Час урагана - Песах Амнуэль

и о том, какой станет наша человеческая доля, если исчезнет канал связи с окружающим нас большим миром, из которого мы черпали все знания и все идеи, в том числе культурные, эстетические, философские, все, все…

Молодые гении — не от мира сего, Дайсон имел лишнюю возможность в этом убедиться.

Старшего инспектора беспокоила в происходившем хаосе только Элис. Почувствовав, что в руке больше нет оружия, она расслабилась и рухнула на кушетку, ненароком придавив несколько свисавших сверху проводов («совсем как в прошлый раз, — подумал Дайсон, — значит, вот как это было»).

Дышала она ровно, глаза были закрыты — Элис спала. И может быть, видела сны, находясь в симбиозе с какими-то высшими космическими силами, о которых лично Дайсон думал с презрением, как о факторе несущественном, созданном больным воображением погибшего Туберта.

— Доктор Волков, — сказал Дайсон, когда сержант Шимански отковал Алекса от спинки стула и защелкнул один из наручников на своем запястье, — я задерживаю вас для проведения допросов в связи с обвинением в убийстве двух человек — Соломона Туберта и Фредерика Бакли, — а также в покушении на убийство сотрудника полиции Брюса Бестера.

О себе он говорить не стал — мелочь, не стоившая упоминания.

— Чушь, — с отвращением произнес Волков. — Вы так ничего и не поняли, старший инспектор. Вы во всем продолжаете искать земные мотивы, а здесь…

— Знаю, — поморщился Дайсон, — вы все так запутали, что теперь трудно отделить земное от небесного. Не беспокойтесь. Разделим.

— Вы не сумеете разбудить Элис, — выдвинул последний аргумент Волков, когда сержант Шимански подтолкнул его к двери. — И учтите: она ни в чем не виновата. Ни в чем!

— Это мне известно, — кивнул Дайсон. — А разбудить…

Он бросил взгляд в сторону Бестера — тот сидел на краешке кушетки, поглаживал здоровой рукой перевязанное плечо, и, похоже, чувствовал себя прекрасно — персонажем настоящего блокбастера.

— Разбудим… — процедил сквозь зубы Бестер, так и не выйдя из образа героя-освободителя.

— Вы ошибаетесь и скоро пожалеете об этом! — воскликнул Волков уже из коридора.

— Брюс, — обратился Дайсон к Бестеру, — ты действительно уверен, что Элис…

— Все в порядке, старший инспектор, — улыбнулся Бестер и все же не удержался: поморщился от острой боли в плече. — Я видел его манипуляции, этого достаточно.

— Надеюсь, — пробормотал Дайсон. — Тогда валяйте. Я не хочу, чтобы Элис спала, когда приедут майор с окружным прокурором. Надеюсь, она ничего не помнит из того, что здесь происходило.

— Конечно, не помнит, — уверенно сказал Бестер. — И вы не станете ей рассказывать?

— Я бы не стал, — покачал головой Дайсон, — но на суде… Впрочем, рано говорить об этом. Может, нам с вами удастся избавить мисс Бакли от присутствия на судебном разбирательстве. Приступайте, Брюс. Пусть она проснется.

* * *

— Здравствуйте, — сказал Дайсон, войдя в знакомую ему уже комнатку старшей сестры Флоберстон. — Похоже, вы живете в клинике.

Мэг подняла на старшего инспектора усталый взгляд.

— Нет, — помолчав, сказала она. — Это только сегодня. Я…

Дайсон обвел взглядом комнату, не нашел ни одного стула или хотя бы табурета, на который можно было опуститься, и присел на край медицинской кушетки, слегка сдвинув в сторону коричневую клеенку.

— Вы знаете, что я арестовал доктора Волкова?

— Конечно, — пожала плечами Мэг. — Слухи в городе распространяются мгновенно.

— Когда-нибудь, выйдя на пенсию, — мечтательно произнес Дайсон, — я займусь теорией распространения устной информации. Похоже, здесь не действует закон о том, что скорость света — предел скоростей.

— Вы хотели поговорить со мной об Алексе? Тогда вы обратились не по адресу. Мы не очень-то симпатизировали друг другу, хотя, вроде бы, не было причин…

— Нет, — сказал Дайсон. — Я о другом. Вы, конечно, никогда не верили в эту их теорию симбиоза?

— Их теорию? Это была теория Сола. Он жил ею, если вы понимаете, что я хочу сказать. А я жила Солом… Извините, что я так расклеилась, но, узнав, что это сделал Алекс, я…

— Вы верили в эту теорию? — настойчиво повторил Дайсон.

— Вы же знаете, что нет! Только потому, что Сол… Я долго думала об этом, заставляла себя поверить, мне казалось, что он не хочет меня, потому что для него на первом месте наука, и он видит, как я отношусь… Но все равно — чепуха все это, старший инспектор.

— В таком случае, — сказал Дайсон, изображая недоумение, — зачем вы это сделали?

— Это… Что?

— Мэг, — мягко произнес Дайсон, — мы с вами оба люди практичные, верно? Из всех возможных объяснений выбираем те, в которых нет и следа мистики. Результаты экспериментов, которые проводил Туберт, исчезли из компьютера после его гибели. Компьютер в лаборатории не сразу отключили от больничной сети, это было сделано лишь часа через три. Значит, либо Туберт прав, симбиоз существует, и этот… м-м… мировой разум не только руководил поступками Элис Бакли и не только расправился с ее братом, но еще и уничтожил важные сведения, которые Туберт получил, возможно, в последние дни перед гибелью. Я вижу, Мэг, это предположение вам не нравится. Согласен, все это чепуха. Но тогда остается второе — кто-то снял с диска информацию. Кто-то, знавший где она записана. Доктор Волков пытался это сделать под предлогом, что ему нужно продолжить работу. А вы…

— Я не входила в лабораторию, даже не пыталась, зачем мне?

— Но те три часа после смерти Туберта, когда его компьютер все еще был частью сети… Вы находились в это время здесь, верно?

— Я работала. Мне было плохо, не хотелось жить, но больным ведь все равно, что я… Я все время была на этаже…

— Да. Вам не нужно было много времени, чтобы снять информацию. Вы умная женщина, мисс Флоберстон, и понимаете две вещи. Первое: никто, кроме вас, этого сделать не мог. Доктор Волков был все это время рядом со мной. Второе: если компьютер был взломан, следы наверняка остались — адреса, время… Эксперты у нас хорошие, обнаружат. Вы хотите, чтобы завтра я пришел сюда с уликами и в компании следователя отдела компьютерных преступлений?

— Зачем мне это? — не поднимая головы, проговорила Мэг.

— Вот я и говорю. В теорию Туберта вы не верите. Эксперименты его продолжать не собираетесь. Информацию о них никому продавать или передавать не будете. Почему же вы это сделали? Я не спрашиваю — сделали ли, уверен, что все было именно так, и наши эксперты это подтвердят. Но — почему?

— Это официальный допрос? — спросила Мэг.

— Господи — нет! Я пока не собираюсь вас допрашивать, но буду вынужден, если… Просто понять хочу — зачем вам эта информация?

— Нет у меня ничего, — устало сказала Мэг. — Ничего я с диска не снимала. Просто стерла — и все.