Полусвет. Страшный смешной роман - Котова Елена Викторовна elenakotova
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты же действительно целый день с телефоном, все время кому-то пишешь и звонишь, – Хельмут смотрел на Марусю в упор.
– Вы оба офигели что ли? – заорала та, выскочив на крыльцо с сигаретой.
– Что за манера тут же кричать? – вышел вслед за ней Хельмут. – Она боится, что ее выкрадут… Папарацци, слухи, фотографии дома, все понимают, сколько он может стоить. А там двое пожилых людей. Их похитят и станут требовать выкуп.
– Голливудские блокбастеры меньше смотрите!
– Ты точно никому не говорила? Ведь говорила же!
Что на это сказать? Маруся говорила и Ванечке, и Куки, и Мише, и Зое. А те понесли дальше русской мафии. Или украинской. С беженцами связались, которыми Берлин кишит, террористов привлекли…
– Scheisse! Ihr beide seid total verrückt4, – Маруся схватила сумку, телефон, сигареты и, добавив «пошли вы нах…», выбежала на улицу в сторону станции. Запыхавшись, перешла на шаг. Сидя в поезде, пришла в себя и сейчас бродила по скверу вокруг озера Lietzensee. Раздался звонок Корнелии.
– Ой, мама, – приговаривала она, слушая Марусю.
– Ей самой выгоднее купить дом и сдать его Хельмуту, но это она не в силах усвоить! А что ее выкрадут по нашей с тобой наводке – это она способна вообразить!
– У нее собственная логика, – Куки не знала, что сказать.
– У любого пациента Кащенко есть собственная логика. Мне, в общем, все равно, где жить. Квартиру снять в нашем районе невозможно, но можно снять в центре, если эта цена независимости Хельмута. Но будет же совсем по-другому!
Хельмут с месяц не будет разговаривать с крысой, потом та прибежит с новой драмой, и все вернется на круги своя. Может, стоит встать в позу и улететь в Москву, чтоб Хельмут быстрее одумался? – спрашивала Маруся. Ни в коем случае! Хельмут уберет ее, как раздражитель, и убедит себя, что херовая съемная квартира меньшее зло, чем истерики крысы. Они и Манины вещички перевезут, а потом еще сядут закусить и выпить.
– У тебя нет карт на руках, – твердила Куки. – Хельмут считает, что он для тебя столько сделал, теперь твое дело ему отсасывать и блинчики жарить. А с крысой приходится считаться, какой спрос с сумасшедшей.
– А что в Москве с судом? – Жуковой надоело говорить о крысе.
Страшный суд стал viral, весь Интернет сотрясается. Народ ржал, читая показания Саши-Байрама, Самойлов показал себя дважды подонком: теперь таскает за собой всюду Сашу-Байрама, рассказывая, что они оба – жертвы хищниц, Фокс и Вороновой. Судья спутал Констебля с констеблем, в зале была истерика. У Аси был просто бенефис – видео, где она льет слезы в платочек, идет на ура. Кремень тетка, сыграла роль ювелирно!
– Ты веришь, что ей нужен Левочка? – спросила Маруся.
– Думаю, ей пофиг, и в этом ее сила.
Асе тоже не сдали игорной карты, у нее нет иной роли, кроме пофигизма. Где двое детей, там и третий, вот и хорошо. Не будет третьего – еще лучше. Пусть другие банкуют, передергивают, ищут тузов в рукавах, она спокойна как танк.
Судья вынесет решение через неделю, пока карты ложатся так, что в пользу Миши. Основания лишения материнских прав хлипкие, но Зоя с ее Лондоном и Констеблем совершенно не вписывается в общественный договор.
– Zeitgeist, – вздохнула Маруся. – Жалко Зою.
– Погоди ее жалеть, – сказала Корнелия, – мы же обе не верим, что Мише нужен ребенок. Что-то еще должно произойти.
И точно: через неделю оба адвоката выскочили с ходатайством о предоставлении сторонам срока для примирения.
– Что-то вы все в кучу смешали, – в очередной раз ошалел судья. – Это мое право дать сторонам срок на примирение, а не моя обязанность. Я руководствуюсь материалами дела, а они не дают оснований считать, что гражданка Воронова способна исполнять материнские обязанности в интересах ребенка…
А через три дня судья без звука утвердил соглашение о примирении. Гражданин Наумов отказывается от своего иска о лишении родительских прав гражданки Вороновой, которая, в свою очередь, отказывается от требования признания Наумовым его отцовства, поскольку указанное отцовство установлено и признано сторонами. Гражданка Наумова отказывается от заявления об усыновлении, а Наумов принимает на себя обязательство по уплате алиментов размере одиннадцати тысяч ста одиннадцати рублей в месяц…
«Наумов умылся
_эмодзи_два_победно_поднятых_пальца»,
– отправила Зоя в чат Корнелиии Жуковой.
«Как это вышло?» – бросила в чат Маруся.
«Вышло просто, прилетел
Марков и заплатил
_эмодзи_мешок_со_знаком_$»,
– тренькнул в параллель
месседж Корнелии.
«Сколько?» – не могла
удержаться Маруся.
«По Мишиной довольной морде,
поллимона минимум
_эмодзи_круглые глаза».
«#борямишесиниеденьги
_эмодзи_три_танцующих_девушки».
«Ау! Вы тут?» – бросила в чат Зоя. Эти две прохиндейки, небось, между собой за ее спиной переписываются…
«Мы тут, Зоя
_эмодзи_победно_поднятые_пальцы».
«Слава богу, что этот ад позади.
Любим тебя очень
_эмодзи_три_сердечка»,
– ответила в чат Жукова.
«По-моему, с Миши — соточка», —
тут же бросила она Корнелии.
«По-моему, тоже. Мы с тобой им всю
партитуру расписали
_эмодзи_обезьянки
_поднявшие_хвостики».
Глава 28. Старая новая страна
«Класс класс», – пришло от Куки.
«Едем в Берлин _танцующая_девушка».
«Жжом жжом _два_костра».
«Дорогая, ты как?»
«Мы к тебе в Берлин»
– пришло от Наумова.
«Миша, буду жить у тебя или у Куки, у меня атас», — ответила Маруся.«У тебя всегда атасы».
– Миша, нас выселяют, – скорбным голосом стала рассказывать Маруся. – Крыса требует, чтоб мы съехали через два месяца.
– А ты что?
– Хельмут сказал, что больше не может жить в подвеске, ищем квартиру на съём.
– Я не о нем, а о тебе. Она же не может вас выселить: в Германии социализм и защита арендаторов.
– Глупости. Если она хочет сама въехать в дом, – это железное основание разорвать договор…
Миша, заделавшись спецом по войнам, учил фиксера решать вопросы. Хельмута за скобки – у него с Эльзой отношения, он так и будет болтаться, как фиалка в проруби. Но он же подсдал Марусе треть дома, вот пусть Эльза сначала с ним договор разорвет, а потом идет судиться с Жуковой. Той ничего и делать не надо. Сидеть на жопе и строить глазки в ожидании, когда приедет полиция ее выселять. Главное, мягонько: Маруся не ради себя, она своего мужика защищает.
– Хельмут не пойдет в суд!
– Ты опять о нем, а я о тебе! Он не пойдет, она не пойдет, а тебя как из дома выселить без суда?
Хельмут сначала не поверит, потом назовет Марусю сукой, а потом побежит жаловаться Эльзе, что сука уперлась, только судом. К суду Эльзе гарантированы папарацци: все камеры приедут снимать, как арийка вышвыривает на улицу еврейку. До этого не дойдет, конечно – Эльза сломается, а Хельмут примкнет к сильному. Тем более, что он сам хочет остаться в доме на Хафеле. Вот так Миша считает.
