Сезон воронов - Соня Мармен

– Я знаю, Дункан. Но это его жизнь, не моя.

– Я не знаю, как бы поступил, если бы узнал, что Ран собирается навсегда уплыть за море!

– Тебе пришлось бы смириться с его решением.

Лиам вытянул затекшие ноги и пошевелил ими.

– Ты как будто хотел о чем-то со мной поговорить? – спросил он, поднимая глаза к звездам, мерцающим на темно-синем небе.

– Я? Ну, это может подождать.

Дункан кашлянул. Лиам решил, что сегодня непременно разговорит сына, а потому спросил:

– Это как-то касается дочки Кэмпбелла?

Юноша замер.

– Ну…

– Значит, это о ней ты хотел со мной поговорить?

Сунув кинжал в ножны, Лиам вопросительно посмотрел на сына.

– Может, и так, – пробормотал Дункан, заправляя прядь волос за ухо. – Да, о ней!

– И что же ты хотел сказать?

– Я не знаю, с чего начать…

Лиам едва заметно усмехнулся. Решительно, сегодня ночью ему уготована роль исповедника мятущихся душ!

– Хорошо бы начать с начала.

– Я не знаю, отец…

Дункан щелчком отшвырнул в темноту маленькую ночную бабочку, присевшую ему на ногу, отломил веточку вереска и понюхал ее.

– Как…

Лиам терпеливо дожидался продолжения фразы, но Дункан замолчал надолго.

– Дункан?

– Ладно, была не была! Коротко говоря, я не могу ее забыть. И сам не знаю точно, что к ней чувствую.

– Понятно. Я тоже через это проходил.

– Правда? – удивился Дункан и широко распахнутыми глазами взглянул на отца. – Когда? Ну, я хотел спросить, с кем?

– С твоей матерью.

– А с первой твоей женой, с Анной?

– С Анной было по-другому. С ней я не задавался никакими вопросами. Все сложилось само собой.

– А с матерью, значит, все было иначе?

– Подразумевалось, что она останется в Гленко только до тех пор, пока не заживет ее рана. Я не хотел к ней привязываться, и у меня было на то несколько причин.

– Каких причин?

– Во-первых, после смерти Анны я обещал себе, что никогда больше не полюблю женщину.

– Но почему?

Лиам пожал плечами.

– Думаю, я боялся, что снова придется пережить эту муку, – сказал он серьезно.

– А другие причины?

– Ее разыскивали по обвинению в убийстве. Джон никогда бы не позволил ей остаться в долине. Он обещал королю, что клан будет вести себя примерно. Укрывать, пусть даже временно, женщину, которую ищут власти, – разве это не нарушение обещания? А еще был Колин, который, ни от кого не таясь, за ней ухаживал…

– Ну да, Колин…

– И я уехал на несколько дней, чтобы разобраться в себе. Кейтлин оставил с Сарой. Я думал, что расстояние разрешит мое затруднение. Я подумал, что смогу ее забыть. Кейтлин была очень красива, и уже оттого, что она все время была рядом, я с ума сходил от желания. Мне нужно было забыть ее, не видеться с ней.

– Но этого не случилось, верно? Ты не смог прогнать ее из своих мыслей, она снилась тебе каждую ночь?

Лиам улыбнулся. Похоже, его сыну не понаслышке были знакомы муки, о которых он говорил. Он снял свою брошь, спрятал ее в спорран и закутался в плед. Ночь обещала быть холодной.

– Хуже того: я понял, что полюбил ее всем сердцем. Был готов порвать с кланом, только бы она была со мной рядом. Но мне повезло узнать, что Кейтлин больше не ищут, что с нее сняли обвинение в убийстве лорда Даннинга.

– А вместо нее ищут тебя…

– Да. Значит, если кому-то и нужно было уехать из долины, так это мне, а не Кейтлин. Раз уж обстоятельства сложились так, а не иначе, я решил, что теперь ничто не мешает нам пожениться. Но когда я вернулся в Карнох, она уже уехала. Я думал, что потерял ее навсегда. И именно в этот момент я понял…

– Что ты понял? – спросил Дункан с ноткой нетерпения в голосе.

– Что по-настоящему ее люблю. Страх потерять что-то или кого-то заставляет нас понять, насколько нам это дорого.

– Но что делать, если этот кто-то для нас недостижим, если быть вместе невозможно?

Эти слова Дункан произнес шепотом. Лиам посмотрел на сына с нежностью. «Мой сын влюбился в девушку из рода Кэмпбеллов! Да поможет ему Господь!»

– Все достижимо в этом мире, если хочешь этого всей душой. Только придется хорошенько потрудиться.

– Даже если это грозит нам обоим большими несчастьями?

– Да любишь ли ты ее по-настоящему, сын?

Юноша вздрогнул и посмотрел на отца. Было очевидно, что он смущен.

– Люблю ли я ее по-настоящему? Я сам себя все время об этом спрашиваю, отец, – ответил он после паузы. – Надо признать, характер у нее прескверный.

Лиам засмеялся и ласково похлопал сына по плечу.

– Она же из Кэмпбеллов, не забывай!

– Да разве забудешь? No obliviscaris!

Дункан на мгновение смежил веки, открыл глаза и улыбнулся усталой улыбкой.

– Что между вами произошло?

– Ничего, в общем-то. Я думал, что… Я вел себя с ней пристойно. Я хочу сказать: обращался с ней как с леди. В один момент мне показалось, что она вдруг переменилась ко мне… И тогда я…

– Уж не хочешь ли ты сказать, что ты попытался ее… соблазнить?

Дункан ответил не сразу. Лиам тяжело вздохнул.

– Знаю, не стоило, но я не принуждал ее, отец, клянусь тебе! Но в последнюю минуту она…

– Я подозревал, что что-то подобное между вами все-таки случилось. Ты сам не свой с тех пор, как вернулся в лагерь. Надо встряхнуть тебя как следует, мой мальчик, потому что сражение нас ждет нешуточное.

Выражение грусти на лице у Дункана уступило место беспокойству.

– Отец… я хотел спросить насчет сражения… – Он сглотнул, и лицо его исказилось страхом.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы страшиться войны, Дункан. У любого здравомыслящего человека при виде вооруженного противника поджилки дрожат от страха. И поверь, я не исключение!

Дункан какое-то время смотрел на отца, потом поднял глаза к украшенному звездами небесному своду, раскинувшемуся у них над головами.

– Дедушка Кеннет убережет нас.

Сердце Лиама сжалось от волнения. Минуту назад они с сыном разговаривали, как мужчина с мужчиной, и вот мгновение – и его сын снова превратился в ребенка. И этого ребенка ему предстояло повести с собой в бой.

Этой ночью Лиам уснул, прижимая к сердцу прядь шелковистых волос цвета ночи. Ему снилась Кейтлин, ее теплое тело, ее нежная кожа и ее губы, сладкие как мед. Он видел, как его руки гладят ее изящную шею, ее плечи, спускаются ниже, сжимают ее грудь и отпускают ее, продолжая свой путь к изгибам бедер, которые оглаживают, прежде чем скользнуть туда, в уютную и тесную теплоту… Туда, где ему хочется заблудиться, спрятаться. Войти в нее и почувствовать себя дома, скрыться ото всего в этом жарком пристанище и никогда больше его не покидать… Он застонал во сне.

Чья-то рука схватила его и потянула за собой. «Нет! Я не хочу! Хочу остаться тут! Отстаньте от меня!» Он застонал снова. Приятное тепло Кейтлин рассеялось. Он вздрогнул от холода. «Нет!»