Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 4 - Семён Афанасьев

Все сочли ваше молчание за часть хитрого плана, который вы не стали обнародовать.

— Ладно. Хорошо то, что хорошо заканчивается, — оябун Эдогава-кай решительно махнул рукой.

В этот момент сятэйгасира разных группировок позвали к баррикаде каждый своего сэмпая.

Обернувшись на шум, Миёси и Ватанабэ обнаружили новую делегацию, прибывшую явно по их души.

— Похоже, наш негласный рейтинг стремительно растёт, — заметил Кэн.

— Начальник полиции Токио, Начальник штаба, — кивнул Мая. — Если опыт не обманывает, третий в гражданском костюме — кто-то повыше. Не узнаю в лицо, раньше не пересекался.

— Опыт вас не обманывает, это новый заместитель министра внутренних дел. К слову, его могут двинуть и выше при определённом стечении обстоятельств.

Оябун Эдогава-кай про себя сделал вывод, что у союзников информационные функции на самом верху реализованы активнее.

* * *

— Меня зовут Тадамити Курибаяши, я — заместитель Министра внутренних дел. — Единственный из парламентеров гражданский костюм безукоризненно вежливо начал первым. — Миёси-сан, благодарю за согласие встретиться.

Мая выдержал паузу: они с Кэном с распределили роли, пока шли сюда, поэтому вместо него ответил Ватанабэ:

— Тадамити-сан, заранее прошу извинить тон, в котором к вам раньше никто не обращался. Пожалуйста, не лгите или разговора не получится.

Чиновник удержал покер фейс, брови полицейских поползли на лоб и дальше.

— Вы добросовестно отыграли все карты, — продолжил ультраправый спокойно-преспокойно. — Просто расклад не ваш, если вы понимаете о чём я и в курсе этих западных настольных игр. Силой не вышло, вот вы и пришли общаться.

— Я знаю карточные правила, продолжайте. — Высокий гость ответил холодным взглядом.

— Перед тем, как явиться на переговоры, вы добросовестно попытались решить вопрос другими методами, — Кэн указал на горящий полицейский транспорт.

— Ваши люди по совокупности заработали очень большое количество лет за решёткой! — хмуро бросил главный полицейский города. — Вместе с вами обоими, если что! Все события и участники, как вы понимаете, тщательно задокументированы.

— Вернитесь на родину, Ринсоку-сан, — Ватанабэ невозмутимостью и скоростью мышления нравился оябуну Эдогава-кай всё больше.

— В смысле? — старший комиссар вскинулся.

— Вы не в Поднебесной, — охотно пояснил ультраправый. — У нас вину определяет не полиция, а суд. Пока ещё.

— Сперва — суд первой инстанции, — Мая решил добавить в ситуацию остроты и воспользовался познаниями, почёрпнутыми от дочери. — Потом возможна апелляция, дальше и дальше, итоговое решение — Верховный суд.

Все дружно помолчали.

— Мне странно, что такие азы я вынужден объяснять человеку, который в законах обязан ориентироваться лучше нас. — Миёси-старший поймал нужную волну и заговорил легко и непринуждённо. — Перед тем, как мы приступим непосредственно к переговорам, задам откровенный вопрос. Наша беседа записывается?

— Разумеется, — начальник штаба щёлкнул по лацкану, на который, не скрываясь, прикрепил гарнитуру.

— Отлично. В свою очередь уведомляю и о встречной записи беседы со своей стороны, — кивнул Мая. — Тадамити-сан, внимательно вас слушаю: с вашими людьми говорить нет ни желания, ни возможности. Ещё утром я удивлялся, каким образом полиция могла потерять уголовный кейс, но теперь…

— Что теперь? — в глазах чиновника зажёгся интерес.

Опасный противник, отметил оябун про себя. Впрочем, позиция у них проигрышная, так что опасаться особо нечего. Наверное.

— А теперь вижу, что целый начальник полиции Токио не разбирается в элементарных статьях Конституции. И уже не удивляюсь ничему. Видимо, наша беседа будет более сложной, чем я планировал раньше, — хмыкнул борёкудан.

Обычно подобным образом он себя не вёл: противника нужно уважать, видь мастера в каждом новичке, не надейся на лёгкую победу и удачу, далее по списку.

Но омавари-сан в продолжение своей неконструктивной линии вели себя настолько… неподобающе, что Миёси-спортсмен уже просто из принципа закусил удила: собственным достоинством нельзя поступаться ни при каких обстоятельствах, в том числе — при текущих.

— Вы передёргиваете! — начал начальник штаба.

Кэн не дал ему развить полемику:

— Накаяма-сан, кто из нас с вами прав, буквально через несколько часов рассудят независимые арбитры. Давайте не тратить времени на обличение неправоты второй стороны?

— Что вы имеете в виду? — замминистра зримо напрягся.

— Вы пишите, мы пишем. Наверняка не затем, чтобы потом удалить? — пояснил ультраправый, указывая взглядом на гарнитуру начальника штаба. — Мы нашу версию опубликуем везде, докуда дотянемся. Общественное мнение наверняка выскажется; оно в итоге и решит, кто из нас прав в настоящий момент.

— Сильно, — нехотя признал Тадамити. — Ватанабэ-сан, вы не боитесь, что министр как мой непосредственный шеф может меня поддержать? Я сейчас не буду говорить слов типа админресурс, закручивание гаек, но вы же умные люди. Мы пришли договариваться… Я пришёл договариваться, — поправился чиновник. — А в ответ вижу, что вы настроены на углубление конфликта. Как вы думаете, каким образом мы отреагируем? — он окинул сопровождавших его полицейских взглядом, в котором мелькнула нотка пренебрежения. — И я сейчас даже не о городском департаменте, а о министерстве в целом: прогреметь у вас вышло на всю страну, в национальные новости мы попали вместе и дружно.

— Поддерживаю вопрос уважаемого заместителя министра со своей стороны. — Начальник штаба заговорил напряжённо, но твёрдо. — Вы действительно совсем не опасаетесь государственного аппарата? И не понимаете всех возможных последствий? В частности, с нашей стороны в стратегической перспективе в адрес ваших организаций?

Мая, слегка удивившись услышанному, машинально покосился на напарника — и тут же заухмылялся: тот сделал то же самое.

Двое борёкудан синхронно хохотнули.

— Обычно после подобных заявлений я всякие переговоры превращаю, — ответил оябун. — Но персонально вы, Накаяма-сан, имеете репутацию добросовестного специалиста, с которым можно иметь дело. Именно поэтому объясню один раз.

— Лучше я, ладно? — вклинился ультраправый, демонстрируя противной стороне то, чего до последнего часа в природе не существовало (глубокие неформальные положительные связи между своей группировкой и Эдогава-кай. Дескать, мы все заодно — грамотный ход, отдал должное союзнику Мая).

— Поясните, — серьёзно попросил замминистра, придерживая за локоть начальника полиции города.

— Вы считаете, что мы и Эдогава-кай оказались на этой улице ради какой-то выгоды? — ультраправый светло и искренне улыбнулся. — Материальной, нематериальной, неважно. Вы считаете, мы здесь ради бонуса? Профита? Каких-то личных либо клановых приобретений?

Миёси-старший остановился, повернулся к Кэну и на долгую секунду замер в глубоком уважительном поклоне: лично у него так изящно сформулировать