Я подобрал это на свалке - Андрей Арсланович Мансуров

том, что раз их капсула пролетела по прямой, или почти по прямой, столь долго, и её не затянула гравитация никакой звезды, или чёрная дыра, и не уничтожили скопления пыли и облака водорода, я считаю, что само место катастрофы мы найдём и быстро, и сравнительно легко.

Долетим где-то за неделю на восьми световых, и место я найду — с вероятностью более сорока семи процентов. Но вот осталось ли там хоть что-то от корабля, или его забрали спасатели, рассчитать пока не могу. Может, на месте…

— Да и ладно. Меня вполне устроят и сорок семь процентов. — я сел в кресло.

— Что будем делать со спасательной капсулой?

— Ничего. Пусть продолжает лететь, как летела. И они… Пусть остаются на борту.

Лучшей могилы и Памятника для них я придумать не могу. Да и останки тревожить не хочется.

— Поняла. Включаю маршевые двигатели.

Как я уже говорил, при сверхсветовой больше восьми у меня жутко болят зубы и искусственные суставы протезов рук. Летаем, стараясь не превышать. Поэтому как Мать сказала — так и получилось.

В расчётную точку прибыли ровно через неделю.

Ну, как объяснить… Дыра она дыра и есть — хоть планетарного масштаба, хоть в масштабах открытого космоса. Ничего заметного, примечательного, или выдающегося тут не наблюдалось. И если Мать правильно рассчитала расширение Вселенной, ничего здесь не было и пятьдесят тысяч лет назад.

За это время даже мельчайшие следы взрыва, если таковой имел место, полностью исчезли, и даже наши сверхчувствительные сканнеры и датчики почти ничего не учуяли. Однако Мать, со свойственной ей методичностью порывшись в пространстве, нашла пару молекул до сих пор ионизированных микрочастиц чего-то вроде керосина…

Неужели это было их топливо?! Жуть!

— Солнышко моё, — говорю, — Зная меня, ты уже наверняка всё за меня подумало. (Слышу, как она булькнула через динамики трансляции.) Как считаешь — если остатки Корабля откинуло взрывом к какой-нибудь ближайшей солнечной системе, могли они там сохраниться, или… упали на светило?

— Вероятность падения на светило, разумеется, больше — около семидесяти трёх с половиной процентов… Но если в такой системе существовали бы массивные планеты-гиганты, вроде нашего Юпитера, то остатки Корабля действительно могли бы превратиться в вечный спутник такой планеты.

— И ты, лапочка этакая, «зная меня, и зная, что я знаю…»

— Точно. Я уже послала все четыре наших зонда к тем из солнечных систем, которые считаю наиболее перспективными для этого варианта.

— Умница ты у меня. Переработать не дашь. Поэтому я скоро разленюсь окончательно — и стану толстым… И глупым… Ладно, пока ждём возвращения зондов, я, пожалуй, посплю.

Так я и сделал. Но всё равно, пришлось завтракать, отрабатывать на тренажёрах, обедать, прорабатывать учебники и справочники по наукам и искусству, (должен же я иметь представление о том, сколько можно слупить за предметы, подходящие под эти категории, если найду их!) ужинать и снова спать ещё два дня. Наконец, все зонды вернулись на борт.

Вы не поверите! Нам действительно повезло!

Возле огромного, даже массивней Юпитера, газового гиганта, обнаруженного третьим зондом во вполне рядовой планетной системе, вращалось тело, оставившее очень характерный след в записях металлодетекторов зонда. Состояло оно практически только из металла, и снимки, сделанные оптическими камерами, хоть и с нескольких сотен километров, абсолютно однозначно доказывали, что это…

Корабль.

Моя особо чувствительная к таким дела задница почуяла…

Даже Мать заявила, что «вероятность того, что челнок происходит с этого Корабля» никак не меньше девяноста трёх с чем-то там!..

Мы сразу вылетели. Впрочем, внимательно изучив материалы, полученные остальными зондами. Но там практически ничего лично меня не заинтересовало. Так, обычные планеты. Кислородной атмосферы — ни на одной… Жизни, а, следовательно, и интересных артефактов поэтому и быть не могло.

Что же до полезных ископаемых, то я стараюсь ими теперь не заниматься. Слишком долго ждать, пока обогатители чего-то стоящего нароют и накопят… Нет уж! Пусть роют, обогащают и ждут те, кто помоложе — у них терпение и время есть. Наверное.

Вот: видите, как меня избаловали Мать и материальный достаток. (Опять — тьфу-тьфу!) Мы уже пренебрегаем кропотливой будничной работой рядового скраппера. Подавай нам только сливки-пенки! И вообще чего поинтересней!.. А, ладно — если не потакать себе, любимому, чего же делать-то в предпенсионном возрасте?! Марки коллекционировать? Орхидеи выращивать?

Вот именно — тьфу!..

Корабль был повреждён ну очень сильно.

Похоже, версия Матери о внутреннем взрыве полностью подтвердилась. Рассматривая красивые и чёткие изображения на мониторах, я пошкреб подбородок (Чёрт. Пора опять мазаться кремом от волосяного покрова — вон, щетина повылазила!).

Отсутствовала та часть, где, вероятно, раньше были двигатели. То, что осталось, представляло собой как бы сегмент сигары, отрезанной примерно до половины очень тупыми и корявыми ножницами… Но, похоже, жилые отсеки и рубка должны были находиться именно там, внутри.

Когда подлетел и сделал контрольный круг на челноке, округлая издали сигара превратилась в скопление угловатых и спрямлённых секций и панелей, лишь отдалённо напоминавших обтекаемую конструкцию. Ну и правильно: чего в космосе обтекать-то?..

Спереди всё ещё нелепо торчал как бы дурацкий зонтик из плоских металлических ёмкостей, вероятнее всего когда-то наполненных водой: это они так боролись с пылью и водородом по курсу. Н-да… Без комментариев.

Примерно в середине корпуса, ближе к тому, что напоминало днище, имелась ещё одна пробоина, и довольно крупная. Кое-где на корпусе виднелись и остатки мощных кронштейнов: словно снаружи к нему что-то немаленькое крепилось.

Плохо. Похоже, взрыв-то был не один…

Высадка происходила штатно: я причалил челнок возле одного из грузовых шлюзов. Мать поковыряла в щитках управления, подала напряжение… Всё равно, дроиду пришлось повозиться с внутренним люком, после того, как я убрал внешний, а Мать поставила нашу любимую палатку.

Но воздух, разумеется, испарился и отсюда.

Однако в отсеках и коридорах оказался почти порядок: обломков не валялось, и трупов, как я больше всего опасался, к счастью, тоже. Мать подтвердила мою догадку: выжившие после катастрофы смогли загерметизировать пробоины, и кое-как приспособить уцелевшую часть Корабля для жизни.

Сам Корабль был не таким уж маленьким: длина даже уцелевшей части «полусигары» достигала более трёхсот метров, при диаметре около восьмидесяти. Так что обследовать его, похоже, придётся долго.

А для чего мне дроид? Вот я и пустил его, если можно так сказать, по правому борту. А сам двинулся по левому.

Сила тяжести здесь, конечно, отсутствовала.

Собственно, даже если бы Мать подала напряжение, ничего бы не изменилось: кто бы ни были хозяева этого Корабля, они ещё не изобрели искусственной гравитации. Ну,