Красный сокол - Владимир Шморгун

Пока особый отдел собирал на руководителя фронтовой самодеятельности компрометирующий материал и подсчитывал количество сбитых и подбитых самолетов с попавшими в плен пилотами для предстоящей разборки в суде, раненый, но не убитый горем инспектор по технике пилотирования, пользуясь пока не отнятыми правами заместителя командарма, организовал за могучей спиной Громовержца реваншистский налет с подключением штурмовой авиации на «провинившийся» аэродром «картежников» и спалил его дотла, что помогло Громову списать ранее понесенные потери на успешно проведенную операцию, временно рассеять сгустившиеся тучи над головой своего помощника и даже ускорить формирование полка асов в пику немцам.

Келейный шумок за кулисами штаба вокруг самодеятельных поединков достиг чутких ушных раковин командующего фронтом. Иван Степанович снизошел до телефонного вызова на ковер устроителя небесной партизанщины; получил прямое подтверждение из официальных уст, взятого на карандаш защитника разбойных летунов спецотряда, как значилась группа штрафников в различных полусекретных, простосекретных и сверхсекретных бумагах с надлежащими крестами, тобишь грифами секретности, и обозвал героя воздушных баталий анархистом, что звучало на языке особистов в свете незабываемого Приказа Верховного от 28 июля как проявление недисциплинированности и… «самодеятельности в организации сомнительных экспериментов».

Мало того, что командующий фронтом обозвал известного летчика обидным словом, он назвал его, вперемежку с трехъярусным матом, еще и пособником князя Кропоткина, последнего основоположника отрицания диктатуры пролетариата, пролетарской дисциплины и руководящей роли Коммунистической партии. Кроме навешанных породистых идейно-политических собак и отборных морально-психологических блох, Иван Степанович приказал подать ему рапорт с объяснительной запиской. Что и было незамедлительно исполнено опальным командиром полка по совместительству. Стремясь подспудно оправдать свои неоднозначные действия, старший инспектор невзначай упомянул добрым словом начальника ВВС Новикова, положительно отозвавшегося о проекте создания элитного полка асов, как у противника, чтобы навести порядок в воздухе там, где он непоправимо разрушен. Прочитав представленную объяснительную абракадабру, Конев позвонил Громову с целью прояснить темные пятна на рапорте анархиствующего прожектера прогерманских прожектов и получил от небесного повелителя грома вразумительное подтверждение целесообразности образования такого спецподразделения. Надо же прикрывать черные дыры в небе из-за оттяжки значительных сил фронтовой авиации на ликвидацию Сталинградского котла. Поразмыслив, два самых авторитетных генерала центрального фронта вышли на связь с командующим воздушными войсками и получили добро на формирование полка асов в качестве панацеи от всех прорех в обороне. Лед тронулся.

Глава 11

Контроль и господство

Вскоре со всего фронта собрали опытных летчиков, сколотили мобильную группу. Эскадрильи рассредоточили по всему фронту, но так, чтобы можно было быстро соединиться. Главная задача: разгромить подвижную группировку немцев, установить контроль, а затем и господство в воздухе.

Но как можно уничтожить целую группировку? Фронт недвижим.

Все зарылись, укрылись, замаскировались. Бомбардировать некого и нечего. Особенно в непогоду, когда добрый хозяин даже собаку во двор не выпускает, когда не горит. А горело где-то на юге, под Сталинградом. Центральный же и Северный фронты законсервировались, заморозились.

Рожденный летать не может не летать. Что делать в таком положении военному летчику от Бога? Вот и выдумала бесовская авианемчура с голубой кровью эдакое научно-демоновское понятие — «свободная охота». Человек с голубой кровью больше, чем человек — убеждал главный идеолог и вдохновитель германского фашизма Фридрих Ницше.

И вот уже сотни, тысячи последователей его бесовской теории о сверхчеловеке, попирающем христианскую «мораль рабов», поднявшись в небо, приступили к свободной охоте на стратегически важные военные объекты, города с возможно большим числом населения; потом — на объекты тактического значения, скопления вооруженных людей.

С началом войны с красной Россией поклонники ницшеанства, отринув «стадный инстинкт личности» — библейскую мораль общества, возвысились до свободного промысла за отдельной личностью и с чисто собачьим упорством гонялись за одинокими людьми на полях и дорогах войны.

Однако в ноябре переломного года наступили другие времена. Выкормышам сумасбродного Ницше стало не до потехи на поле брани, и самый элитный род войск Третьего рейха придумал свободную охоту за слабо поднаторевшим в бою пополнением советских авиаторов из загашников бескрайней Сибири. И вот партийно-подначальное руководство сталинской авиации, на немцев глядя, сляпало в противовес противнику свой полк асов.

Таким образом, узаконились групповые поединки, при которых индивидуально-анархистские расценивались как дополнительные издержки благого дела.

Картина игры менялась в зависимости от обстановки на юге. Вначале вымпелы летели от немцев, и по праву брошенной перчатки русские иваны вынуждены были драться на территории противника. Но это — тот же самый футбол. Дома, как говорится, и стены помогают. Тем не менее железная колода карт заметно снизила свою активность, а после окружения войск генерал-фельдмаршала Паулюса под Сталинградом горделивые вызовы на дуэль и вовсе прекратились.

Русские наоборот — долго, как обычно, запрягали: с проволочкой, со всеми бюрократическими уловками, партийно-политическими подкладками, застойно-централизованным недоверием к низам и выжидания готовых инструкций сверху, но быстро разогнали своих скакунов. Под руководством опального, но не сгоревшего в огне амбициозных баталий заместителя, вымпелы полетели в обратную сторону. Инициатива перешла в руки «анархиста» с привычками узурпатора. Но асам истребительной авиации фронта вроде Михаила Баранова, Андрея Боровых, Василия Зайцева, Ивана Зудилова, Федора Калугина, Григория Онуфриенко, Анатолия Решетова показалось невыгодно воевать во славу Федорова. К тому же штабы захиревших авиасоединений, оголенные опытными кадрами, подстрекали высшее командование к восстановлению былого порядка. Сглаживая остроту проблемы, Громов отстранил врио командира от руля созданного соединения, но не смог полностью отставить основателя полка от боевых вылетов на паритетных началах с другими командирами.