Дитя Феникса. Часть 1 - Барбара Эрскин

– Никчемная аристократка! – пробурчала себе под нос Ронвен, но повернувшаяся к ней спиной Изабелла уже не слышала ее. Она смотрела вслед придворным, которые исчезли из виду.

Горшок с целебной мазью Ронвен хранила в чулане. В течение нескольких минут она рылась в своих вещах и размышляла, не стоит ли добавить немного раздражающего снадобья в эту густую, сладко пахнущую массу, но все же решила не делать этого. Если она решила помочь Элейн, то должна заслужить доверие этой располневшей испорченной принцессы, которая когда-то была подругой Элейн.

С помощью служанок Изабелла сняла платье и верхнюю юбку и оделась в ночную рубашку из шелка и бархата. Она сидела на огромной кровати, поедая засахаренные фиалки и марципаны, посыпанные корицей. В этот момент вошла Ронвен и принесла вместе с собой банку с драгоценной мазью. Когда пухлое белоснежное тело Изабеллы наконец растянулось на простынях, едва прикрытое одеялами, Ронвен обозрела поясницу девушки и ее округлые ягодицы. Ее охватило сильное желание как следует дать пациентке по этому месту, но вместо этого она запустила руку в банку с целебной мазью.

Изабелла стонала от удовольствия, пока сильные руки Ронвен разминали ее затекшие ягодицы.

– Вы слишком напряжены, дитя мое, – тихо говорила Ронвен. – Расслабьтесь. Постарайтесь уснуть, пока я работаю. Ребеночек повернется удобнее, и вам станет легче.

– Так почему же Элейн отослала тебя? – Изабелла положила голову на руки и не видела, как Ронвен насторожилась.

– Это не она отослала меня, а лорд Хантингтон. А теперь они собираются в Честер и снова пригласят меня.

– И ты в это веришь? – В тихом голосе Изабеллы явственно сквозила если не дерзость, то недоверие.

– Да, верю. – Ронвен взяла еще мази и растерла ее пальцами. Посмотрев на руки, она снова ощутила ту необъятную пустоту, которая так пугала ее. Ронвен снова была застигнута ею врасплох, но отогнала неприятные думы прочь. Ведь должен же быть какой-то способ вернуться. А если такого способа нет, значит, нужно заставить Элейн приехать за ней. И эта испорченная девчонка может быть ей полезна.

– Нет. – Изабелла вызывающе потупила глаза. – Я не хочу, чтобы она приезжала сюда. Это она убила моего отца!

– Нет, принцесса, ваш отец сам погубил себя. – Ронвен старалась говорить спокойно и невозмутимо. – Это жестоко – обвинять Элейн, которая любила вас как сестру. Ради Бога, поговорите с мужем. Я почти уверена, что теперь, когда Элейн стала графиней Честер, принц Ливелин захочет вести переговоры с Честером и Гвинедом. Даффид может уговорить его, он ведь сделает все, о чем вы его только ни попросите.

– Я не видела Даффида уже две недели. – Изабелла надула губы. Это был предмет ее тревоги. Даже когда несколькими днями раньше Даффид находился в Розире, на другом конце острова, он не послал о себе вестей. Обитательницы дворца, стоявшего возле гавани в Семаэсе, чувствовали, что их просто не замечают.

– Но у вас будет хороший повод увидеть его, принцесса, – негромко и доверительно заметила Ронвен. – И вы сможете очаровать его своей осведомленностью в политике. Скажите ему, что слышали, будто лорд и леди Честер будут жить в честерском замке и что принцу Аберфрау представляется прекрасный шанс пригласить зятя в Абер. А это лишь усилит его позиции в отношениях с его отцом и с королем Англии, если Даффид хочет восстановить их ухудшившиеся отношения.

Абер. Декабрь 1232

Декабрь, на удивление, выдался очень теплым. Холодные ветра прекратились, и поздние розы даже выпустили еле видные бутоны. Дороги оставались в хорошем состоянии, так что в начале декабря Элейн без особенных приключений прибыла наконец в Абер.

Последний месяц она была особенно несчастна; Джон совершенно отвернулся от нее. После той ссоры из-за письма Маргарет он держался с ней холодно и гневно, отказывался верить всем ее слезным и упорным просьбам, как она ни убеждала его, что не собиралась просить короля о повторном замужестве. В то же время, как ни странно, здоровье Джона значительно улучшилось. Он прибавил в весе, регулярно ездил верхом и охотился. На его лице заиграл здоровый румянец, а тело его окрепло, но он больше не предпринимал попыток общения с Элейн; их чтения прекратились. Он говорил, что был очень занят, поскольку теперь ему приходилось управлять громадным графством Честер.

Когда Джон получил письмо принца, в котором тот просил его и его жену приехать в Абер, то написал ответ, в котором извинился, что приехать не сможет, но что Элейн в любое время может отправиться туда, если пожелает. Та очень обрадовалась возможности поехать домой. Теперь она снова увидит Ронвен, увидит отца. Элейн постаралась отвлечься от отношений с Джоном, насколько это было возможно, и сосредоточиться на приготовлениях к предстоящей поездке в замок, который она по-прежнему считала своим домом. Он больше не думала ни о матери, ни об Эинионе, и ничто не могло испортить ей возвращение.

Джон обратился к ней всего один раз, накануне ее отъезд и по ее же собственной просьбе.

– Ты уже все упаковала и готова к отъезду? – хмуро спросил он, сидя за рабочим столом.

– Мы выезжаем на рассвете, милорд. – Она кивнула.

– Хорошо. Передай мои наилучшие пожелания отцу матери.

– Когда я должна вернуться, милорд? – Радость, которая охватывала Элейн при мыслях о предстоящей поездке домой, не могла заполнить ту странную пустоту, которая образовалась в ее душе после ссоры с Джоном. Ей очень хотелось броситься к нему, коснуться его, почувствовать себя в безопасности в его сильных руках.

– Я позову тебя, когда сочту нужным, Элейн, если вообще захочу, – медленно сказал он и отложил перо. – Не возвращайся, пока не получишь от меня известий. И я не уверен, хочу ли еще, чтобы ты была моей женой. Я совершенно в этом не уверен, и еще не поздно аннулировать наш брак: ведь перед Богом мы его еще не заключили. – Он вернулся к своему письму и больше не смотрел на нее.

Она медленно повернулась и вышла из комнаты, чувствуя, как к горлу подступил комок, а на глазах показались слезы.

Ронвен ждала ее в комнате для гостей. Никогда больше ее любимые детские комнаты в одном из крыльев замка не будут принадлежать ей. Их уже отделали заново, и они ждали появления на свет ребенка Изабеллы.

– Детка! Вы только посмотрите на нее! Как ты выросла!

Сперва они застыли на месте, но потом Элейн бросилась через всю комнату и очутилась в объятиях Ронвен.

– Конечно, я выросла, Ронвен. Я уже совсем взрослая.

– И в самом деле. Ты настоящая графиня. И свита у тебя больше, чем у твоего отца. – Ронвен на секунду отодвинула ее от себя, чтобы разглядеть лицо. Если бы он сделал Элейн женщиной, если бы она уже принадлежала ему, Ронвен бы это поняла. Она старалась встретиться взглядом с глазами девушки, но то, что она увидела в них, не отвечало ее ожиданиям. – Ты очень страдала, детка. Я вижу это по твоим глазам, вижу это по тому, как ты похудела. Что случилось?