Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

Но такие губернии ни при какой погоде не смогут провозгласить себя национальными государствами. А национальные автономии – могут.

Национальные проблемы и политика

К сожалению, говоря об СССР, одни пытаются утверждать, что в нем вообще не было национальных проблем, все жаждали жить в едином государстве, а «отдельные выходки отщепенцев» совершенно нетипичны.

Другие же утверждают прямо противоположное: что в СССР шла сплошная война «покоренных народов» за отделение. И ничего более важного не происходило.

Позволю себе чуть-чуть возразить обоим мнениям: национальные проблемы в СССР имели место быть… Но они вовсе не были ни фатальными, ни неразрешимыми. Были и эксцессы. Самые серьезные из них были связаны со стремлением «репрессированных народов» и вернуться на родину, и отомстить за свое унижение.

Казалось бы, когда власти позволили вернуться репрессированным народам, чеченцам и карачаевцам: что, кроме хорошего, могло из этого проистекать? Но получилось – не объясняя ничего, власть даже своими благодеяниями только завязывала новые узлы противостояния. Ведь там, откуда выселили чечен и балкарцев, уже больше десяти лет жили другие…

В 1969 году я отдыхал в санатории «Сосновая роща» в Кисловодске. В санаторий приезжали мальчики и девочки со всего Советского Союза, и помню, меня предупреждали старожилы:

– Андрей, бойся карачаевцев. Увидишь – лучше сразу беги.

– А что такое?

– Да они русских ненавидят… Тут недавно поймали двух, избили до полусмерти.

Существовали на самом деле эти «двое» или их придумали, спорить не стану – не знаю. Сам я жертвой ярости карачаевцев не сделался и других жертв тоже не наблюдал. Но, как видно, существовало нечто, о чем не писали в газетах, что не существовало официально – но в реальной-то жизни очень даже существовало.

Мало кому в России известны события 24 августа 1958 года, а ведь они тоже сыграли свою роль. Все началось с того, что в Грозном моряк пригласил девушку танцевать. На нее имел виды некий ингуш, и он убил моряка.

На следующий день похороны русского парня перешли в побоище, в настоящий чеченский погром. Толпа избила и изувечила многих, убила продавца из селения Урус-Мартан. Русская толпа вломилась в Облком, побила тамошних деятелей, в основном чеченцев.

Некая женщина призывала останавливать поезда и сообщать, что в Грозном чеченцы режут русских. Якобы эта дама была в Облкоме и Совете министров, требовала там резолюцию:

1. Выселение чечен и ингушей.

2. Повального обыска у них и расстрела на месте вооруженных.

3. Образование власти русских.

А по рукам ходила такая листовка:

Товарищи, братья!

Берите пример с народов Иордании, Ирака.

Подымайтесь на борьбу за русское дело!

Требуйте выселения чеченцев и ингушей!

Прочти и передай другому!

Если не согласен – порви!

Комитет народной защиты.

Подробности побоища выяснить трудно, но листовку я видел собственными глазами.

А ведь при Хрущеве ни крымские татары не были возвращены в Крым, ни поволжские немцы – домой, под Саратов. В Узбекистане крымские татары были сравнительно лояльны к русским, но узбеков считали глупыми и некультурными. С 1980-го (по другим данным, с 1978 года) в Ташкенте постоянно происходили драки молодежи: крымские татары били узбеков.

В 1990 году на Таймыре жило 3028 немцев. Это было следствием указа от 26 августа 1941 года, согласно которому немцы в 24 часа высылались в Сибирь, на положение спецпоселенцев. А эти три тысяч человек были теми, кому повезло меньше… Этих людей или их недавних предков спускали на баржах по Енисею и выбрасывали на обледенелые берега, без всяких средств к существованию, – умирать. К весне из сотен людей выживало несколько сильнейших мужиков. У большинства и могил не было – зимой хоронить невозможно, а весной начиналось гниение сотен трупов, и похоронить их оставшиеся все равно не смогли бы. И эти «счастливчики», дожившие до весны живые скелеты, разбегались от несущих заразу трупов близких и родных.

Они пристраивались в заготконторы, на валку леса, становились рабочими самых различных профессий. А кто-то прибивался к ненцам жить, бежал из обернувшегося адом «цивилизованного» мира; эти учились разводить оленей, охотиться на дикого зверя. Из смеси русских и ненцев появился целый народ – долгане. Из смеси немцев и тундровых жителей возник целый оленеводческий род. Языком его стал немецкий – все же более гибкий и сложный. Слова, отражавшие охоту, оленеводство, вошли в язык от ненецкого, и только.

Второй по напряженности вопрос: мусульманский. В СССР не желали признавать никаких народных обычаев, и вот результат: уже в 1960-е годы в Советской армии произошло несколько восстаний мусульман – их пытались, как и всех солдат, накормить дешевой свининой. Специально никто их не пытался обижать, но и «снисходить» к «религиозным предрассудкам» никто не стал.

Восставших давили танками и расстреливали из автоматов, но вот заставить их «оскверниться» не сумели. Так в очередной раз коммунистическая идея отступила перед цивилизационной, мусульманской. А напряжение, конечно, никуда не ушло.

Вообще о степени влияния ислама на души людей трудно судить… Иногда оно проявляется совсем неожиданным образом.

Даже в Ташкенте и других витринах «новой жизни» возникали кварталы «европейские» и «местные». Что интересно, крымские татары жили обычно в европейских кварталах. В «местных» же кварталах образ жизни был традиционный. В 1960-е годы калым оценивался в сумму от 2 до 3 тысяч рублей, и в городской, образованной среде обычай калыма если соблюдался, то в замаскированной форме: родителям невесты жених или его родители делали дорогие подарки.

В начале 1980-х калым возрос до 8–10 и даже 20 тысяч рублей, в зависимости от красоты и образования невесты. И обычай стали выполнять в городской интеллигентной среде: следование народным обычаям. Что характерно, за умниц с гуманитарным образованием давали существенно больше.

В начале 1970-х годов американский журналист задавал в давно советизированном Узбекистане вопрос: какой главный советский праздник? И получал чудесный ответ: конец Рамадана.

Тогда же, в 1972 году, умер директор Ташкентского педагогического института, правоверный коммунист с заслугами, входивший в местную номенклатуру. Его хотели похоронить на кладбище для ответственных работников, но семья настояла на другом: отказалась от официальных почестей и похоронила его согласно завещанию – на мусульманском кладбище и по мусульманским обычаям.

Трудно найти в России человека, который не видел бы знаменитого фильма «Белое солнце пустыни». Многое в нем призвано прямо оправдать установление коммунистической власти в Средней Азии, и особенно такую мерзость, как «борьба за освобождение женщины Востока».

В фильме много мест, которые европейцу кажутся комичными: например, когда красноармеец Сухов ломает семью Абдуллы, отрывает жен от мужа, отвращает их от исламских норм, уговаривает скинуть с себя мусульманскую одежду. Для мусульманина все это вовсе не так весело.

Во время работы над фильмом «Белое солнце пустыни» (1969 год!!!) местные девушки отказались участвовать в съемках в роли жен Абдуллы. Все кандидатки на женские роли были привезены из Москвы, но и их не хватало. Профессиональных актрис было всего две, остальным сразу после съемок надо было возвращаться на учебу и работу. В некоторых кадрах под паранджой вместо женщин находились солдаты: актрис не хватало.

В эпизоде на борту баркаса кровь на лице Верещагина – настоящая… Актер Павел Луспекаев явился на съемочную площадку с ножевой раной на лице. Он получил рану в потасовке с местными жителями в пивной поблизости: его самым натуральным образом пытались зарезать. Уже из этого видно, как относились «местные» к этим съемкам.

Сказывалась и историческая память… В 1983 году меня уверяли, что в Узбекистане очень легко совершить самоубийство: надо только показать фотографию Буденного. В свое время Первая Конная армия с устрашающей жестокостью «вторично присоединяла» Среднюю Азию к Советской России и новообразованному СССР. Прошло больше полувека, но время разрешило не все противоречия.

– Просто подойди к узбекам и покажи им фотографию! – говорили мне. – Все остальное они сделают сами!

Эти истории были, и само по себе они достаточно неприятны. Тем более что с конца 1970-х во всем мире, и в СССР тоже, шел своего рода «исламский ренессанс»: эта религия превращалась в мощную политическую идеологию и была на подъеме.

Но ведь все проблемы «репрессированных народов» можно было постепенно снять, хотя для этого и нужно было время.

Проблему взаимоотношений с мусульманами в Российской империи решали предельно просто: признавая ислам, допуская культурную автономию мусульман, привлекая муллу в армию для принесения присяги и для духовного окормления солдат.