Прежде чем их повесят - Аберкромби Джо

— Труби отступление!

Горны заиграли сигнал к отступлению — резко, нестройно. Трудно было поверить, что те же самые инструменты дерзко звали в атаку несколько коротких минут назад. Батальоны медленно начали отступать. На рекрутов обрушился новый залп, за ним еще один. Строй начал распадаться, люди, натыкаясь друг на друга, спешили убраться подальше от убийственного огня, шеренги сбились в толпу, воздух наполнился воплями. Вест с трудом понял, где опустилась следующая стая арбалетных стрел, настолько высоко поднялся туман. Войска Союза пропали из виду, виднелись лишь покачивающиеся копья, да время от времени призрачный шлем появлялся над серым облаком. Даже здесь, на возвышенности, туман уже клубился вокруг Вестовых лодыжек.

Карлы на холме наконец пришли в движение. Они вздымали над головами свое оружие и с лязгом ударяли им в раскрашенные щиты. Разнесся громкий боевой клич, но это был не утробный рев, как ожидал Вест. Над долиной плыл зловещий, леденящий душу вой, рыдающий вопль, прорезавшийся сквозь лязг и грохот металла и долетевший до слуха тех, кто стоял внизу. Бессмысленный, неистовый, дикий звук. Его могли бы издавать чудовища, но не люди.

Принц Ладислав и его штабные таращились друг на друга, что-то лепетали и хлопали глазами, а карлы шеренга за шеренгой спускались по склону к сгущавшемуся туману на дне долины, откуда войска Союза все еще вслепую пытались отступить. Вест протиснулся между застывшими на месте офицерами к горнисту.

— Построение!

Горнист оторвал взгляд от наступавших северян и тупо воззрился на Веста; его горн болтался в безвольных пальцах.

— Построение! — загремел чей-то голос сзади. — Труби построение!

Это был Пайк, и он орал не хуже какого-нибудь сержанта. Горнист вздрогнул, поднес инструмент к губам и во всю мощь своих легких заиграл построение. Ответные сигналы зазвучали из тумана, теперь окружившего их со всех сторон. Приглушенные сигналы, приглушенные крики.

— Стоять! Строиться!

— В шеренгу, парни, в шеренгу!

— Готовьсь!

— Осторожно!

Во мгле разнеслась волна грохота и лязга. Солдаты в кольчугах строились с копьями наготове, вытаскивали мечи из ножен; солдаты перекликались друг с другом, отряд с отрядом. И надо всем этим все громче неслись сверхъестественные завывания северян: те уже начали атаку, хлынули вниз со взгорья и заполняли долину. Вест и сам ощутил, как у него стынет в жилах кровь, хотя его отделяли от врага сотня шагов земли и несколько тысяч вооруженных людей. Он представлял себе, какой ужас испытывали солдаты в передних рядах, когда из тумана перед ними проступили контуры карлов, воздевших над головами оружие и издающих свой боевой клич.

Сам момент столкновения не был обозначен каким-то особым звуком. Грохот нарастал и нарастал, к возгласам и завываниям добавились пронзительные вопли, утробное рычание, крики боли и ярости; все это смешивалось в устрашающий гвалт, который с каждым мгновением становился плотнее. В ставке принца никто не говорил ни слова. Все, и Вест в том числе, вглядывались во мглу, напрягая чувства, чтобы хоть как-то понять, что происходит перед ними в долине.

— Эй, там! — раздался чей-то крик.

Сквозь туман к ним двигалась призрачная фигура. Все глаза неотрывно смотрели на человека, выступавшего из мглы. Это был молодой лейтенант, запыхавшийся, забрызганный грязью и совершенно сбитый с толку.

— Где ставка, черт побери? — прокричал он, взбираясь по склону.

— Здесь.

Лейтенант браво отсалютовал Весту.

— Ваше высочество…

— Ладислав — это я! — отрывисто бросил принц. Лейтенант в замешательстве обернулся и отсалютовал заново. — Говорите, что вам приказано передать!

— Разумеется, сэр… ваше высочество… майор Бодзин послал меня сказать вам, что его батальон несет большие потери, и… — он все еще не мог отдышаться, — и ему нужно подкрепление.

Ладислав уставился на молодого человека так, словно тот говорил на иностранном языке. Потом перевел взгляд на Веста.

— Кто такой майор Бодзин?

— Командующий первым батальоном старикландских рекрутов, ваше высочество, на нашем левом крыле.

— Левое крыло, понимаю… э-э…

К запыхавшемуся лейтенанту стянулись ярко одетые штабные офицеры.

— Передайте майору, чтобы держался! — крикнул один из них.

— Да, — проговорил Ладислав, — передайте вашему майору, чтобы он удерживал позиции и… э-э… дал врагу отпор. Да, вот именно! — Принц понемногу входил в роль. — Пусть дадут врагу отпор и дерутся до последнего солдата! Скажите майору Клодзину, что помощь уже идет. Э-э, несомненно… уже идет!

И принц решительно зашагал прочь. Молодой лейтенант повернулся, вглядываясь во мглу.

— Где же тут мое подразделение? — пробормотал он.

В тумане уже вырисовывались новые фигуры — бегущие, спотыкающиеся в грязи, задыхающиеся. Рекруты, это Вест понял сразу. Они оторвались от тыловых частей разбитых подразделений сразу же, как только столкнулись с неприятелем. Да и кто мог надеяться, что они выстоят!

— Трусливые псы! — бушевал Смунд, обращаясь к их удаляющимся спинам. — А ну вернитесь!

С тем же успехом он мог приказывать туману. Бежали все: дезертиры, адъютанты, вестовые с просьбами о помощи, об указаниях, о подкреплении. И первые раненые. Некоторые хромали сами по себе или опирались на обломки копий вместо костылей, других тащили на себе товарищи. Пайк подхватил бледного как мел парня с арбалетной стрелой, застрявшей в плече. Другого раненого протащили мимо на носилках — он что-то невнятно бормотал, его левая рука была отрублена под локтевым суставом, сквозь туго намотанную полосу грязной ткани просачивалась кровь.

Лицо Ладислава приобрело серовато-белый оттенок.

— У меня разболелась голова. Мне необходимо присесть. Куда подевался мой складной стул?

Вест прикусил губу. Он не имел ни малейшего представления, что надо делать. Берр отправил его вместе с Ладиславом, понадеявшись на его опыт, но сейчас Вест понимал ничуть не больше принца. Все планы основывались на том, что они будут видеть неприятеля или, по крайней мере, свои собственные позиции. Он замер на месте, беспомощный и сбитый с толку, как слепой, угодивший в уличную драку.

— Что происходит, черт возьми? — Голос принца, визгливый и раздражительный, прорезался сквозь общий шум. — Откуда взялся этот проклятый туман? Я требую, чтобы мне доложили о ситуации! Полковник Вест! Где полковник? Объясните мне, что происходит!

Если бы он знал ответ! Через глинистый бугор, где располагалась ставка, в смятении бежали спотыкающиеся люди. Они явно двигались наобум. Из тумана появлялись и снова исчезали лица, исполненные страха, смятения, решимости. Курьеры с посланиями и приказами, солдаты, получившие ранение или лишившиеся оружия. В зыбком воздухе, перебивая друг друга, плыли бесплотные голоса — тревожные, торопливые, отчаянные.

— …Наш полк вступил в схватку с неприятелем и отступает — или отступал, потому что сейчас, скорее всего…

— Мое колено! Проклятье, мое колено!

— Его высочество принц? У меня срочное послание от…

— Пошлите… э-э… кого-нибудь! Кто у нас есть?

— Личная королевская охрана несет тяжелые потери! Они просят разрешения отступить…

— А что случилось с кавалерией? Где кавалерия?

— …дьяволы, а не люди! Наш капитан убит, и…

— Нас теснят назад!

— …ведет тяжелый бой на правом крыле и нуждается в подкреплении! Срочно нуждается в подкреплении!

— Помогите! Пожалуйста, хоть кто-нибудь!

— …а затем контратака! Мы двинемся в наступление по всему фронту…

— Тихо!

Вест услышал в серой мгле какой-то звук. Позвякивание сбруи. Туман настолько сгустился, что дальше тридцати шагов ничего не было видно, но звук приближающихся на рысях копыт ни с чем не спутаешь. Его пальцы сжали рукоять шпаги.

— Кавалерия! Они вернулись! — Лорд Смунд радостно рванулся вперед.

— Постойте! — прошипел Вест, но безуспешно.

Напрягая зрение, Вест вглядывался в серую пелену. Он увидел очертания всадников, постепенно проступающие из мглы. Их вооружение, седла, шлемы были в точности такие же, как у личной королевской охраны, однако в седлах они сидели как-то иначе — свободно, мешковато. Вест выхватил клинок.