Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2 - SWFan

намеренно выжидал и не использовал родословную. Вероятно, им завладела гордость, и, наблюдая за таким образцовым фехтованием, он захотел одолеть девушку одной только своей техникой… По крайней мере нечто такое говорили субтитры, которые время от времени пробегали в нижней половине лазурного диска:

«Линь Ю: Неплохо, но недостаточно».

«Ци Му:…»

«Линь Ю: Так и быть, я удостою тебя великой чести: возрадуйся, ибо я использую тайную технику клана Линь!»

После этого он отпрянул, замахнулся и… лишился головы.

Как будто она сама собой отпала и свалилась на арену.

Сима Фэй нахмурился. Всё произошло слишком быстро. Что именно она сделала? И как? Она не застала его врасплох — Линь Ю находился в напряжённом, боевом состоянии и готовился встретить своего противника… Но как же тогда она смогла его одолеть?

Сима несколько раз пересмотрел конкретно этот момент, но ничего не понял. Он собирался спросить Лу Инь, посмотрел на девушку и сильно удивился…

Глава 51

Давняя история

Лу Инь пристальным, почти заворожённым взглядом смотрела на изображения внутри лазурного диска. Сима Фэй уже хотел щёлкнуть пальцами, чтобы привести её в чувства, но вовремя удержал себя и решил немного подождать. Наконец девушка пришла в себя и растерянно сморгнула, словно просыпаясь после мимолётной дрёмы.

— Всё в порядке? — спросил Сима.

— Да, но… Можно ещё раз?

Он кивнул и снова прокрутил момент, когда Ци Му нанесла свой судьбоносный (для себя, для Линь Ю и для Секты Жемчужного Истока) удар. Лу Инь отражала движения черноволосой девушки своими немигающими голубыми глазами. Наконец она замялась и проговорила:

— Я… не уверена.

— Можешь посмотреть ещё раз, когда захочешь. Вот, — сказал Сима и трижды цокнул по зеркальцу, после чего последнее снова обратилось в слиток.

Девушка кивнула. Её глаза всё ещё смотрели в неизведанные дали. После этого она пошла на выход из комнаты, как вдруг остановилась и спросила:

— Эм, а где здесь…

— Туалет? Дальше по коридору и направо.

— Н-нет, площадка для тренировки…

…

— Я тебе говорила.

— Я помню.

Ночь. Открытая площадка на крыше чайного домика. Под зелёным зонтиком сидит мужчина с кучерявой бородой и взрослая женщина в чёрной мантии.

— Ты сам виноват.

— Разумеется; с самого начала это было рискованное предприятие.

Женщина прыснула.

— Так сколько же ты заплатил Патриарху клана Линь?

— Триста тысяч. Теперь придётся отдать ещё столько же в качестве компенсации. Много, но не критично.

Знаменитая Директриса Школы Таинств вздохнула и, подпирая подбородок ладонью, посмотрела на звёздное небо над городом.

— Если бы у меня раньше были такие деньги… — проговорил старик.

— Что? — спросила она приглушённым голосом.

— Я бы взял тебя в жёны.

Му Лей хмыкнула и прикрыла глаза.

В этот момент ей вспоминались давние времена, больше сотни лет тому назад, когда она была обыкновенной девочкой, шестой дочерью богатого купца в одном захудалом городишке, где лето было тёплое и громкое от пения птиц и цикад, а зима такая холодная, что окна трещали от мороза; она вспомнила, как однажды сняла свои дорогие туфельки и босая решила прогуляться по речному берегу, как ей встретился такой же босоногий мальчишка, сын рыбака, как они подружились, стали гулять, влюбились (в детстве всё это происходит стремительно, как одно мгновение); как мальчик, немного повзрослев, попросил её отца, чтобы он отдал ему руку своей дочери…

Да, она прекрасно помнила тот день. Он нарядился в свои лучшие одежды с дюжиной заплаток и старые ботинки, которые выудил из речки и, держа её за руку, провёл, или она провела его, или они провели друг друга в отеческий дом, украшенный серебром и дорогими коврами, и как отец бросил презрительный взгляд на мальчика и сказал, что согласен, но при условии: рыбак должен заработать хотя бы двадцать духовных кристаллов — этим он докажет, что способен обеспечить его дочь. Впрочем, он был добрым родителем, а потому, качестве начального капитала, вручил мальчишке единственную золотую монетку.

На следующий день Му Лей хотела предложить ему сбежать из дому, однако нашла в убогой лачужке на берегу реки единственную записку, сделанную кривым крестьянским подчерком.

Заплакала последний раз в своей жизни и разорвала на куски.

Через три года мальчик вернулся, только теперь он превратился в статного юношу, облачённого в нарядную мантию и дорогие сапоги, и положил на пыльный стол купца (который успел разориться) сундук, в котором сияло ровно двадцать кристаллов. Старик развёл руками: поздно. Месяц назад в их городе побывала посланница Школы Таинств и забрала его шестую дочку.

Юноша направился в Секту и добился встречи с Му Лей. Но она была холодна и заявила, что теперь, когда она стала ученицей Великой фракции, ему нужно отдать за неё в сотню, нет, в тысячу раз большую сумму.

После этого юноша ушёл. Ушёл из города, из провинции; он отправился в долгое странствие по Небесным берегам и вернулся мужчиной, за плечами которого находилось неслыханное состояние. С его помощью он создал Секту Жемчужного Истока — тогда ещё незначительную фракцию — и сделался патриархом. Когда он встретился с Му Лей и выложил перед ней свои богатства, она мрачно заявила ему, что стала директрисой Школы Таинств, а значит этого было недостаточно. Если он хотел её руку, ему нужно было купить для неё всю Жемчужную провинцию.

И вот Му Лей смотрит на его серую бороду, на морщины (воины, которые используют слишком много эликсиров намного быстрее теряют жизненные силы) и думает о том, что ему достаточно просто предложить ей всё оставить и сбежать, и тогда она сразу перестанет быть директрисой и умчится вместе с ним на край земли. Она понимает, что старый осёл для этого слишком упрям, что сама она ничем не лучше, с раздражением наполняет свою чашу и говорит:

— Ты в хорошем настроении несмотря