Короли Керни - Навесса Аллен

что я нависаю над ним в темноте, как человек, который интересуется, каков на вкус его костный мозг.

Я быстро оделась и выскользнула за дверь. Бабушка, Дженнифер и Лиам были на кухне, стояли у кухонного стола и пили кофе. Я перевела взгляд на бабушку и изучала ее черты, пытаясь понять ее так же, как Дженнифер вчера вечером читала меня. Удачный ли был сегодня день? Она проснулась растерянной, одинокой и напуганной? У Дженнифер хватило здравого смысла поселить ее в комнате рядом с их спальней. Она сказала, что спит чутко, и, если бабушка проснется и позовет ее, она услышит ее и будет рядом, чтобы помочь.

Бабуля сидела расслабленно. Она добродушно улыбнулась чему-то, сказанному Лиамом, а затем повернулась к Дженнифер, заметив меня, стоящую у входа в прихожую.

— Ты рано встала, — сказала она. — Вот кофе.

Напряжение спало с моих плеч. Она казалась нормальной. В сознании. Как будто она вспомнила, кто эти люди и, возможно, даже почему мы здесь. Слава Богу. Вчера ее замешательство резало, как нож, и, хотя я знала, что поступила правильно, приведя ее сюда, чувство вины все еще грызло меня.

Я изобразила на лице улыбку и шагнула вперед, говоря себе, что да, из-за этого я могу потерять Джейкоба, но мои действия также могут обеспечить безопасность бабушки и позволят ей вернуться в дом престарелых как можно скорее.

— Доброе утро, — сказала я, останавливаясь, чтобы быстро обнять ее и поцеловать в щеку.

Лиам подошел к холодильнику.

— Как тебе сделать? — спросил он.

Я чуть не расхохоталась, вспомнив, как его сын задавал мне тот же вопрос, и совершенно неуместный комментарий, который я чуть не выпалила.

— Просто сливки, — выдавила я из себя. — Спасибо.

— Ты в хорошем настроении, — сказала бабушка, уловив мой минутный прилив юмора.

— Сегодня прекрасный день, — сказала я ей.

Она хитро улыбнулась мне.

— Да, уверена, что это так. Уверена, что это не имеет ничего общего с высоким стаканом воды, который ты… Уф!

Я толкнула ее локтем.

Лиам усмехнулся, наливая мне кофе. Дженнифер справилась лучше, отвернувшись, чтобы бабушка не увидела ее ухмылку.

— Вы двое только поощряете ее, — сказала я.

— Доставлять беспокойство детям — это половина удовольствия от роли родителя, — сказал Лиам, передавая мне мой кофе.

От этого комментария мне захотелось ударить его. Его тон был небрежным, невозмутимым, а лицо таким же расслабленным, как будто он не испортил жизнь всем, кто был вовлечен в его интриги, включая мою.

Я кивнула, моя улыбка стала вымученной, допила кофе, прежде чем у меня пересохло во рту. Если бы не присутствие бабушки, это был бы совсем другой разговор, и когда я поймала взгляд Лиама, прежде чем отвернуться, я подумала, что он это понял.

— Пойдем, посидим со мной на улице, — сказала бабушка, беря меня под руку. — Ты должна полюбоваться восходом солнца над столовой. Это так красиво.

Я позволила ей вывести меня из зала.

— Не возражаете, если я присоединюсь? — Спросила Дженнифер.

— Чем больше народу, тем веселее, — сказала бабушка.

Краем глаза я заметила, как Лиам шагнул вперед, словно тоже хотел присоединиться, но Дженнифер повернулась к нему с предупреждающим взглядом, на ее лице была неприкрытая враждебность, и он передумал. Очевидно, она тоже еще не была готова простить его.

Ты пожинаешь то, что посеял, придурок.

Если бы Джейкобу каким-то чудом удалось простить меня, все равно возникла бы проблема с его отцом. Мои родители рано преподали мне несколько тяжелых уроков, и я думала, что фраза «Кровь гуще воды» — полная чушь. Каждый раз, когда я слышала, как кто-то это говорит, мне хотелось что-нибудь поджечь. Это привязывало людей к токсичным членам семьи, без которых им было бы намного лучше. Действия Лиама, возможно, и были продиктованы его любовью к сыну, но они были настолько извращенными, что я знала, что никогда больше не смогу доверять ему, даже если в конце концов найду способ простить его.

Я не хотела находиться рядом с ним, вставать у него на пути, но он был отцом Джейкоба, играл большую роль в его жизни, а это означало, что мне, вероятно, придется найти какой-то способ смириться с ним. Это было бы непросто. У меня не было проблем с разрывом связей с семьей, я знала, что без них мне будет лучше, и мне было трудно смириться с тем, что такой волевой человек, как Джейкоб, стал жертвой манипуляций Лиама. Но это была не его вина. Это был не его багаж, а мой. Мне нужно было быть более чуткой, более понимающей. Проблема была в том, что я была склонна к чрезмерной опеке. Говорите мне все, что хотите, но причините боль тому, кто мне дорог, и я сброшу вас с орбиты.

После того, через что Лиам уже заставил пройти бабушку и Джейкоба, мне понадобилось чертовски много плутония для бомбы, которую он заслужил.

— Вот тебе и хорошее настроение, — сказала бабушка, садясь.

Я моргнула, приходя в себя. Должно быть, мое лицо выдало мои мысли об убийстве. Я изобразила улыбку и села на стул рядом с ней.

— Солнце светило мне в глаза.

Она хмыкнула.

— Конечно, так и было.

Я задвинула свои мрачные мысли на задворки сознания и обратила внимание на открывающийся вид. Было еще достаточно рано, солнце едва показалось из-за горизонта. Прошлой ночью разразилась гроза, и ее лучи подожгли затянувшиеся облака, окрасив их в яркие розовые, оранжевые и пурпурные тона. Сланцевая брусчатка под нашими ногами была еще влажной, капли росы блестели в золотистом свете, словно на них рассыпали тысячи стеклянных бусин.

Здесь действительно было красиво.

Позади нас раздался тихий свист: открылась дверца. Дженнифер повернулась на своем месте с суровым выражением лица, но оно тут же смягчилось. Я оглянулась через плечо и увидела Джейкоба, который направлялся к нам легкой походкой. На нем были спортивные штаны и свободная футболка. Его волосы все еще были растрепаны, а длинные пальцы сжимали кружку. От нее поднимался пар. Он замедлил шаг и поднес кружку к губам, подул на нее, прежде чем сделать осторожный глоток. Что-то в этом простом домашнем виде заставило мой желудок затрепетать.

Его глаза встретились с моими поверх края кружки и потемнели, и я мысленно вернулась к прошлой ночи: его пальцы проникали в меня, моя рука сжимала его толстый член, мы оба задыхались от желания. Должно быть, он заметил, какие мысли промелькнули на моем лице, потому что он отнял кружку ото рта, и, боже мой, улыбка, искривившая его губы, не годилась