Что такое психотерапия - Джей Хейли

Во-вторых, они возражают против того, чтобы терапевт сознательно пытался повлиять на клиента. Все понимают, что избежать влияния на клиента невозможно, остается только решить — делать это осознанно или нет. Хороший пример в этом смысле — Карл Роджерс. Он доказывал, что не говорит клиентам, что им следует делать, только возвращает им то, что они говорят сами[30]. Однако Роджерс возвращал клиентам не все; он сам решал, какие идеи возвращать. Поступая таким образом, он подводил клиента к теме, о которой тому следовало говорить.

Еще одна проблема, которая может возникнуть у обучающихся при применении директивного подхода, заключается в том, что они не знают, как отстоять свой статус эксперта в том случае, если клиент не выполняет указаний. Естественно, научить их реагировать на невыполнение клиентом указаний — дело супервизора. Те же самые процедуры можно использовать, когда сам обучающийся не делает то, что говорит ему супервизор. В этом случае первым шагом будет совместное выяснение супервизором и обучающимся возражений, которые имеются у последнего. Если выяснится, что само по себе указание неудовлетворительно, то следующим шагом супервизора должно стать извинение. Супервизор, возможно, неправильно понял данную клиническую ситуацию, потому что если он правильно предложит правильную процедуру, обучающийся обязательно последует указанию. Если имеет место непонимание, то извинение супервизора обычно приводит к тому, что обучающийся или выполняет директиву, или предлагает еще лучшую. Извинение всегда действует очень сильно.

Одна из причин, по которой обучающиеся предпочитают не читать о терапии, а вести ее сами уже с начала обучения, состоит в том, что им не терпится иметь возле себя кого-то, кто скажет им, как работать с клиентом. Как правило, начинающие терапевты без колебаний следуют указаниям супервизора.

Супервизору приходится бороться и с внутренней инерцией, присущей некоторым обучающимся. Терапию вести легко, если все, что надо делать терапевту, — это знать, как сказать: «Расскажите мне об этом подробнее» или «Интересно, а почему вы это сделали». В этом случае терапевт должен лишь уметь разговаривать с клиентом, — а каждый взрослый человек имеет многолетний опыт таких разговоров. Действовать и вызывать изменение — значит знать, что делать. Естественно, многие обучающиеся неохотно идут на то, чтобы давать указания клиентам до тех пор, пока не уверены в своем супервизоре и в правильности его руководства.

Чтобы определить, кто вовлечен в семейную проблему, терапевту полезно думать о семье как о системе треугольников. Например, если терапевт руководит матерью, которая хочет помочь своему ребенку, ему следует иметь в виду, что есть еще ее муж, или бабушка, или еще какой-то взрослый, который тоже принимает участие в судьбе ребенка. Если не подключить этого человека к терапии, он, возможно, попытается ее разрушить, раздосадованный тем, что его игнорировали.

К примеру, женщина около двадцати лет, расстроенная разрывом со своим молодым человеком, пыталась покончить с собой, бросившись с моста. Она сломала себе несколько костей. После этого она переехала к матери и пришла на терапию. Терапевт предложил ей прийти на интервью вместе с матерью, но девушка сказала, что в этом нет необходимости, так как она не собирается надолго оставаться у матери и скоро снова будет жить самостоятельно. Терапевт согласился с ее точкой зрения. Однако через несколько недель молодая женщина обнаружила, что беременна. Она хотела оставить ребенка. Терапевт позвонил матери и пригласил ее прийти и обсудить планы насчет дочери. Мать категорически отказалась. Она сказала, что терапевт не захотел привлекать ее к терапии до этого и теперь пусть сам разбирается с беременностью ее дочери. Поскольку мать отказалась, терапевт должен был продолжать работать с дочерью и организовать ей помощь при рождении ребенка, хотя было бы гораздо естественнее, если бы это сделала мать.

Обучающегося необходимо убедить в том, что каждый клиент, проходящий индивидуальную терапию, связан с другими людьми. Можно встречаться на индивидуальных сеансах с женой, но терапевт не должен забывать о существовании ее мужа, который, даже не бывая на сеансах, является частью терапии. Терапевт может увлечься идеями и взглядами клиента и забыть, что во всем происходящем в личной жизни клиента участвуют и другие люди. Просто сам факт обращения к психотерапии — это и реакция на других людей, и послание им.

Если члены семьи отказываются приходить на интервью, терапевт оказывается в затруднении. Семейная терапия и так достаточно сложна, чтобы еще осложнять ее отсутствием ключевых фигур. Если терапевт уверен, что без участия в терапии определенных членов семьи она не будет успешна, то очевидное решение — отказаться от этого клиента. Это право терапевта — не участвовать в заведомо провальных случаях. Или же можно начать терапию с частью семьи и надеяться на то, что остальные присоединятся позже. Обучающиеся должны понимать, что некоторые члены семьи, возможно, в прошлом были подвергнуты критике со стороны другого терапевта, и не хотят повторения того же самого. Их необходимо убедить в том, что на этот раз все будет по-другому.

Убедить обучающегося перейти от работы с целой семьей к работе с отдельными членами семьи довольно просто и не требует каких-то формальных процедур. Обучающийся должен уметь определять, с кем и когда встречаться в индивидуальном порядке, держа в голове, что каждый из членов семьи в присутствии остальных чего-то недоговаривает. Встреча один на один с некоторыми членами семьи или даже с каждым из них может дать много полезной информации. Если супервизор чует какую-то тайну, то ему стоит порекомендовать терапевту встретиться с этим членом семьи наедине или встретиться вместе, но в ином составе. Так как часто в начале терапии члены семьи еще очень злятся друг на друга, лучше повидать каждого по отдельности, а не начинать работать сразу со всей семьей.

В человеческих взаимоотношениях всегда есть определенная симметрия. Если мать слишком занята ребенком, отец, скорее всего, будет слишком сильно занят кем-то другим. Если мужчина слишком близок со своим другом, его жена сблизится с кем-то еще, чтобы восстановить баланс. Если терапевт придерживается теории семейного баланса, он может предугадать, в каких именно отношениях находятся эти люди. Необходимо отметить, что терапевт тоже является частью этого равновесия. Если терапевт проводит индивидуальную терапию с женщиной, ее муж может начать встречаться с кем-то еще, иногда даже со своим собственным терапевтом.

Хотя следование определенному психотерапевтическому методу слишком сильно ограничивает терапевта, супервизор в процессе обучения краткосрочной директивной терапии может научить подопечных многим полезным схемам и процедурам, которые можно будет использовать при работе с различными видами проблем и клиентов.

Одна из процедур, помогающих терапевту сформулировать проблему, заключается в предложении клиенту представить себе дальнейшее развитие его симптома. То есть терапевта учат спрашивать: «Что будет, если ваша проблема усугубится?» Обычно клиент отвечает: «Я буду ужасно себя чувствовать». Нужно двигаться дальше, спрашивая: «А что если усугубится и ваше ужасное самочувствие?» По мере того как терапевт будет продолжать исследовать вопрос, функция симптома в отношении к другим людям будет все очевиднее.

Я вспоминаю случай с молодой женщиной, у которой дрожала правая рука. Она дрожала нерегулярно, а неврологические тесты не могли обнаружить никаких физических причин этой дрожи. Она обратилась ко мне с просьбой о гипнозе.

Я спросил ее, что случится, если проблема станет еще тяжелее. Она сказала: «Я потеряю работу». Я спросил: «А что будет, если вы потеряете работу?» Она со вздохом ответила: «Тогда на работу должен будет пойти мой муж». Таким образом, я выяснил, что она поддерживала своего мужа, одновременно возмущаясь им, а ее родители протестовали против этой ситуации вплоть до попыток разрушить их брак.

Выясняя предназначение симптома, терапевт иногда может снять его, просто сделав его очевидным. Возьмем, к примеру, страхи клиентов относительно того, по симптом может свести их с ума. Когда их спрашивают о том, что будет, если проблема усугубится, они отвечают, что тогда они свихнутся. Если терапевт спросит такого клиента, что будет потом, он скажет, что тогда его поместят в психиатрическую больницу и это будет конец всему. Терапевт может заметить, что клиента станут отпускать на выходные, что в целях сокращения пребывания пациентов в больнице время непрерывного пребывания ограничивается несколькими неделями и что вскоре клиент окажется на том же стуле и в той же ситуации.