Феномен - Александр Шепиловский

— И что же, за ним очередь?

— Это когда народ цепочкой стоит?

— В основном-то он стоит толпой, к тому же и давится.

— Такого не бывает.

У микробиологов свои заботы. Они управляют микроорганизмами в техническом плане, в сельскохозяйственном, в геологическом, в водном и в медицинском. Они всю жизнь учатся управлять круговоротом микроорганизмов в природе. Бактерий и микробов на земле неисчислимое множество, и всегда они в чем-то приносят пользу, а в чем-то — обязательно вредят. Они полезно-вредные, и нет их абсолютно полезных или вредных. Мало природных микроорганизмов, так их еще искусственно получили сотни видов, но опять-таки, в чем-то от них польза, а в чем-то и вред. Вот и приходится дирижировать этими несметными невидимыми полчищами, направлять их деятельность в нужном направлении, регулировать численность и следить, следить. На первый взгляд работа — прозаичная и не творческая. Брат у Юлии — микробиолог, и я как-то спросил его, почему он выбрал эту профессию и не лучше ли ее сменить?

— Никогда и ни за что! — ответил он. — У меня самая лучшая профессия!

Он убедил меня, интереснейших проблем у микробиологов побольше, чем у других специалистов. Во-первых, все микробы должны быть только полезными, и ни одного — вредного. Во-вторых, именно они будут возводить города, строить на биологической основе заводы и фабрики, обеспечивать полноценным питанием миллиарды людей и давать им долголетие, им предстоит первыми освоить планеты далеких звезд, подготовит их к заселению людьми. Изменять состав атмосферы на Венеры, разумеется, тоже будут они. Подготовить почву для насаждений — тоже работа микроорганизмов. Мечта любого микробиолога — получить хотя бы один абсолютно полезный микроб, в худшем случае, один вредный.

Генетики, биохимики и цитологи, а так же физики, «ударившиеся» в биологию, и биологи, увлекающиеся методами математического моделирования биологических систем, работают над созданием мыслящих животных способных передвигаться в космосе, используя в качестве питания энергию космических лучей. Они же создают в лабораториях жизнь на основе фтора и кремния. Обычную белковую жизнь на водно-углеродной основе приспосабливают сохраняться при большой радиации и высоких температурах.

Сколько грандиозных технических проектов! Между орбитами Юпитера и Марса из материалов пояса астероидов сооружался гигантский телескоп, принцип работы которого был основан на принципе функционирования человеческого глаза, тысячекилометровый хрусталик которого с изменяющейся кривизной поверхности собирал в триллион раз больше света, чем сильнейший оптический телескоп. «Зрительный нерв» космического глаза должен соединиться с живым нервом глаза человека, и тот получит возможность видеть с большим увеличением изнутри свой дом-галактику, видеть у какой звезды сколько планет. Если же вооружить тот «ГЛАЗ» соответствующей оптикой, то можно рассматривать поверхность ближайших планет как бы с высоты птичьего полета.

В конце прошлого века начали пробивать туннели, соединяющие крупные города мира. Это были прямые коридоры под шарообразной поверхностью Земли, вроде просверленные насквозь по хорде. Это стало возможным после того, как научились получать ядерный материал из «спрессованных» нейтронов — нейтриум, чрезвычайно высокой плотности в виде сверхпрочных, сверхтвердых и термостойких, тонких щитов, могущих сдерживать колоссальные усилия перемещающихся недр Земли. Целая энергетическая фабрика в виде длинного снаряда, покрытого нейтриумом, как бы ввинчивалась в мантию Земли, раздвигала собой раскаленные породы и одновременно облицовывала стенки тройным слоем нейтриума, оставляя за собой готовый туннель со шлюзовыми переходами для перепада давлений. Поезда в таких тоннелях просто скатывались вниз, их вес заменял тягу локомотива, то есть двигателем было само тяготение. В Чите есть туннель, связывающий ее с Токио. Глубина его пролегания в середине составляет триста девятнадцать километров. За сорок пять минут пассажиры и грузы проделывают путь под Монголией, Китаем, Кореей и под Японским морем общей протяженностью в три тысячи триста километров совершенно без затрат энергии. Разрабатывался умопомрачительный проект «просверлить» Земной шар насквозь через центр. Основная проблема заключалась в том, как двигаться фабрике-снаряду в жидком ядре планеты. Казалось бы, зачем пробивать земной шар насквозь? Такие большие затраты и титанические усилия, а что это даст? Разве что взять для анализа вещество из центра планеты. Но такова уж природа человека, что с него возьмешь. Ему все интересно, ему все надо. Зачем, например, альпинисты, рискуя сломать шею, лезут в горы? Что они там потеряли?

Химики получали искусственным путем любые химические элементы, а теперь искали способ получить в нужных количествах трансурановый элемент таблицы Менделеева под порядковым номером сто тридцать четыре, который вопреки всем законам оказался устойчивым — зашатался фундамент периодического закона. Физики-ядерщики искали предсказанную квантовой теорией неуловимую частицу «вай», обладающую свойством при взаимодействии с гравитоном распадаться на гамма-фотон и квант времени.

Физики научились «замораживать» свет, останавливать электромагнитные волны, несущие изображение, и вновь возбуждать их. Физики — народ дотошный, этого им показалось мало, так они ухитрились откопать в каком-то пространстве «законсервированный» свет прошлого и «распечатать» его, другими словами, видеть изображение прошлого. Техника здесь — очень сложная и капризная, всякое скручивание силовых полей, свертывание, развертывание с многократными преобразованиями. В итоге возникала объемная картина, правда, пока недалекого прошлого, где-то около двух тысяч лет назад. Мне в Новосибирске, во время обследования, показали бой гладиаторов в древнем Риме. Зрелище было не для нервных, это был не голофильм, это был настоящий бой, я мог наблюдать его сбоку, сверху, изнутри, я видел искаженные болью и ненавистью лица гладиаторов и бесновавшихся на трибунах древних римлян. Видел я и Петра Первого после Полтавской битвы. Саму битву посмотреть не удалось — начались технические неполадки. Удовольствие это пока очень дорогое и трудноосуществимое. Археологи с помощью хроноскопа хотели увидеть жизнь первобытного человека, возникновение древних культур и государств. Палеонтологи мечтали проследить за возникновением жизни на Земле и «прокрутить» все геологические эры и эпохи. А космологи, те вообще размечтались увидеть образование Земли и Луны. Не отказались бы они и проследить в ускоренном времени за образованием Солнца и даже Нашей галактики, а уж увидеть Большой Взрыв, конечно, принципиально невозможно.