Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Последствия взрыва? Скорее всего. Не наши ли шахтёры постарались, взрывотехнически углубляя Ближнюю шахту внутрь рудного поля?

Теперь в тех местах, где покрытие от культуры Сид получило серьёзные разрушения, красовались уродливые вставки из пластикобетона, а там, где оно было полностью нарушено — стены скрепляли подогнанные друг к дружке пластины — тюбинги. Одетая в тюбинги, 'Особая штольня' меняла своё поперечное сечение с эллиптического на круглое: ещё один красноречивый момент пересечения не склонных к взаимопониманию культур организации пространства.

В местах же, где и тюбинги ещё не сели, свод поддерживался до поры толстыми бетонопластиковыми распорками. Вот за ними-то — в единственном скромном участочке на всю штольню — и могли прятаться хвандехвары, кабы очень захотелось. Да видать не хотелось, коли не прятались.

— Никого, — с досадливой грустью констатировал Дэй.

Он что, надеялся, впервые подойдя к завалу, тут же совершить подвиг?

Ну да, никого не встретили. Ни шахтёров — их временно перевели на другие шахтные стволы, ни людоедов-похитителей — им некого здесь выслеживать. На недорасчищенном от обломков породы земляном полу лежала кирка и пара лопат — вероятно, забытые кем-то из похищенных, но кем, когда?

— Всё-таки жаль, что шахтёров здесь нет, — сказал Оукс. — Они бы работали, хвандехвары бы нападали, а мы бы охотились на хвандехваров.

Да, знатная сорвалась охота.

12

Никого не найдя, охранники быстро расслабились. Рассовали свои бластеры по кобурам, слонялись без дела по сидской 'штольне', чисто для виду напуская на себя озабоченность, будто поиски продолжаются. На самом деле вели себя как зеваки — с некоторым любопытством, но без надёжного познавательного метода.

Дэй не поленился, сбегал сличить все три надписи. Срисовал их себе в блокнот, нашёл пару отличий, проверил — оказалось, неточно срисовал.

— И для кого на потолке одно и то же пишут? — долго не унимался Оукс. — Наверное, в этой культуре Сид все тупые.

— Для хвандехваров! — отрезал Кай.

Болтовня мешала ему думать. Впрочем, он сам задавал себе тот же самый вопрос. Так для кого написано?

В некотором смысле — для их экспедиции, как ему сразу же и показалось, по мере того, как изменялся размер шрифта. Но то — производный смысл, самый поверхностный. Кто-то и до экспедиции ходил тем же самым путём — от квершлага с вагонетками до завала. Кто ходил — ну конечно, шахтёры, в том числе и те, которые недавно пропали. Перед тем, как пропасть, они прошли под привычной надписью, которая им всё громче беззвучно выкрикивала сообщение о стороже. Но сообщение получено не было, и сторож активизировался.

Почему-то сторож активизируется далеко не всегда. Не повезло лишь некоторым. Жаль, что нельзя опросить свидетелей происшествия. Может, натолкнули бы на некое повторяющееся обстоятельство.

Но и трагедия с шахтёрами — производная от исходного смысла. Надпись на потолке много древней и самих шахтёров, и пробитого к 'Особой штольне' квершлага. Кто-то здесь ходил (или мог пройти) ещё ранее, кто-то, ради кого неведомый мастер и расписал письменами потолок. Этот кто-то и сам принадлежал к той же самой культуре Сид, причём не к высшим и тайным её сословиям, имеющим собственные усложнённые языки. Писали-то на экзотерическом, который и терранские ксеноархеологи расшифровали без большого труда.

Но не в сословии главная загвоздка. Тот, кто должен был воспринять надпись, ожидался не со стороны входа в 'Особую штольню', ныне лежащего где-то там, под завалами. Он ожидался именно со стороны квершлага, которого тогда как раз-то и не было.

То есть — тот, или то, кого должна была остановить надпись, ожидался со слепого конца 'штольни', столь похожего, на каев-то взгляд, на погребальную камеру.

Ой, кажется, придётся-таки расспросить Смита, не стоял ли там когда саркофаг...

13

— О, глядите: вон ещё одна вентиляционная шахта из тех, о которых я вам говорил! — глазастый Лаки тоже бродил по 'штольне', причём, не теряя времени на чтение надписей, вовсю примечал не стоящие внимания мелочи.

Надо же — при первом прочёсывании не заметили. Вероятно, из-за сложного орнамента, невольно скрадывающего боковое отверстие.

Эту шахту на краю потолочной зоны 'штольни' явно пробили люди. Зачем, понятно: один квершлаг с вентиляционной задачей никак не справлялся. Причём никак не сообразовались с художественными требованиями орнамента, грубо вторглись в основную изобразительную идею, глупо нарушили несущие линии. Культура Сид не позволила бы себе этакой самодеструкции.

— Сколько хвандехваров может скрываться за этим отверстием, как думаете, эксперт Эссенхельд? — а это уже наезд.

Видать, Лаки постепенно освоился, почувствовал в себе достаточно силы для общения в начальническом тоне и пытается что-то отыграть из авторитета. Сейчас оппоненту предлагается перепугаться и принять версию экспедиционного большинства — для начала в виде абстрактной возможности.

— Полагаю, ни одного, — как можно беспечнее ответил Кай.

Хорошо ответил. Надо тоже не забывать показывать зубы.

— А если серьёзно?

А если серьёзно, то ты смешон со своей хвандехваровой версией, насмешливо сказал Кай. Но не вслух. Ясно, почему: начнёшь тыкать носом 'господина Гидьденстерна' в его некомпетентность, так тут же возникнет встречный вопрос: а ты кто таков, 'эксперт Эссенхельд', чтобы такое делать? И в финале — взаимное разоблачение с новым поединком на арене, притом, что и от старого тошно. Лучше не доводить.

Но с другой стороны, если не ткнуть дурака носом в ущербность его измышлений, экспедиция под его руководством может закончиться вовсе скверно. Учитывая, что сторож, выставленный культурой Сид, всяко помудрёнее тех безмозглых тварей, которых она ожидает встретить.

Да к тому же и тот, или то, кого поджидал сторож — восставшее из гроба нечто — вовсе не обязательно было устережено. Две твари, наделённые жестоким сидским интеллектом: не слишком ли много для одной Ближней шахты?..

— Нет, ну если серьёзно? — не унимался Лаки. Этот всё носится со своим вентиляционным отверстием.

— А если серьёзно, то выдвижению гипотез должно предшествовать освидетельствование данного шахтного ствола специалистами. Специалистами с бластерами, — добавил он, чтобы избежать превратных толкований.

Глава 11. Высший суд,

или Совестливые репрессивные деяния

1

— Что за дурная вертикальная труба... Да и как по ней подниматься? — пробормотал Джон Дэй, с досадливым сомнением вглядываясь в отверстие вентиляционной шахты над головами.

Барри Смит объяснил:

— Там есть специальные металлические скобы. Да и площадки для отдыха через каждые двести метров.

— Ага, скобы вижу, — согласился Дэй.

— Площадки? — Лаки понизил голос. — Предвижу, что там-то и отдыхают шахтные хвандехвары. В общем, эксперт прав: шахту надо обследовать.

После всего выясняется, что решение принял эксперт Эссенхельд.

— Узкая какая, — Дэй снова задрал голову, — два человека никак не разминутся. Придётся по одному.

— Трусишь, небось? — подначил Оукс. Оказывается, и между ними своя конкуренция. Кто из них лучший космоспецназовец, типа того.

— Не трушу. Просто изучаю обстановку.

— А слабо первому полезть?

— Без проблем. Только как дотуда допрыгнуть?

— Это тем более не вопрос, — объявил Смит. — Считай, всё под рукой: в квершлаге, по которому мы проходили, сложены стремянки...

Властью начальника экспедиции Лаки распорядился, чтобы за лестницей сходили Смит и Эссенхельд. Первый — поскольку лучше всех знал здешнее шахтное хозяйство, второй — ну, чтобы не забывал о своей подчинённо-вспомогательной роли. Так сказать, в порядке мелкого укуса — настолько незначительного, что Кай и не подумал возмущаться.

Точнее, всё же подумал, но так и не возмутился. По правде говоря, был даже рад перспективе отдохнуть от общения с Лаки, Дэем и Оуксом, а заодно счастливой возможности порасспросить Смита о саркофаге в погребальной камере 'штольни'.