Любить и беречь (Грешники в раю) - Патриция Гэфни

Он держал ее подбородок в руках, гладил губы большими пальцами, мягко надавливая, чтобы приоткрыть их. Ею двигало сильное, страстное желание. Их губы встретились в долгом поцелуе, горячем и влажном, интимном как любовный акт. Она не помнила, как её руки очутились на его бедре, но ей нравилось ощущать его твердое, как камень, тело под своими пальцами. Кристи издал тихий горловой звук, и она ответила таким же тихим стоном полного удовольствия.

На ней был черный кружевной воротник, который застегивался спереди. Она сказала: «О!» – когда поняла, что он медленно расстегивает пуговицы. Его зрачки расширились, почти закрыв чистую голубую радужку. Он провел руками по ее груди над краем кружевной сорочки, лаская кожу и заставляя ее вздохнуть. Склонив голову, он прижался губами к ее плечу. Она вдыхала аромат его волос, гладила их, и они щекотали ее между пальцами.

Он принялся дергать застежки корсета, и она ощутила в его прикосновении нервную дрожь нетерпения. Ее груди открылись, верхняя часть корсета вытолкнула их как подношение, как подарок. Его сильные руки властно обхватили ее.

– Моя радость, – пробормотал он. – Энни, любовь моя.

Она закрыла глаза, отдаваясь восхитительному чувству, ощущая буйную радость, но и безопасность тоже, потому что он обращался с ней как с драгоценностью. И она падала, падала, нащупывая спиной покрывало, и волосы Кристи мягко, нежно щекотали ее груди. Она почувствовала, как его губы поцеловали ее чувствительный сосок, и выгнулась, выдохнув его имя.

– Будь моей женой, – прошептал он, проходя поцелуями вверх и вниз по ложбинке между ее грудями. – Выходи за меня, любимая.

– Я не могу. Не проси меня, – прошептала она, плотно зажмурив глаза.

– Энни…

– Не проси меня. Пожалуйста, Кристи. Давай будем любовниками.

Он очень нежно скользнул руками к ее лопаткам и потянул вверх, так, что они теперь опять оба сидели. Его глаза были опущены и закрыты длинными ресницами. Его поцелуй на этот раз был другим, по-прежнему ласковым и любящим, но… печальным.

– Я больше не стану тебя просить, – сказал он тихо и провел пальцами по ее горячей щеке. – По крайней мере, я постараюсь. – Его вымученная улыбка больно кольнула ее. Он прошептал: – Я надеялся, что ты сможешь меня полюбить.

Потом он встал.

Она моргала, не в силах собраться.

– Ты… – Ее сердце екнуло, стало биться неровно, в ней нарастала паника. – О, нет? – вскричала она. – Кристи, пожалуйста. Не… о, не говори, что мы опять не сможем видеться наедине.

Он повернулся к ней. Его волосы растрепались, со щек еще не сошли два розовых пятна.

– Хотел бы я это сказать, но не могу. Теперь мне лучше проводить тебя домой, Энни.

Она поднялась с кровати, натягивая расстегнутую одежду, чтобы прикрыть грудь.

– Почему ты меня так ласкаешь? Что ты… Ты что, хочешь меня соблазнить? Но тогда… как ты мог остановиться? Это нехорошо, Кристи! – Она чувствовала, что сейчас заплачет. – Это непорядочно: начать и потом просто бросить, оставить меня с моими чувствами…

– Я виноват, извини. Этого больше не случится.

– О, прекрасно! – Она попыталась засмеяться. – Теперь мне гораздо лучше.

Он отвернулся.

– Ну хорошо, когда мы можем снова увидеться? Когда? Ты сказал, что мы можем. Когда мы можем встретиться? Скажи прямо сейчас – когда?

Он не отвечал.

– Завтра, – настаивала она. Она была на грани срыва и искала прибежища в договорах, встречах, деталях.

– Нет, завтра я должен ехать в Мэрсхед.

– Рано утром?

– После обеда.

– Тогда давай встретимся утром. Я приду к тебе или куда угодно. Или можешь ты придти ко мне на завтрак. Никто ничего не подумает.

– Я не могу.

Паника охватила ее с еще большей силой.

– Почему?

Он не ответил.

– Почему?

Он только покачал головой.

– Почему, Кристи? Не поступай так со мной. Ты мог бы прийти, если бы хотел!

– Нет, честно, я не могу.

Она развела руками.

– Но почему?

Ей показалось, что он смущен.

– Ты будешь надо мною Смеяться, если я расскажу.

Энни отрицательно покачала головой.

– Ну, хорошо. Я говорил тебе, что завтра в Тэвистоке будут оперировать миссис Уйди. Утром. Мисс Уйди – ну ты знаешь, какая она; она вне себя от тревоги. Я дал ей обещание. – Он глубоко вздохнул, и посмотрел вверх, на потолок. – Я сказал ей, что возьму на себя все ее тревоги. Завтра утром. Я сказал ей, что она может не думать ни о чем, успокоиться и по-настоящему успокоить свою мать.

Так что теперь я должен… – Он смущенно рассмеялся. – Я должен думать и молиться о миссис Уйди. Завтра утром, где-то в течение трех часов.

Энни повернулась, прижав руки ко рту. Она отошла к противоположной стороне кровати, села и бессильно опрокинулась на спину. Она уже хотела всхлипнуть, но смех победил и вырвался первым. Слезы текли у нее по вискам и затекали в уши, ей удалось выдавить из себя:

– Я выйду за тебя замуж! Ты победил, Кристи, я сдаюсь. Я этого не выдержу.

Вспышка отчаяния и веселья прошла; чувствуя, что успокаивается, Энни перевернулась, оперлась на локти.

– Я выйду за тебя, – повторила она на всякий случай.

Она не видела его лица, он отошел к двери и был в тени.

– Я знаю, тебе нравится смеяться надо мной, – сказал он печально. – Но сейчас я не хотел бы это слышать.

– Кристи!

Он повернулся спиной – он уходил. Она соскочила с кровати и обежала ее.

– Подожди!

Он неуклюже остановился, такой высокий и прямой – такой милый! Ей пришлось взять его за руку и повернуть лицом к себе.

– Я не смеюсь над тобой. – Она говорила со всей серьезностью. – Я извиняюсь за все те случаи, когда я подшучивала. Я люблю тебя. Я не могла признаться в этом раньше, потому что… ладно, уже все равно. Кристи, я люблю тебя всем сердцем! Я хочу жить с тобой в этом чудесном доме. – Она подняла обе руки, чтобы коснуться его лица. – Я хочу, чтобы у нас были дети. Наши дети.

– Энни…

– Я буду самой плохой женой священника, какую только можно вообразить, но это уж теперь твоя забота. – Она встала на цыпочки и поцеловала его. – Я всегда, всегда буду тебя любить, и, клянусь, никогда не перестану стараться сделать тебя счастливым.

Кристи уставился в ее правдивые зеленые глаза; они еще блестели от слез, а щеки еще были влажными. Он хотел верить ей, но то, что она сейчас сказала, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она издала звук нетерпения и обхватила его за талию. Он напрягся, они оба дрожали.

– Это только из-за Уйди? – спросил он недоверчиво.

– Это была капля. Проклятая последняя капля. Последняя прокля…

Он нашел ее губы и крепко поцеловал, ощущая языком слезы – ее слезы или его, он не знал. – Энни, это для меня такая честь.