Любовь как сон - Вари Макфарлейн

Мишель извлекла изо рта электронную сигарету и взглянула на подругу.

– Ого! Мы едва не опоздали.

Справа от нее в проеме появилось лицо Эгги.

– А почему ты в ползунках? – поинтересовалась Мишель.

– Отличный комбинезон со многими культурными коннотациями. Писк моды.

– Нет, детка, это писк эротики на последнем издыхании, – сказала Мишель, без приглашения заходя в квартиру с Эгги на буксире и с огромной сумкой, в которой лежал годовой запас продуктов.

Оказавшись в гостиной, они окружили Анну.

– О господи, что у тебя на заднице? – спросила Мишель.

– Хвост, разумеется.

– Похоже на какашку.

– И что ты такое смотришь?! – воскликнула Эгги, глядя на экран, где крупным планом застыло изображение мужчины с клыками.

– «Баффи – истребительницу вампиров».

Гости перевели взгляд на огромную коробку с недоеденной паэльей, открытый пакет чипсов и миску с хумусом. И много шоколадных конфет. Да, зрелище было не из приятных, но Анна сегодня ничего не ела. Она просто еще не прибралась.

– Мы привезли куриные палочки. Ты даже в лучшие времена ешь как человек, который побывал в немецком плену, но это уж ни в какие рамки не лезет, – сказала Мишель.

Она села в кресло, а Эгги осторожно пристроилась на кушетке. Она привыкла, что у старшей сестры все под контролем, и беспорядок, эмоциональный и домашний, явно выбил ее из колеи. Анна видела, что подруга и сестра встревожены, несмотря на шуточки. В обычное время она бы их успокоила. Но сейчас у нее недоставало сил: настроение у Анны хуже некуда.

– Во-первых, – объявила Мишель, роясь в сумке, – я привезла всяких мармеладок, хоть они уже явно лишние. Не взяла только лимонных, они невкусные. Следующий вопрос, Анна. Что происходит?

– Я же сказала. Я целую неделю болела и не ходила на работу. Похоже на расстройство желудка.

– Да-а, конечно. Но мы звоним, пишем, шлем сообщения, а ответа нет, ну или получаем краткие отписки, совсем не в твоем духе. Тогда мы начали наводить справки. Одна особа, назовем ее Пи-Шель – на тот случай, если ты рассердишься, – вспомнила, что последним, с кем ты виделась, перед тем как загадочно заболеть, был Джеймс. Тогда эта особа позвонила ему на работу и узнала, что вы вроде как поссорились…

– Господи, ты говорила с Джеймсом? Боже мой! – воскликнула Анна и натянула на лицо капюшон.

– Ой, рожки, – сказала Эгги. – Это костюм сатаны?

– Это уши, – буркнула Анна сквозь ткань и откинула капюшон.

– Твой коллега Патрик очень сильно настаивал, чтобы я выяснила, что случилось, – сказала Мишель, и Анна вздохнула. – Взгляни на дело с другой точки зрения: я избавила тебя от визита Патрика, – продолжала Мишель. – Из-за чего вы с Джеймсом поругались?

– А он не объяснил?

– Нет. Он сказал: «Спроси у нее сама».

На мгновение Анна почувствовала мимолетное уважение к Джеймсу за сдержанность, но тут же верх взяли иные воспоминания.

– Он нашел мою школьную фотографию и догадался, кто я такая. Он посмеялся надо мной. Я вышла из себя и крикнула, что он негодяй и сукин сын. А он назвал меня психопаткой! Якобы он не виноват, что я была такой дурой. Он страшно меня унизил, и я снова вспомнила все самое плохое.

– Вот мразь! – воскликнула Мишель. – Он назвал тебя дурой?

– Скотина, – сказала Эгги, с трудом сдерживая слезы.

– Мы ведь знали, что он ужасный человек. Я просто поверить не могу, что убедила себя дать Джеймсу шанс.

– Итак, подозреваемый доказал, что ничуть не изменился, – произнесла Мишель. – Но это его проблема. Ты-то чего расстроилась?

Кто-то должен был задать этот вопрос, от которого Анна старательно уклонялась.

– Не знаю. Он посмеялся… и я тут же вернулась в прошлое. Словно поняла, что осталась той, прежней девочкой. И всегда ею буду. Девочкой, с которой никто не хотел общаться.

– Я хотела с тобой общаться! – крикнула Эгги, и по щеке у нее покатилась слезинка.

Анна наклонилась и погладила сестру по плечу.

– Спасибо. Но у тебя просто не было особого выбора, раз уж мы жили в одном доме. И зачем только я пыталась простить этих мелких, безнравственных людей? Я же знала, кто они такие. Так зачем я себя обманывала? Они на минутку сделались любезны со мной, и я поддалась на лесть. Какая слабость с моей стороны… Мне хотелось верить, что они и правда изменились. Что изменилась я сама! Что я наконец-то могу понравиться крутым парням! Жалкое зрелище в тридцать два года, правда?

– Ты им и правда нравишься. Просто ты для них слишком хороша, – сказала Мишель.

– Нет. Я как будто… ношу маску. Всё ненастоящее. То, как со мной раньше обращались… именно так ко мне на самом деле и относятся. И сразу становится ясно, что они за люди. Это главное.

– Ну, тогда просто не общайся с ними. Никаких проблем.

– Да, конечно, – сказала Анна. – Я просто жду, когда чувства наконец согласятся с разумом, что мне нечего стыдиться.

– Мне в голову не могло прийти, что они не узнают тебя на встрече выпускников, – произнесла Мишель. – Тебе пришлось вытащить прошлое на свет, а вот убрать его обратно в чулан не получилось. Прости, что вообще предложила.

– Ты не виновата, – ответила Анна, поправляя хвост. – Я сама продолжала видеться с Джеймсом. Отчасти, наверное, надеялась, что это пойдет на пользу.

«Да, и ты получала удовольствие», – мысленно закончила она.

– Ты говоришь, что изменилась, но и в молодости ты была умна, – сказала Мишель, перекладывая сигарету в другой уголок рта. – Умная, добрая, интересная, веселая. Вот за что тебя любят. Эти качества не появились из ниоткуда во взрослом возрасте. Да, ты теперь выглядишь иначе, чем в детстве, но мы все меняемся с годами.

– Меня ненавидели, Мишель! – воскликнула Анна, отчаянно пытаясь не расплакаться. – Презирали! Я сомневаюсь, что от этого можно избавиться полностью! От ощущения, что тебя… по природе невозможно полюбить.

Вот и слезы. Эгги обняла сестру, и Мишель подошла тоже. Они поплакали вместе. Наконец Мишель проговорила:

– Кстати, твой комбинезон пора бы постирать.

Анна шмыгнула носом и откашлялась. Тем не менее она заметила, что ей полегчало после того, как она открыла неприятную правду. Видя свое дурацкое пухлое лицо на старых фотографиях, Анна страшно жалела себя. Она пошла в школу, полная желания учиться, – и узнала только, что никому не нужна.

– Ты сама знаешь, что это неправда. Тебя многие любят, – сказала Мишель, садясь.

– Да, только я до сих пор одна.

– Не теряй надежды. Сотни мужчин мечтают стать твоими парнями, поэтому не говори глупостей.

– Да, да. Однажды я оставила открытым «Фейсбук», и Фил, с которым я работаю, сказал, что не прочь с тобой познакомиться, – заметила Эгги.