Всегда говори «Всегда» – 4 - Татьяна Устинова

Нервы не выдержали, Марина нажала красную кнопку, выключив телевизор.

Если Градов проиграл, она узнает об этом позже. Во всяком случае, не из прямого эфира – так легче. А впрочем, вообще без разницы – выиграет он или проиграет…

Но хитрость не удалась. Оказывается, на кухне работал маленький телевизор, и дикторский голос оптимистично завершил фразу:

– …что с огромным перевесом лидирует Юрий Градов!

– Все, дочка! – Отец ворвался в комнату, крепко ее обнял и так же крепко расцеловал в щеки, уколов жесткими усами. – Теперь, считай, Ванька наш! Юра – самый главный человек в городе! И он – твой друг! Он нам поможет!

– Не знаю, пап… – Марина подошла к окну – внизу, на детской площадке, двое мальчишек выписывали круги на велосипеде. – Он до выборов-то выслушать меня не смог… А уж теперь… Мэр! – Она усмехнулась. Один из мальчишек попытался поставить велосипед на дыбы, но не справился и упал. Тут же вскочил и повторил трюк с радостным воплем. – Теперь, пап, у Юрки новая жизнь будет. И новые друзья.

– Ну, что ты накручиваешь! – Отец схватил ее за руку, оттащил от окна и усадил на диван. – Хватит на чужих пацанов смотреть! За своего надо бороться! Подумаешь, не поговорил он с ней! Да он занят был, а ты, как всегда, все за всех решила, выводы сделала и – обиделась! Оба хороши! Позвони ему. Прямо сейчас, поздравь! На! – Он сунул ей в руку телефонную трубку и гаркнул: – Звони!!! Хватит на чужих детей в окно пялиться!

– Я номер не помню…

– Я уже набрал, ты только повтор нажми!

Отец сам ткнул в кнопку и приложил трубку к уху Марины.

– Градов! – пробасил в ухо веселый Юркин голос.

– Мне нужно с тобой увидеться, – с замеревшим сердцем прошептала Марина. – Срочно!

– Мариночка! Как я рад! Приезжай прямо сейчас, в администрацию. Я жду!

– Ну?! – нетерпеливо спросил отец. – Встречу назначил? Где?!

– Слава богу, не в ресторане, – усмехнулась Марина, нажимая отбой.

– Надя! Мы победили! – даже не поздоровавшись, радостно сообщила Ольга в телефонную трубку.

– Поздравляю, – еле слышно ответила подруга.

– Ой, извини, разбудила?

– Нет, – еще тише сказала Надя.

– А почему голос такой?

– Егор приезжал, – после недолгой паузы всхлипнула подруга. – Будь он неладен… Этот ваш… Из «Питер Ренессанса»!

– Да знаю я, кто такой Егор, – перебила ее Ольга. – Зачем он приезжал?

– Да уж не по работе… Цветов приволок столько, что дома не протолкнуться. – Надька всхлипнула и, уже не таясь, заплакала. – Оля, и зачем его черт принес?! Да еще с таким веником…

Наверное, Сергей ему сказал, что живет сейчас в другом городе… И не уточнил, что с женой. И Погодин помчался в Москву в надежде застать ее дома одну.

Обида так захлестнула Ольгу, что к глазам подступили слезы, а к горлу – комок. То есть Барышев не только все понял, но и дал зеленый свет своему сопернику на безумные поступки, тихонько над ним посмеявшись! А может быть, и над ней?!

– Ты почему плачешь, Надь?

– Да так… день неудачный. А ты?

– Получается, и у меня неудачный. Пока…

В комнату зашел Барышев, увидел ее лицо, привычно обнял, привычно спросил:

– Что-то случилось?

– Нет, ничего…

Каков вопрос, таков и ответ.

Как будто он не знал, что случилось.

– Вы к кому? – перекрыл ей дорогу двухметровый охранник.

– Здравствуйте. Я к Юрию Владимировичу Градову.

– Пропуск заказан?

– Нет… Он сказал, что я могу так прийти… – Это было унизительно – оправдываться, но ради Ваньки…

– Зайдите в бюро пропусков. Если вам выписан документ, то пройдете. Вы, кстати, знаете, что у Градова сегодня неприемный день?

– Но он сказал… – только ради Ваньки Марина предприняла еще одну попытку.

– Извините. У нас нет никаких особых распоряжений относительно вас. Вход по пропускам и по предварительной записи. – Он повернулся к ней спиной.

Марину кто-то толкнул, проходя через турникет – кто-то, у кого был этот самый пропуск и «предварительная запись». Она развернулась и обреченно пошла к выходу.

Все. Последняя дверь захлопнулась перед ее носом. И захлопнул ее Юрка Градов – влюбленный с детства, два раза просивший руки…

Слез не было. Хотелось закричать, завыть и забиться в темный угол, чтобы никто не видел ее отчаяния.

Даже отец.

А особенно – Ванька.

Дядя Гена схватил его за руку, когда Сергей утром в приподнятом настроении садился в машину.

Вырос, словно из-под земли, крепко взял за локоть и потянул к себе.

– Погоди…

– Дядь Ген! А вы почему не зашли?

– Погоди… Разговор есть. – Геннадий Валерьевич прикурил «беломорину», и по тому, как тряслись его пальцы, Барышев понял, что разговор этот будет очень неприятным.

– Да что случилось, дядь Ген?! Давайте в машину сядем…

Геннадий Валерьевич с досадой отмахнулся от его предложения и со злостью, которую в нем трудно было заподозрить, выпалил:

– Юрка-то твой! От Марины заперся! Охрану от нее выставил! Она насчет Ваньки хотела поговорить, а он… Эх! – Он отшвырнул «беломорину» и уже не со злостью, а с болью сказал: – Его еще только вчера выбрали, а он уже от людей в кабинете заперся! Что же дальше-то будет?!

– Дядь Ген, подожди, успокойся… Не может такого быть!

– Что не может?! – закричал лучший друг отца, которого Барышев всю жизнь видел исключительно улыбающимся. – Она плачет, дома сидит! Боюсь одну ее оставлять, как бы с собой что не сделала! Выходит, не зря она за него замуж не пошла! Как чувствовала, что за фрукт!

– Я разберусь, – только и мог сказать Барышев, чувствуя, как закипает внутри ярость.

– Разберется он… Чего теперь разбираться… Эх! – Дядя Гена развернулся и пошел прочь – сутулой спиной и шаркающей походкой выражая свою боль и отчаяние.

Барышев сел за руль и резко рванул с места, сказав вслух:

– Гад… Ну и гад же ты, Юрка… Марко Поло хренов!

Несостоявшийся путешественник и новоявленный мэр сидел на новом рабочем месте и, закусив от усердия губу, точил карандаш детской точилкой в виде пингвиненка.

– Здорово, олигарх! – не прерывая своего трогательного занятия, кивнул он гневно открывшему дверь Сергею. – А чего ты приехал? Ты ж на завод сегодня…

– Юр, как это понимать?! – еле сдерживаясь, чтобы не схватить нового мэра за грудки, спросил Сергей. – Почему Марину к тебе не пустили?! Ты же знаешь, зачем она приходила!

– Марину?! – Юрка выронил пингвиненка, и труха из точилки высыпалась на роскошный «мэрский» ковер. – Марину не пустили?!

– Не ожидал я, Юрка, от тебя такого… – сквозь зубы процедил Барышев. – Как же мы это с отцом проглядели, что в тебе такая гнильца завелась?