Просроченная виза - Фридрих Незнанский

Чартхилава молчал, преданно глядя на хозяина. Он чувствовал свою вину, но не мог понять пока, в чем она заключается.

– Ты вчерашним числом оформишь ему командировку… скажем, на Урал. К нашему другу. Поездом поедет, летать он, помню, не любил. Значит, приобретете билет, честь по чести проводите, машина там, прочее, чтоб все путем. И чтоб ты лично его провожал, а тому были свидетели. Теперь понял?

Гоги облегченно вздохнул.

– А в холодильных камерах не надо подолгу держать лишние предметы.

Гоги изобразил на лице подобие улыбки.

Глава шестнадцатая. ПОГОНЯ

От Генеральной прокуратуры до здания Совета Федерации, то есть до нашего российского сената, две минуты ходу. Пересек по диагонали Большую Дмитровку и вступил под сень плавно колышущихся знамен субъектов Федерации.

Александра Борисовича встретил на контроле референт господина губернатора Антона Васильевича. Сам сенатор находился дома, но не в губернии, как решил было Турецкий, а в своей новой квартире в Митине. По причине легкого недомогания, связанного с обычным насморком. На уральских холодах болезни такого рода даже и во внимание не принимаются, а здесь, в столице, с ее гнилым климатом, постоянными оттепелями, слякотью и магнитными бурями, приходилось внимательно следить за собственным здоровьем.

Губернатор готов был встретиться с «важняком», но, как всякий занятой чиновник верхнего эшелона, желал предварительно знать причину беседы, основной круг вопросов, подлежащих обсуждению, ну и, естественно, иметь под рукой необходимые материалы для аргументации тех или иных положений. Словом, следовало подготовиться к важной встрече. Вот референт и желал знать суть интересов Генеральной прокуратуры, чтобы его шеф выглядел максимально достойно.

Следовало также определиться и с местом проведения встречи. Тут тоже имелись свои тонкости. К примеру, появление следователя в приемной губернатора на Урале, даже такого важного и хорошо известного в определенных кругах, как Александр Борисович Турецкий, воспринималось бы окружающими совершенно иначе, чем то же самое, но в кабинете в Совете Федерации. Другие глаза, иные мнения.

Точно так же, в совершенно негативном ключе, было бы воспринято и посещение сенатором кабинета того же Турецкого в здании на Большой Дмитровке. Есть вещи, которые совершенно не нуждаются в афишировании. Поэтому Антон Васильевич предложил выбрать какую-нибудь нейтральную территорию, якобы разговор состоялся случайно. Впрочем, он готов пригласить следователя и к себе, в Митино, если интерес того не носит абсолютно официального и конфиденциального характера.

С местом определились быстро: Турецкий не возражал против Митина. А вот круг обсуждаемых вопросов он совсем не хотел заранее обговаривать с референтом. В деле и без того, вероятно, немало лишних глаз и ушей. И он сказал, что, ввиду того что информация пока носит закрытый характер, он готов немедленно обсудить ее по телефону лично с губернатором. А там уж его дело: захочет ли он посвящать своих помощников в суть вопроса.

Референт все правильно понял, набрал номер телефона своего шефа, передал «мобильник» Турецкому и тактично покинул кабинет.

Рокочущий голос губернатора Турецкий узнал сразу. Передал личный привет от Меркулова и тем с ходу установил как бы равные отношения. Речь, сказал он, касается одного вопроса: уральского транша и тех неприятных проблем, которые возникли в связи с ним в последнее время.

Губернатор, видимо, не очень «врубался», что за проблемы могли возникнуть. Но и Турецкий не стал ничего расшифровывать. Он назвал лишь фамилии Геллера и Шацкого, добавив, что последний стал жертвой убийц. Кто они – этот вопрос и надо обсудить. И принять соответствующие меры, поскольку о самом транше, кажется, вообще уже речи не идет.

Сказать, что губернатор был ошарашен, значит ничего не сказать.

– Как?! Исчезли пять миллиардов?! Да вы что такое говорите!…

Турецкий не стал дослушивать, что сделает со своими советниками губернатор, если сказанное есть правда. Он просто попросил его сбавить тон и назначить время. Губернатор запнулся. Это было естественно, ибо без Артура Геллера он владел информацией лишь в пределах необходимого. Придя в себя, он сказал, что срочно вызывает в Москву помощника по экономике и… соответственно, Турецкий будет немедленно проинформирован о встрече. Имея в виду, что сегодня уже конец рабочего дня, можно предварительно условиться на завтра, скажем, на двенадцать дня.

Все это было произнесено как-то торопливо и не очень связно, будто господин губернатор так и не вышел из шока, в который его вогнал следователь своим сообщением.

Но обсуждать эту сторону вопроса Турецкий с референтом не стал. Сказал лишь, что встреча состоится завтра, а информацию на этот счет молодой человек может получить лично от своего шефа.

Турецкий простился и ушел к себе, в прокуратуру. И там до позднего вечера делал необходимые выборки из материалов следствия, с которыми собирался познакомить губернатора. Мысленно представляя себе этого человека, с которым до сих пор накоротке Турецкому встречаться не приходилось, он сильно сомневался в том, что Антон Васильевич сам замешан в этой темной истории. А может, просто верить не хотелось, что настолько все прогнило в государстве, где каждый готов уже сам у себя воровать…

Впрочем, завтрашний день все покажет. А что Геллера губернатор вызвал, это прекрасно, не надо будет искать, лететь на край света.

Интересная складывается ситуация, думал Турецкий. Цепочка Геллер – Шацкий – Авдеев должна же куда-то привести? И если в ней вырвано срединное звено, то, значит, в том и заключалась идея: обставить кражу таким образом, чтобы все концы в воду. И если это именно так, то следующей жертвой должен стать Артур Геллер. Смерть двух посредников полностью развязывает руки Авдееву. И, кстати, свидетельские показания юрисконсульта Семихатько здесь могут сыграть решающую роль, когда придется брать банкира за жабры. Турецкий был просто убежден, что это предстоит сделать. Когда – другой вопрос. И он не зависит ни от его желания, ни от настойчивых требований Константина Дмитриевича Меркулова. Кому-то ведь нужен именно этот банкир, этот «деловой партнер»…

Костя обещал выяснить возможные связи сынка – или кто он там, племянник? – высокопоставленного в недавние годы чекиста. У Меркулова есть такая возможность. Впрочем, тот же самый источник закрытой информации мог бы подпитать и самого Александра Борисовича, но тогда для этого потребовалось бы личное разрешение Меркулова и его предваряющий встречу звонок. Сын старинного и доброго друга Кости Меркулова Генрих Хайдерович, он же Гена, недавно стал большим начальником в Управлении собственной безопасности ФСБ. Турецкому прежде не раз приходилось прибегать к его помощи. Но редкие встречи на явочных квартирах обставлялись с такой секретностью, что Турецкий поневоле боялся где-то проколоться. А когда чего-то боишься (не ради себя, ради дела), обязательно случается какая-нибудь непредвиденная бяка. Поэтому даже лучше, что Меркулов взял эту проблему на себя…

Александр Борисович знал: когда ты о чем-то долго и упорно думаешь, вот тут и жди весточку. И ведь точно. Только вспомнил о Гене, как зазвонил телефон. Внутренний, отметил Турецкий.

– Добрый вечер, – устало протянул Костя. – Я рад, что застал тебя на месте. Если нет ничего особо срочного, загляни, а? Чайку попьем.

– А ты что, вообще домой не собираешься? – с иронией спросил Турецкий.

– Нет, зачем же! Вот поговорим маленько, попью чайку на дорожку да и поеду. Заходи.

Последнее слово было сказано таким тоном, что возражения, даже если бы они и нашлись, вмиг отпали бы.

В кабинете заместителя генерального прокурора горела только настольная лампа. Лицо Меркулова словно пряталось в полутьме, сверкали лишь очки.

– Вон чай на столике, – показал он в угол. – Налей себе и мне. Ну что у тебя с губернатором?

– Договорились на завтра, – ответил Турецкий, наливая кипяток в стаканы с подстаканниками – старыми уже, мельхиоровыми, давно нигде не употребляемыми: своеобразная дань добрым прошлым временам, – и опуская туда пакетики «липтона». – Если в двух словах, то он был мало-мальски ошарашен. Сказал, что срочно вызывает на завтра своего Геллера. Костя, он что, правда честный мужик?

– Ты имеешь в виду Антона? Был, во всяком случае… Ну ладно, я тебя не за этим… Наш друг… как ты понимаешь…

– Можешь не объяснять, – усмехнулся Турецкий. – Но телефонный аппарат я бы на твоем месте накрыл подушкой.

– Не валяй дурака, – нахмурился Меркулов. – Кому надо, тот и с подушкой все услышит… Вот, тут ко мне поступила одна объективочка. Почитай при мне, потом обсудим.

Костя протянул Турецкому тонкую бумажную папочку и взялся за чай. Александр раскрыл папочку, повернул к себе ближе колпак настольной лампы и начал читать.