Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

— Саркофаг? Это что-то типа драгоценного гроба, да? — переспросил охранник из шахты. — Нет, врать не стану — просто не знаю. Я ведь здесь не с обнаружения Особой штольни; слепую её оконечность расчищали ещё без меня. Опять же, и секретность, и желание шахтёров отхватить своё втихаря... — по голосу Барри было заметно, что он этому желанию даже в некотором роде сочувствует. — Если этот саркофаг был, скажем, цельнозолотым, то не стоит удивляться пропаже — его могли распилить на кусочки ещё до прилёта первых археологов. Кстати, — добавил Смит будто между прочим, но внимательно проследил за реакцией Кая, — почему вас так заинтересовали все эти древности, господин эксперт?

— В древних захоронениях подчас встречается необычная фауна, — с уклончивостью произнёс Кай, и, по всему, зрелого хитреца обмануть не смог.

Что ж, ну и ладно. Придётся надеяться, Барри не из болтливых...

— Замечательно, — заявил Смит. — Берём вон ту раздвижную стремянку. Хорошо, что не придётся выкатывать стационарный трап.

Ага, стремянку. Ловить хвандехваров в системе вентиляции. Взяли, понесли. Тяжёлая, зараза. Цельнометаллическая.

Вышагивая вслед за Смитом со своим краем переносной лестницы, Кай обдумывал, конечно же, далеко не фауну вентиляционных шахт. Имелись проблемы понасущнее — производные от тех же трёх надписей на своде дромоса.

Всё-таки нелогично: почему экзотерический язык, мало-мальски не зашифрованный? Чтобы могли прочитать люди? Дичь полнейшая. Культуре Сид интересна только культура Сид. Что бы там люди ни прочитали, Сиду либо вовсе не важно, либо, скорее, хотелось бы исключить.

Чтобы по возможном пробуждении прочитал захороненный. Видимо. Только так. Но кем должен быть захороненный, к которому обращаются на сидском просторечии? Неужели рядовым работягой? Как-то не вяжется с личным саркофагом в погребальной камере — пусть даже не цельнозолотым.

— Каким-каким работягой? — с недоумением обернулся Смит.

— Простите, Барри, неудачно пошутил, — выкрутился Кай, кивая на стремянку. — Просто с каждым шагом всё тяжелее.

Смит буркнул что-то в адрес учёных-неженок, но позволил передохнуть. Оглядываясь на пройденный от квершлага путь, Кай понял, что по ошибке произнести вслух слово 'работяга' ему больше не придётся. Ну совсем ведь дохлая версия!

Прах простолюдина этак помпезно точно не захоронят. Ибо ведь не настачишься! Напрашивается другой вывод: тот, кто создавал надпись о выставленном стороже, и сам не очень-то представлял, к какому сословию принадлежит предполагаемый читатель надписи.

Бывает ли подобное? Почему бы и нет? Но в каких случаях это бывает? В необычных, нетривиальных. Обычно-то те, кто хоронит, неплохо знает кого хоронит: правителя, мага, аристократа, жреца... Если же знание утеряно, но уважение сохранилось — речь идёт, видимо, о прерванной традиции.

Что же могло традицию прервать? Революция? В отношении культуры Сид — более чем смешное словечко. Таких потрясений, в которых новое поколение хоть чем-то мало-мальски заметным отличалось от старого, история Сида попросту не знает.

Отсюда вывод: прошло много поколений. Но кого могут захоронить спустя много поколений? Либо некое почти бессмертное существо, живущее в отшельничестве, либо существо, способное к частичному возрождению. Культура Сид строго различает эти два случая — как приближения соответственно к ангельскому и демоническому чину, притом, что с земных позиций эти ксеносущности равно демоничны.

Правда в том, что приближенных к ангельскому чину на посторонних Сиду планетах никто бы хоронить не стал. Значит — второе. И даже сугубо второе, поскольку третьего не дано. Итак, если Кай нигде ранее не ошибся, экспедиция имеет дело с таким частично возрождающимся демоническим существом, которое на планетах Сида сочтено опасным. А раз так, существо имеет уже и некоторую историю демонических возрождений.

Стало быть, здесь, в 'Особой штольне' Ближней шахты на Эр-Мангали — не простое захоронение чьих-либо там останков, а перезахоронение опасного по меркам культуры Сид существа 'с историей'.

Перезахоронение на планете, которой не жалко?

2

Достать до пробитой в сидском дромосе вентиляционной шахты при помощи раздвижной стремянки оказалась пара пустяков — хорошо, что Барри Смит помнил, где такие взять.

— Первым идёт Нестор Оукс, — произнёс Лаки. Типа скомандовал.

— Лучше я пойду, — покачал головой Дэй. — Мы тут с Нестором обсудили...

Ага, обсудили. Нестор сказал, что Дэю слабо, вот и всё обсуждение.

— Ладно, — не чинясь, подкорректировал команду Лаки. — Первым поднимается Джон Дэй. Благодарите начальника за гибкость.

Дэй стал осторожно взбираться по стремянке. Вот он уже у вентиляционного отверстия, просунул туда бластер, затем голову.

— Ну как там? — спросил Оукс.

— Пыльно, — с досадой ответствовал первопроходец.

— Так и думал, — признался подстрекатель.

— Ах ты ж... Да, забыл спросить: высоко ли мне подниматься?

Пока хвандехвар не свистнет, молчаливо сыронизировал Кай. Если вентиляционная шахта идёт к поверхности, обследовать её можно так долго, как заблагорассудится. Три километра по вертикали не пролетят незаметно.

— До первой запертой решётки, — Смит предложил решение помилосердней, — дальше смысла нет. Крупной твари вроде хвандехвара сквозь неё не протиснуться. Ну, а крысы нас, вроде, не волнуют.

— Так это вас не волнуют, — хмыкнул горе-доброволец, а я отсюда уже слышу, как они пищат.

— Угости их из бластера, — посоветовал Оукс

— Успеется, — Дэй забрался в отверстие полностью, обувь гулко застучала по металлическим скобам. — Фу ты, какой сквозняк: простудишься тут в два счёта, пока долезешь!

А чего другого ожидать от вентиляционной шахты?

Восходя, охранник беспечно насвистывал. Он и правда готов к встрече с хвандехварами? Кай по инерции даже обеспокоился, хотя ему-то что — неверующему в животную гипотезу пропаж...

— Ну как там решётки?

— Да нет там никаких решёток, — послышалось из вентиляционной шахты. Хвандехвар заходи — не хочу... Его, правда, тоже нет.

— А что есть?

— Крысы. Пищат уже рядом.

— Этак ты скоро до первой площадки доберёшься?

— Ага. Вот с неё-то и пищат...

Пауза. Потом:

— Чужжжаковы грудняки! Да сколько их тут?!

— Кого?.. Дэй, отзовись, кого ты встретил?

— Да говорю же — крысы... Что за... — послышались отдалённые звуки работающего бластера, потом всё смолкло.

— Дэй?

Тишина.

— Дэ-э-эээээй!!!

Никакого ответа.

— Дэй, ты слышишь?..

— Кажется, Дэю нужна помощь, — с испуганным недоумением произнёс Оукс. — Но... Дэ-э-эээээээй!!! Чужачина какая-то...

— Он не выстоял с бластером против... крыс? — усомнился Лаки.

— Смотря что там за крысы, — высказался Смит, уже взбираясь по стремянке.

И в этот момент в вентиляционной шахте что-то зашуршало.

— Осторожно, — выдохнул Оукс.

Смит отклонился и из отверстия мимо него вылетело три крысиных тушки. Одна — с оглушительным визгом.

Оукс ещё в полёте саданул визжащую из бластера, причём попал, но крыса не унималась. Орала, что твоя сирена.

— Живучая, гадина, — процедил Оукс сквозь зубы, продолжая расстреливать её уже на полу 'штольни'. Насилу затихла после пятого попадания.

Но тут зашевелились обе тушки, которые раньше молчали.

— Что за... — перепуганный охранник в них стрелял, а они продолжали оживать. Одна из них запищала с тем же надрывом, как самая первая. Или это останки первой продолжают пищать. Или звуки застряли в ухе.

Барри Смит со стремянки стал ему помогать. В трубу на выручку Дэю так и не полез, а стрелял по серым бесформенным комкам, в которые превратились крысы — но комкам, всё ещё способным к движению.

Затихли? Но тут в вентиляционной трубе зашуршало и по ступеням стремянки скатилась ещё парочка.

— Эссенхельд, пали! — рявкнул кто-то, вовлекая Кая в процесс.

Кай послушно нажал на спуск 'меноры', но никакого оглушительного бабаха не дождался. Сухой щелчок по осечному патрону. Надо было сразу выбросить.