Натиск на Закат - Владимир Васильев

Не вёл я дневник, не писал тебе сообщений, друже, хотя висят сателлиты Живы над Землёй и Ирием и обеспечивают надёжную связь.

Научился ценить каждую минуту, отведённую для сна. Мои княжеские обязанности поначалу ничем не отличались от работы надсмотрщика, как в Ирийграде, так и в Уралграде. В конце концов, люди поняли, что я разделяю общую судьбу, и что статус «князя» чуть выше статуса инженера.

Судя по тем сообщениям, что получаем через сателлиты, мы сосуществуем не в прошлом, а в настоящем времени. Вот предков тех, кто ныне проживает на Земле, доставили сюда из прошлого. По моим предположениям, три корабля Живы доставляли их поэтапно. Когда в нашем святом мире шёл примерно 900 год, борги Живы похищали людей и переносили их в новый мир, на котором — по нашему традиционному летоисчислению — шёл примерно 1400 год. Впрочем, могу ошибаться. Похищения прекратились с кончиной Живы. Жива своё оттанцевала!

А наше пришествие сюда по воле и желанию Мутанта можно рассматривать как случайное.

Отчётливо помню встречу с Анастасией, первой супругой Мутанта, представленной мне накануне отбытия. Царственно она вела себя по отношению к Сашке Буйновичу, а на мой коллектив, мою жену и племянницу посматривала со странным высокомерием. Александр хмурился, исполняя её мелкие поручения. Живу или то, что осталось от неё на матрицах виманы, Мутанта и Анастасию связывала некая тайна, которую я так и не разгадал. Смеялась, ах! как смеялась Анастасия над моими опасениями и страхами!

Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Кое о чём, мнится мне, догадался, поразмыслив об Анастасии, но пусть те догадки останутся при мне. Скажу одно: не дай господи нашему человеческому роду проникнуть в тайны времени! Не те мы твари, чтобы владеть божественными технологиями, связанными с прыжками во времени.

Ради истины должен сказать, что Мутант накануне последнего полёта показался мне весьма странным. Не вёл он со мной душевных разговоров ни разу за всё время нашего рабского прозябания в новом мире. Он даже не сообщил мне, что опять улетает. Встретив меня, он вообще не молвил ни единого слова. Лишь сжал моё плечо рукой.

В его Завещании есть фраза: «Всё — для вас, товарищи».

Да'с, странным, более того, загадочным было его поведение. Из всей нашей нынешней колонии только мне известно его благородство, только я догадываюсь о его самоотверженности. Не так то просто вдолбить некоторые истины в мозги колонистов. Но вот сам не понял, зачем он взял Сергия Фёдоровича в последний полёт?

Да, сударыни и судари, евреи есть в этом мире, а где их нет?! Но нет здесь ни негров, ни арабов, ни китайцев. Индусы есть, и их так называемый Бхарат всего лишь небольшой полуостров на самом южном краю Евразии. Похоже на то, что борги в древние времена расселили людей квадратно-гнездовым методом, по некоторой аналогии с местами обитания народов в святом мире.

О географии кратко не поведать. О русских не упомянул? Так из русских только мы. Русы или русичи есть. Между русами и русскими леса непроходимые и болота топкие. До варяжской Русии не пройти, не проехать, а до Киевской Руси дойти можно по морю да вверх по Днепру.

Один охотник из русов заплутал, а выйдя на нас, подивился на чудеса, да и остался с нами жить-поживать и ума набираться. Полагает, что из ада он попал в рай.

А мы никак не можем понять, куда попали. Понятно, что мы из Ирия. А что же здесь на этой Земле? Ад? Чистилище? Или Рай? Или нам досталось всё и сразу, как в одной комедии? Как в La Commedia divina, ёпть!

МЕЛОДРАМА С АПЕЛЬСИНАМИ И РАБАМИ или просто LA COMMEDIA LAGRIMOSA[17]

— Христос воскресе!

Монах, возможно из славян, испытующе взирал на чужестранцев: щупленького мужичка и его стражей. Странными показались ему сии гости из Славинии. Никто ранее не слыхивал о таком княжестве. Чудо явили: пришли на галере без гребцов. Монах цепким взором осмотрел прибывших, что отстояли в длинной очереди перед воротами; не увидел он у них оружия, что возбранялось носить в Святом городе не только чужим, но и местным.

— Воистину воскресе! — ответил Великанов и наложил на себя знамение.

Перекрестились и стражи из Славинии. Всем им строго было наказано Воеводой Георгием: «не лезть на рожон, а закупив фрукты, линять из Царьграда и вертаться домой».

Монах пересчитал по головам чужеземцев, коих он, подёргав себя за бороду да подумав, отнёс к склавенам, и востребовал сотню медных фоллов за вход в Святой город и торговлю, по десятку монет за человека.

— Можете покупать или продавать, но Василевсу отдайте василевсово.

— Вот дукат. Возьми, отче, для Василевса и на дела, угодные богу.

Венецианский дукат в этом мире весил более номисмы и гораздо более двухсот фоллов, и монах, оглянувшись на своих служивых греков, единственных у ворот, кто был вооружён копьями, мечами и щитами, молниеносно спрятал золотую монету.

— Как твоё имя, склавен?

— Илья!

— Проходи, Илья. Помолюсь за тебя нынче. Всегда рады добрым гостям, — возвысив голос, крикнул стражам Ильи, да так, словно те были виноваты в образовавшейся длиннющей очереди: — Проходите, не задерживайте людей.

Илья и двух шагов не сделал за воротами святой столицы православного мира, как стремглав подбежавший хлопец чуть не опрокинул его на мостовую. Проворные пальцы воришки скользнули в карман куртки Ильи. На этот раз мальчугана постигла неудача. Какой-то большой верзила резко и больно ухватил его за ухо и прошипел:

— Нехорошо воровать, стервец!

Услышав слова, что были сказаны на языке, близким его родному, мальчуган возопил:

— Пусти, дядя. Больше не буду.

— Ты, малый, по-гречески разумеешь? — спросил Илья.

— Як же, разумею.

Илья разжал цепкую ладонь мальчишки и изъял у воришки серебряную монетку.

— Будешь толмачом. Поможешь торговаться — и я тебе другую монету дам, — Илья помахал золотым дукатом перед носом пацана, — Хочешь заработать?

— Хочу, дядя!

— Тогда веди на торг, где фрукты-яблоки продают.

Большущий торг в Царьграде. Отдельно зерном торгуют, отдельно — рабами, фруктами, изделиями из металла, вином… Всем торгуют, чем славна святая земля Василевса. Илья определил, куда сносить закупленные товары, и оставил трёх стражей оберегать место. И часа не прошло, как с помощью нежданного помощника скупили сотню корзин с апельсинами. Продавцы торговались, сражаясь за каждый фолл. И каждый раз, заключив, сделку, победно улыбались. Их улыбки однозначно говорили: какой же лох сей чужестранец. Лоху сотня корзин с апельсинами досталась за сумму, не превышающую и трёх дукатов. Дёшевы фрукты в Греции! Баснословно!