Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid) - Лиза Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет! Это может быть слишком опасно!
– Но я должна отвезти Изабелл в больницу как можно скорее. Не говоря уже о Джиме. Я думаю, у него действительно сотрясение. И Бонни…
– Бонни тоже собирается в пансион, – заявила ведьма, четко проговаривая каждое слово.
– Нет, Бонни! Я ведь собираюсь бежать, ты понимаешь это? Я собираюсь бежать так быстро, как только возможно, и я не могу позволить тебе задерживать меня, – голос Мередит был жестоким.
– Я не буду задерживать тебя, я клянусь. Ты побежишь вперед. Я побегу за тобой. Моя голова теперь не болит. Если я отстану, просто продолжай бежать. Я доберусь следом.
Мередит открыла рот и затем снова его закрыла. Должно быть, что-то в лице Бонни подсказало ей, что любые возражения будут бесполезны. Потому что так оно и было.
– Вот мы и приехали, – сказала доктор Альперт несколько минут спустя. – Угол Лавровой улицы и Старого Леса.
Она извлекла из своей черной сумки маленький медицинский фонарик и посветила им по очереди в глаза Бонни.
– Ну, мне кажется, у тебя нет сотрясения. Но ты знаешь, Бонни, по моему медицинскому заключению, тебе не следует никуда бежать. Я не могу заставить тебя пройти лечение, если ты этого не хочешь. Но я могу заставить тебя взять вот это. – Она протянула Бонни свой фонарик. – Удачи.
– Спасибо за все, – сказала Бонни, накрыв на мгновение своей бледной ладонью смуглую ладонь, доктора Альперт. – Вы тоже будьте осторожны, – остерегайтесь поваленных деревьев, и Изабелл, и чего-нибудь красно-рыжего на дороге.
– Бонни, я ухожу, – Мередит уже была снаружи.
– И заприте двери! И не открывайте, пока не проедете лес! – сказала Бонни, выскочив из машины вслед за Мередит.
И тогда они побежали. Конечно, все, что Бонни сказала о том, что Мередит должна бежать впереди нее, было бессмыслицей, и они обе это знали. Мередит схватила Бонни за руку, как только ноги ведьмы коснулись дороги, и побежала как гончая, волоча Бонни за собой, время от времени, едва ли не отрывая девушку от земли.
Бонни не нужно было объяснять, как важна скорость. Она отчаянно хотела, чтобы у них сейчас была машина. Она много чего хотела бы, и для начала, чтобы миссис Флауэрс жила в центре города, а не в этой глуши.
В конце концов, как и предвидела Мередит, Бонни выдохлась, и ее рука стала настолько мокрой, что выскользнула из ладони Мередит. Бонни согнулась почти пополам, руки на коленях, и пыталась восстановить дыхание.
– Бонни! Вытри свою руку! Мы должны бежать!
– Просто… дай мне… минуту…
– У нас нет ни минуты! Ты слышишь? Давай!
– Мне просто нужно… восстановить… дыхание…
– Бонни, оглянись. И не кричи!
Бонни оглянулась, и закричала. Затем обнаружила, что совсем не выдохлась. Она сорвалась с места, хватая Мередит за руку.
Она слышала это, даже не смотря на свое хрипящее дыхание и звон в ушах. Это был звук насекомого, но не жужжание, а скорее низкое гудение. Что звучало как вертолетное «вип-вип-вип-вип», только выше тоном, словно у вертолета были усики насекомого вместо пропеллера.
Мельком взглянув, она смогла различить сплошную серую массу из усиков, с головами впереди – и все эти головы были готовы раскрыть рты, полные острых белых зубов.
Она пыталась включить фонарик. Опускалась ночь, и у нее не было ни малейшего представления, сколько еще пройдет времени, прежде чем взойдет луна. Единственное, что она понимала, это то, что из-за деревьев все вокруг, кажется еще темнее, и что те существа гонятся за ней и за Мередит.
Малахи.
Гудящий звук усиков, рассекающих воздух, сейчас был гораздо громче. Гораздо ближе. Бонни не хотела оборачиваться и видеть источник этого звука. Этот шум толкал тело Бонни за пределы всех разумных границ. Она не могла не прокручивать в голове снова и снова слова Мэтта: «Как будто мою руку засунули в измельчитель мусора. Как будто мою руку засунули в измельчитель…»
Ее ладонь и ладонь Мередит были снова покрыты потом. А серая масса явно их догоняла. Оставалась еще примерно половина пути, а гудящий звук становился все выше и пронзительнее.
В то же время ее ноги стали словно резиновыми. Буквально. Она не чувствовала свои колени. И сейчас они были точно мягкий каучук, растворяющийся и превращающийся в желе.
Вип-вип-вип-вииииииии…
Это был звук одного из них, самый близкий. Ближе, ближе, и затем он был перед ними, его рот раскрылся в форме овала, по всему периметру были зубы.
Точно как говорил Мэтт.
Бонни настолько выдохлась, что даже не могла закричать. Но ей нужно было закричать.
Казалось, что у этого существа вообще не было головы, глаз и каких-либо частей лица, а только этот ужасный рот, который развернулся к ним и летел прямо на нее. И инстинктивное решение замахнуться на него ладонью, могло стоить ей всей руки. О боже, оно приближался к ее лицу…
– Вон пансион! – выдохнула Мередит, резко толкнув Бонни и чуть не сбив при этом девушку с ног, – Бежим!
Бонни пригнулась как раз в тот момент, когда малах попытался напасть на нее. В тот же миг она почувствовала, как его усики прожужжали по кудрявым волосам ведьмы. Ее внезапно отбросило назад, и она больно ушиблась. Ее ладонь вырвалась из ладони Мередит, а ноги были в полном изнеможении. Все внутри нее готово было кричать.
– О, господи, Мередит, он добрался до меня! Беги! Не позволяй кому-то из них достать тебя!
Перед ней, пансион был освещен, точно отель. Обычно он был темным, за исключением может только окна Стефана и еще одного. Но сейчас он сверкал как драгоценность, только вне ее досягаемости.
– Бонни, закрой глаза!
Мередит не покинула ее. Она все еще была здесь. Бонни могла чувствовать, как похожие на вьющееся растение усики коснулись ее уха, затем легко переместились на покрытый испариной лоб, двигаясь дальше по лицу, к горлу… Она всхлипнула.
А затем последовал резкий, громкий треск, смешанный со звуком, похожим на лопающуюся спелую дыню, и что-то влажное прокатилось по спине девушки. Мередит отбросила толстую ветку, которую держала словно бейсбольную биту. Усики уже выскользнули из волос Бонни.
Ведьме не хотелось смотреть на бардак позади нее.
– Мередит, ты…
– Давай, беги!
И она снова побежала. По усыпанной гравием подъездной дорожке к пансиону, вверх по ступенькам, до двери. И там, на пороге стояла миссис Флауэрс со старомодной керосиновой лампой.
– Заходите, заходите, – сказала она и, когда Мередит и Бонни вошли, судорожно глотая воздух, она захлопнула за ними дверь. Все как один услышали звук, который за этим последовал. Такой же как после удара веткой – резкий треск и хруст, только гораздо громче, и повторившийся много раз, словно лопающийся поп-корн.
