Возлюбленный враг - Регина Грез

эта сорочка мне вовсе не пригодится. Однако я не стала убирать ее в шкаф, а просто бросила на спинку кресла. Куда-нибудь засуну потом, а пока еще полюбуюсь немного, как произведением модельного искусства. Все равно нечем больше заняться.

К вечеру мое напряжение достигло предела. Грау так и не появился. Я проголодалась и рискнула снова проникнуть на кухню, тем более, что пропустила обед. Передо мной молча поставили остывшее картофельное пюре с кривой колбаской - бок подгорел, беловатый жир выполз из треснувшей кожицы. Пришлось довольствоваться тем, что дают, но к мясу не прикоснусь - противно. Ох, и скверно же я себя чувствовала, и за что эти мымры меня так невзлюбили!

У русских с поляками давние претензии друг к другу, еще со времен Марины Мнишек и Григория Самозванца. Поляки тоже когда-то зимовали в Москве, как амбициозный Наполеон.

Начало темнеть, моя тоска и тревога по поводу отсутствия Грау достигли своего пика. Я даже решила сделать то, что прежде считала бы для себя совершенно не возможным. Я пошла к воротам, где находились трое парней охраны, долговязого, кажется, звали Курт, он дымил сигаретой, стоя поодаль.

Двое других были мне незнакомы, хотя лицо одного я позже припомнила, он точно общался с Отто. Мое появление их здорово позабавило, хоть какое-то развлечение посреди однообразной службы.

— Фройляйн скучает и нужна компания? Пауль сегодня свободен и может отвести вас в город, а может, останетесь с нами?

— Добрый вечер. Я бы хотела узнать, где сейчас находится офицер Грау.

Пожалуй, это было унизительно и неприлично. Выглядело так, словно Отто погулял со мной и занялся другой девицей, а я теперь бегаю за ним, не в силах забыть. Да плевать, пусть что хотят, то и думают, лишь бы прояснили ситуацию!

Парень на вид приятнее и моложе расплылся в улыбке, второй достал из кармана губную гармошку и начал играть. Они нарочно меня игнорируют, издеваются. Курт, который у них за старшего, презрительно отвернулся и сплюнул между своих расставленных сапог. Надо бы их встряхнуть, гадов. Хорошенько встряхнуть!

Я уперлась кулаками в бока и возвысила голос:

— Ребята, вы меня слышите? Я хочу знать, где Отто - я спать без него не могу!

Немцы уставились на меня, даже Курт вытащил изо рта сигарету и удостоил надменным взглядом.

— Ну, кто-нибудь в курсе дел? - с ледяной улыбкой поторопила я.

— Грау отправили к Шнайдеру, должен прибыть завтра.

— А мы не можем его заменить, фройляйн? Уверяю вас, мы ничуть не хуже!

— Спасибо! Я подожду оригинал.

Повернулась и пошла, кусая губы, а за спиной раздавались шуточки и смех. Хоть какая-то определенность, теперь я знаю, что он вернется ко мне - дожила, Ася, поздравляю. Тебе больше нечего делать, как ждать германского «Дункана Маклауда» из похода, какой кошмар! Но на душе стало гораздо веселее, и я уже спокойно ложилась спать, думая о том, что мы завтра увидимся и…

Теперь мне достаточно робкой мысли, что я его увижу, услышу его голос, буду снова подкалывать по любому поводу, а он, конечно, выйдет из себя и начнет что-нибудь сердито отвечать, хмуря светлые брови.

Я скучаю, я тебя жду, но в моем ожидании есть нотки неуверенности и горечи. Разве так ждут своих родных… любимых… друзей.

А кто для меня Грау? Я не знаю до сих пор, может, тоже - возлюбленный враг.

Самое лучшее определение.

* * *

Проснулась оттого, что на лицо попали холодные брызги воды. Открыла глаза и увидела на подушке рядом с собой мокрые розы, три темно - красных цветка на высоких стеблях с удаленными шипами. А над ними счастливую физиономию Отто.

— Ася, я так торопился и почти ничего не успел, потратил все деньги, чтобы меня скорей отпустили, и даже соврал… Боялся, что он забрал тебя в поездку и очень переживал. А ты здесь, ты даже не представляешь, как я рад.

Я моргала спросонья и пыталась спрятаться за одеяло от его рук и губ. Ничего себе начало нового дня.

— Слушай, я тоже рада тебя видеть, но ты не мог бы уже убраться с моей кровати... еще и в одежде, да что ты делаешь, Грау, не надо ко мне лезть. Хватит!

Само по себе возникло сравнение с довольным щенком, который добрался по утру до любимой хозяйки и теперь будит ее радостным лаем, пытаясь облизать лицо. Ассоциации меня покоробили и возмутили. Стало неловко за себя и обидно за него, но Грау ничего не замечал.

— Хочешь, я все сниму с себя и залезу к тебе под одеяло, - азартно предложил он. — Ибо сказал Екклесиаст, что двоим лучше, нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение. Если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?

Я смотрела в сияющие, словно умытые дождем, голубые глаза и не знала, что делать, какая-то часть меня была готова ему все разрешить и даже кое-что предвкушала… Но ведь часть - это еще не целое.

— Прекрати так себя вести. Наверно, ты пьян.

Он немедленно сник и выпрямился, приглаживая ладоням растрепавшиеся волосы.

— Я торопился к тебе, думал, ждешь и скучаешь. Я нашел для тебя подарок, хотел сделать что-то хорошее.

Досадливо морщась, он отвернулся к окну и тут же заметил на кресле элегантную белоснежную вещицу.

— А это что такое? Ася… скажи, ты же не сама купила. Зачем тебе это здесь? Где ты взяла?

Замотавшись в одеяло, я сидела на сбившейся постели, подтянув колени к груди - совершенно растерянная. " Выгляжу после сна как пугало, а он тут стоит и требует каких-то объяснений, злится, кричит..."

— Ты что не видишь? Комбинация или сорочка ночная… неглиже. Да откуда я знаю? Она в моей комнате давно валяется, в коробке нашла, я не знаю, кто сюда притащил.

— Он подарил, да? И ты взяла… Конечно, взяла, куда тебе деться. Только носить ее не будешь!

Отто схватил злополучную сорочку и, глядя мне в глаза с нескрываемым злорадством, разорвал от ворота до самого низа. А потом бросил клочья на пол и выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

«Господи! Точно псих! Они все тут чокнутые, и я скоро свихнусь, как пить дай. В таком-то окружении недолго...»

Меня раздирали самые противоречивые чувства. Вдруг охватило жгучее желание кинуться за ним и все объяснить, я могла бы спокойно рассказать, что сорочка валяется у меня еще