Песнь Хомейны - Дженнифер Роберсон

Я посмотрел в лицо Финну: он был все еще бледен, разгневан тем, как Дункан расценил его действия, и, без сомнения, ожидал от меня самого худшего. Я не был уверен, действительно ли он не заслужил этого.

- Почему? - снова спросил я.

Финн по-прежнему смотрел на камень:

- Я хотел этого, - очень тихо ответил он. - Всю мою жизнь я мечтал просить об этом богов. Увидеть, действительно ли я истинный сын своего жехаана, - я увидел, как горько искривились его губы. - Во мне было меньше от него, чем в Дункане… в его бу-сала. Я хотел того, что мог получить, был бы случай - я не упустил бы его. Так я и сделал. И сделал бы это снова, потому что знал - у меня все получится.

- Откуда? - спросил Дункан. - Никогда нет уверенности в успехе.

- В этот раз она была. Вспомни о Пророчестве. В зале повисло молчание.

Наконец, Дункан нарушил его - рассмеявшись. Смех его был не слишком веселым, но он разрядил обстановку.

- Пророчество, - проговорил он, - Боги, мой рухолли говорит о Пророчестве.

И говорит с богами, - он вздохнул и покачал головой. - Первое частенько делаю и я, но второе… о, второе… это не для бу-сала. Это может сделать только родной сын, не приемный.

На мгновение Дункан стал словно бы много старше своих лет, в его лице читалась страшная усталость:

- Я отдал бы все за то, чтобы быть родным сыном Хэйла. А ты готов предложить это право - и себя в придачу - в жертву богам. Ох, Финн, неужели ты никогда ничему не научишься?

Финн посмотрел на своего брата. Сводного брата. Они были братьями по матери, но в обоих было что-то от отца, хотя родным отцом Хэйл был только для одного.

Я долго молчал - ничего не приходило в голову, а тишина становилась все более невыносимой. Потом наконец поднялся, забрал у Финна свой меч и коснулся почерневшего рубина:

- Дело сделано. И оно стоило такого риска. Я повторил бы это снова.

Финн бросил на меня острый взгляд:

- Даже зная..?

- Даже зная, - я пожал плечами и сел на трон. - Что еще оставалось делать?

Дункан вздохнул. Он поднял руку в знакомом жесте - раскрытая рука ладонью вверх.

Я улыбнулся и повторил его движение.

Глава 18

Я принял послов Солинды в одеждах, приличествующих моему положению.

Исчезли потрескавшиеся, заляпанные грязью и кровью доспехи солдата - вместо этого я был облачен в бархат и вышитые шелка красновато-коричневого и янтарного цветов. Мои волосы и борода были аккуратно подстрижены и умащены благовониями, впервые в жизни я чувствовал себя почти что королем.

Я знал, что пятеро солиндских посланников видят перед собой вовсе не того, кого ожидали. Почти семь лет назад, когда Беллэм завоевал Хомейну, я был мальчишкой. Рослым и сильным, как взрослый мужчина, но лишенный стойкости и крепости взрослого. Теперь, когда я восседал на Троне Льва, это казалось далеким прошлым. Я вспомнил, как сын Кеуфа обезоружил меня и велел заковать в цепи. Я вспомнил бесконечные бессонные ночи в заточении. Я вспомнил, как был ошеломлен, когда Аликс пришла мне на помощь…

Вспомнил все. И - улыбнулся.

Солиндцы не поняли моей улыбки, но это не имело значения. Пусть думают, что хотят: пусть судят обо мне по тому, что видят перед собой. Со временем все прояснится.

Я был не один в зале. Почетную стражу я намеренно набрал из Чэйсули. Финн, Дункан и еще шесть воинов выстроились по обеим сторонам от трона на возвышении.

Их лица были спокойными, стояли они? молча, а странные желтые глаза их неотрывно следив ли за вошедшими.

Роуэн, который ввел в зал послов Солинды, представил их всех по очереди.

Герцог такой-то, барон такой-то… я не знал титулов солиндской знати. Мой молодой капитан, полу-Чэйсули, полу-хомэйн, справлялся с этим прекрасно. Тон у него был ровный, спокойный, как и подобало, и лишь иногда в нем проскальзывала тень снисходительности: мы были победителями, они - побежденными, и пришли они в мой дворец.

Эссиэн. Самое высокое положение из всех посланников - он держался с соответствовавшей этому положению надменностью. На нем, разумеется, были темно-синие одежды, но кто-то спорол герб Беллэма, нашитый слева на шелковую тунику, силуэт восходящего солнца выделялся чуть более темным цветом - тонкое оскорбление, настолько тонкое, что с этим ничего нельзя было поделать: внешне он не отказывал мне в подобающем почтении. Если бы я упрекнул его - он заговорил бы о том, что после столь тяжелой и кровопролитной войны трудно найти лучшие одежды. И мне было бы нечего возразить. А потому я позволил ему его маленький бунт - теперь я мог позволить себе это.

Его темные волосы были зачесаны назад, открывали высокий лоб, руки не дрожали - но в карих глазах не было ни почтения, ни уважения, когда он склонился передо мной.

- Мой господин, - тихо произнес он, - мы пришли, как посланцы Солинды, чтобы признать власть Мухаара Кэриллона.

- Известны ли вам наши условия?

- Конечно, мой господин, - он бросил на остальных пятерых быстрый взгляд.

- Условия эти были обсуждены. Как известно господину Мухаару Кэриллону, Солинда проиграла эту войну. Не осталось никого, кто мог бы принять корону Солинды…

Он умолк на мгновение, стиснул зубы:

- У нас нет короля… нет Солиндского короля, - его глаза встретились с моими, и я увидел в них горечь. - И мы почтительно просим Мухаара Кэриллона принять венец Солинды.

- Разве Беллэм не оставил наследников? - я сдержано улыбнулся - вежливой многозначительной улыбкой. Разговор сейчас шел о том, что, бесспорно, знали все - но правила предписывали обсудить и это.

- Конечно, Эллик умер несколько лет назад, но ведь у Беллэма наверняка были незаконнорожденные потомки.

- Без сомнения, - угрюмо согласился Эссиэн. - Но ни один из них не может стать ныне опорой страны. Найдется много… недовольных, - он выдавил некое подобие улыбки. - А мы хотели бы избежать подобных осложнений - особенно сейчас, когда наш король… умер. Господин Мухаар Кэриллон показал, что он… в достаточной мере подходит для того, чтобы занять этот трон.

В достаточной мере. Эссиэн говорил в странной манере, его речь изобиловала паузами и полунамеками - не понять которые, впрочем, мог только человек, непривычный к дворцовому обхождению. Я, выросший при дворе короля, с детства окруженный его прислужниками и советниками, понимал его речи без труда.

- Что ж, хорошо, - согласился я, выдержав паузу: Эссиэну пришлось долго ждать моего ответа. - Я постараюсь и впредь оставаться… в достаточной мере подходящим для этой роли. Но у нас была еще одна… просьба.

Лицо Эссиэна застыло:

- Да, господин мой Мухаар, вопрос о законном наследовании, - он глубоко вздохнул: колыхнулись складки синей туники. - В знак нашего полного согласия с тем, что Солинда покоряется власти господина Мухаара Кэриллона, мы предлагаем ему в жены принцессу Электру, дочь Беллэма и его единственную законную наследницу, - его ноздри раздувались. - Сын, рожденный в этом браке, станет наследником трона Солинды.