Неправда - Ивакин Геннадьевич

- Чем, чем... Менты его под белы рученьки взяли и пообещали отвезти в специальный центр подготовки к Апо... тьфу ты! - к Армагеддону. Там, мол таких специалистов тьма тьмущая, только вас, мил человек, не хватает. И, естественно, к нам доставили. У нас этих экстрасенсов и контактеров - каждый второй. Долго же он думал, что в этом центре находится. Пока огурцом не стал.

- Огурцом? А что это? - спросил Лешка.

- Огурец-то? А когда распад личности полностью происходит, то контроль над телом пропадает, сознание гаснет и все - нет человека. Туловище лежит, дышит, какает. Кормят его искусственно, а человека нет. Аллес. Шизофрения штука страшная. Но ты, Леш, не переживай, в литературе описаны случаи, когда она проходит сама по себе. Я, лично, этого не видел, но все может быть.

- Дураки вы! - подал голос водитель. - И менты дураки. Надо его было в монастырь везти, на отчитку.

- А это еще что за процедура? - поинтересовался Сашка.

- Сам ты процедура, прости Господи! - рассердился и перекрестился Митрич. - Это обряд такой, когда беса изгоняют из человека. Только его не все священники и монахи могут проводить. Только наиболее опытные.

- Я видел, фильм такой есть "Экзорцизм"! Там дьявол в девочку вселился, и с ним священник там дрался. Клёвая фантастика!

- Сам ты фантастика! Я тебе говорю, что в самом деле бывает, а ты фильм, фильм...

- Да ну! Ерунда это все ненаучная! - отмахнулся Сашка.

- Молодой ты еще, зеленый. Пороха не нюхал, и на бабу не залазил. Вот и чушь несешь. - Разгорячился шофёр. - Ты хоть знаешь, что эти самые одержимые отличают святую воду от обычной? А видел как их в церквах-то выворачивает наизнанку, когда бес выходит? То-то!

- А ты сам-то, Митрич, видел? - скептически отозвался на тираду шофера Сашка.

- Сам не видел, врать не буду. И не приведи Господь, такие страсти увидеть! А вот бабка моя, покойница, Царствие ей Небесное, видела. Страсть, говорила, внучок, какая - человека крутит, вертит, в воздух подкидывает. Бес-от сопротивляется, орет как оглашенный...

- Вот! - назидательно поднял палец Сашка. - Сам не видел, только сказки бабкины рассказываешь. А тому психу врачи четкий диагноз поставили - "параноидальная шизофрения"!

- Да они каждому второму эту шизофрению ставят. Как что не понимают, так сразу "шизофрения", Этак у них и Серафим Саровский, прости Господи, шизофреником станет, оттого, что с Божьей Матерью разговаривал. - Снова перекрестился Митрич.

- И поставят, а что? - Сашка, несмотря на его крупную, плотную комплекцию походил сейчас на взъерошенного воробья.

Митрич сплюнул с досады в окно и замолчал.

А Сашка почесал затылок и добавил:

- Как же этот синдром-то называется? Синдром, синдром... А вспомнил! Синдром Кандинского-Клерамбо!

- А что это за синдром? - поинтересовался, молчавший до того, Лешка.

- Не помню я.

- Хреновый из тебя фельдшер! - вздохнул Лешка. - Элементарных вещей не знаешь.

- Сам ты псих хреновый! - в тон Митричу ответил Сашка. - Я, вообще-то, акушер-гинеколог по диплому. А работаю на "Скорой". На фига мне психиатрия?! Ты бы меня чего из травматологии спросил или как утонувшего откачать.

- А дальше-то будешь учиться? - спросил Лешка.

- Хочу вот летом в медицинский поступать. А ты, гляжу совсем ожил?

- Совсем. В туалет только очень хочу.

- Приехали - уже отозвался Митрич и включил сирену с мигалкой, чтобы занять место на парковке, забитое таксистами. Но никто даже не пошевелился, чтобы пропустить "Скорую". Тогда опытный водила въехал прямо на тротуар у самого здания вокзала.

- Я быстро! - сказал Сашка и выскочил с какими-то бумагами из "рафика", громко хлопнув дверью.

Митрич закурил в открытое окно, а Лешка, помялся-помялся, но все же рискнул спросить у хмурого водилы:

- Слышь, Митрич, а в каком монастыре эту самую... отчитку делают?

- А тебе зачем? - спросил его, не поворачиваясь Митрич.

- Да я, это... Меня тоже, этот самый, бес преследует. - С трудом произнес Лешка.

- Ишь ты! - выглянул из-за сидения водитель. - Тоже буковки считаешь?

- Хуже. - Коротко ответил Лешка.

- Ты вот чего... - задумчиво произнес Митрич. - Тебя когда в дурку доставят, ничего психиатрам не ври, говори как есть. Только, что чертей видишь, умалкивай. Мол, срыв был, все такое. А главное, признавай, что больной. Они дюже любят, когда психи себя психами называют. Тебя недельки две, может месяц понаблюдают, а потом на дневной стационар переведут, если буянить не будешь.

- Это уж как получится. - Вздохнул Лешка. - Когда он во мне, я себя контролировать не могу.

- А ты постарайся! Бесу-то больно не уступай. И молитовку про себя постоянно читай. "Отче наш" знаешь?

- Нет.

- Эх, молодежь, молодежь... про девяностый псалом уж и спрашивать не буду. Тогда хоть Иисусову молитву читай. Она коротенькая. Сразу запомнишь. "Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного". Запомнил? Повтори-ка!

- Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешного! - как послушный ученик повторил Лешка.

- Молодец! - Одобрил Лешку Митрич. - Постоянно читай, а особенно тогда, когда чего странное увидишь или почувствуешь. И крестное знамение накладывай на себя. Понял?

- Понял. - кивнул студент.

- И когда тебя отпустят, ты сразу бегом в храм ближайший, в ноги священнику падай, говори - так мол и так, на отчитку мне надобно. У вас в епархии наверняка старец какой ни то отчитывает. Только смотри одной отчиткой-то не обойдешься. Какое-то время в монастыре поди пожить придется.

- Он говорит, что я друзей своих убил. - Неожиданно ляпнул Лешка.

- А ты ему не верь. Глаза небось отводит, а друзья твои живы-здоровы.

- Вряд ли... - снова вздохнул Лешка. Слишком реальными были воспоминания, от которых хотелось сбежать на край света.

Но тут прибежал Сашка, при котором разговор вести не хотелось.

- Ну все! - радостно открыл он дверь. - Там начальник вокзала с начальником поезда еще матерят друг друга, но, в принципе, вопрос уже решен. Отправят тебя через пару часов домой. Радуйся, псих.

И Лешка, правда, обрадовался. Перспектива сгнить заживо в стенах бахчисарайской клиники повергала его в такое отчаяние, что он не хотел и думать об этом, что понял только сейчас.

- Митрич! Помогай! - открыл Сашка задние двери "буханки".

- Развяжи ты парня, пусть хоть кости разомнет. - Неожиданно пожалел Лешку Митрич.

- Не положено. С меня потом башку снимут, если он деру даст.

- Охо-хо, доля наша горькая... - вздохнул Митрич и взялся за ручки носилок.

Дотащили его до вокзального медпункта быстро и только там сняли ремни, оставив, впрочем, завязанной смирительную рубашку.

В комнате сидела симпатичная темноволосая женщина средних лет, естественно, в белом халате, и заполняла какие-то бумаги.