Созерцатель - Алексей Пехов

Он сидел прислонившись спиной к стене, деформированная голова опущена, лицо скрыто за волосами, а неестественно длинные ноги вытянуты и перегораживали проход.

Мы с Мюр остановились, сомневаясь, стоит ли настолько рисковать, проходя от него на расстоянии вытянутой руки.

– Лучше вернемся и найдем другой путь. По соседней улице, – предложил я.

И она, не отводя взгляда от спящего, сделала шаг назад, соглашаясь.

Следующий час прошел без приключений, приняв нас в лабиринт проулков заброшенной части Риерты. Иногда, подозревая опасность, я просил девушку повременить и шел вперед в одиночку, ярдов на двести-триста, чтобы проверить, нет ли ловушки.

Мои опасения были напрасными, эта часть Старой Академии оказалась оставлена всеми, включая контаги. Лишь раз я заметил присутствие человека – разбросанные и практически утонувшие в грязи кости. Кусок бедренной и ключица.

Не знаю, кем был этот несчастный. Чудовищем, которое пожрали более сильные братья, или заболевшим бедолагой, не успевшим им стать. Мюр останков не заметила, смотрела в другую сторону, на газетный киоск, краска с которого давно облезла, и я не смог различить, что написано на его стенках. Он зарос странной паутиной, а может, каким-то налетом плесени, и мы обошли его по дуге, не приближаясь.

Дома, переулки, улицы и кварталы сплелись для меня в один комок светотени. Все одинаковые, мрачные, сырые, покинутые и зловещие. Я ждал беды в любой момент, она была расплескана в воздухе, точно дорогие, излишне сладкие духи, которыми облила себе шею дама с отсутствием меры и вкуса.

Трижды путь нам преграждали завалы: старые постройки не ремонтировали и не поддерживали десятилетия, и, разрушенные сыростью, годами и грунтовыми водами, те теряли фрагменты стен, заваливая проулки кирпичом. Перебраться через эти преграды было можно, но лишь с известной долей проблем – камни качались под ногами, осыпались и вызывали слишком много шума. Приходилось искать обходные пути, а это занимало лишнее время, и ночь текла мимо нас, точно вода сквозь пальцы.

Иногда мы срезали путь, проходя через здания и оказываясь во внутренних дворах, еще более заброшенных, чем центральные проспекты. Тут пахло такой же «свежестью», точно из разверстых кладбищенских могил, и мы старались не задерживаться в местах, которые, возможно, служили логовом для зверей, потерявших человеческое обличье.

Кроме писка крыс и шума ветра Старая Академия порой исторгала из себя и иные звуки. Часто странные и непонятные. Она внезапно вздыхала, стонала, тихо шептала, словно живое существо, кашалот, потерявшийся в глубинах океана. Он пытался всплыть на поверхность, сделать вдох, но вес воды и щупальца огромных кальмаров, что изранили плоть, не давали ему этого. И вот-вот должна была наступить развязка.

Старая Академия Риерты все еще цеплялась за жизнь, даже понимая, что давно уже мертва и возврата к прошлому никогда не случится.

Здесь было много площадей, маленьких, похожих на таннер королевы Элис[79] и в то же время на колодцы, в которых луны казались разноцветными глазами скелета, глядевшего на нас со звезд.

Возле парка на северной границе первого университета города мы натолкнулись на кошку. Тощую и дикую, как похоже, из тех поколений, что уже не видели людей, она бросилась от нас прочь, но Мюр смотрела на нее с улыбкой.

– Словно встретила старого друга. Хоть кто-то здесь еще есть из нашего мира.

– Уйди-дуй-ди-дууу! – донеслось слабое, едва уловимое ухом пение.

– Пойдем, – вздохнула девушка. – Начинается новая охота, и нам не стоит оставаться на открытых пространствах.

Мы обошли парк, перебрались через низкий мост над узким каналом. Здесь дома были еще старше, вокруг средневековая кладка и жилые башни, в прошлом использовавшиеся богатыми семьями как маленькие крепости. Меньше окон, меньше дверей, высокие протяженные стены, ставшие основой улиц. У меня сразу создалось впечатление, что мы как две мыши, попавшие в лабиринт, из которого, если что случится, будет не очень просто выбраться.

В одном из верхних окон ближайшей башни квадратного сечения, похожей на узилище прекрасной девы, мерцали теплые блики разожженного костра. Я заметил их слишком поздно, и спустя секунду в проеме показалась человеческая фигура.

– Просто не останавливайся, – сказала Мюр, как будто в этом случае мне требовался совет.

Я и так понимал, что общаться с неизвестным, который жжет огонь и не боится привлечь внимание местных жителей, не стоит. Он смотрел на нас до тех пор, пока мы не скрылись за углом, так и не окликнув. И что характерно, даже не преследовал. Возможно, действительно все еще оставался человеком. Люди, вне всякого сомнения, здесь водились. И сумасшедшие, и сбрендившие философы, и те, кто считал, что контаги можно превратить в тех, кем они были прежде. А быть может, это какой-то отчаявшийся, разыскивающий родственника, депортированного сюда благодаря известной доктрине «Город без контаги».

Кто бы то ни был, нас он тревожить не стал.

Зато мы – не прошло и пяти минут – потревожили группу человекообразных существ, расположившихся среди разваленных торговых рядов того, что когда-то являлось рыбным рынком, снабжавшим по утрам округу свежими креветками, мидиями, кефалью и камбалой.

Они походили на людей всем, кроме дикости и злобы. Исхудавшие создания в рванье погнались за нами, издавая нечленораздельные звуки, – и при всем моем воображении те нельзя было назвать нормальной речью.

Мы опережали их только потому, что наши преследователи были слишком ослаблены голодом и сил у них оказалось куда меньше. Эхо переулка, отражаясь от высоких стен, гортанно кричало нам в спину на разные голоса, хохотало, визжало и клацало зубами, предупреждая о том, что останавливаться не стоит.

Я успел насчитать шестерых, но, судя по воплям и топоту ног, одичавших созданий было гораздо больше. Готов биться об заклад, что как минимум дюжина. В принципе я смог бы положить всю эту гомонящую, точно макаки, стаю нелюдей, но даже их вопли не сравнятся с грохотом выстрелов. И на уши встанет не один квартал, а сразу пять. А там неизвестно, какая еще напасть приползет на шум.

Мне не приходилось ждать Мюр, она неслась вперед легко и свободно, словно на соревнованиях в Уилчберри[80]. Едва завидев проулок, девушка ныряла в него, увлекая меня за собой в лабиринт старой части города, но дохляки, пускай и не такие резвые, как мы, хоть и подотстали, со следа не сбились. И погоню не прекратили. Ставлю сто фунтов, что вместо нас они уже видели аппетитную грудинку, ветчину и окорок.

За очередным поворотом показалось здание, состоящее из одного огромного купола, и девчонка направилась прямо к нему.