Долго и счастливо (ЛП) - Линг Айя

Эдвард собирает газеты.

— Я должен идти в парламент. Покажу им эти статьи и попытаюсь опротестовать этих депутатов. Да, не удивляйся, Кэт… половина из них не утруждает себя чтением газет, если это не касается спекуляций на годовых скачках.

Он нежно целует меня и уходит. Амелия приносит мне чай и печенье, но я не могу есть. Меня беспокоит то, что может сделать Союз. Честно говоря, я бы не возражала, если они отменили пэров. Или даже монархию. Хотя Эдвард заверил меня, что есть трудолюбивые пэры, но люди будут видеть только тех, кто сделал смешные жалобы. Мое беспокойство в том, что прольется кровь, как в восстании в Морине. Разве нет мирного пути решения этой проблемы?

Я встаю и шагаю по комнате, ломая голову над решением. И потом меня осеняет идея.

Спускаюсь по лестнице и зову Бертрама.

— Седлай лошадей, — говорю я. — Мне нужно пойти во дворец.

Коляска грохочет на улице, и я обнимаю себя двумя руками. Будет ли моя идея успешной? Примет ли меня король? А как насчет дворян, когда они услышат об этом? Примут ли они мои идеи? Не важно. Я никогда не узнаю, пока не попытаюсь.

Мои руки сжимаются вокруг сиденья. Хорошо, Кэт. Один шаг за раз. Во-первых, увидеть короля, а потом беспокоиться об остальном.

Через некоторое время карета замедляется. Вытягиваю занавески и смотрю на улицу.

Сотни — нет, тысячи людей идут по улицам, неся знамена и флаги, скандируя лозунги вроде «Долой лордов!» «Справедливость народу!»

Человек, которого я признаю членом Союза, держит пылающий факел. Что он собирается делать?

— Значит, вам нужно продать своих лошадей, ваша светлость? — кричит он. — Мы облегчим вам решение!

Он поджигает красивую карету из белого золота перед особняком. Через несколько секунд карету поглощают красные и оранжевые языки пламени. Столпы дыма поднимаются в воздух, когда толпа ревет в знак одобрения.

Бертрам открывает дверь.

— Вам лучше выйти, принцесса Кэт, — говорит он с беспокойством в его глазах. — Похоже на безумие, и нет ничего, что они не могли бы сделать, если увидят нашу карету. Постараюсь, чтобы вы были в безопасности.

Я спрыгиваю, проклиная, когда мои пятки ударяются о землю. Чтобы спросить аудиенцию у короля, я попросила Амелия одеть меня как дворянку. Мое платье — темно-зеленое, отделанное золотым кружевом, и мои волосы в изумрудно-зеленых ленточках. На моем горле покоится золотая подвеска с грифом. Все мое одеяние кричит о богатстве.

Бертрам направляет меня в паб в узкой аллее, вдали от главной улицы. Он сует меня внутрь, перекидывается несколькими словами с хозяином и ведет к столу в дальнем углу.

— Пригнитесь ненадолго, принцесса. Мы подождем, пока протесты утихнут, и я отведу Вас домой.

Знаю, что самый безопасный вариант — делать то, что он говорит. Сначала успокаиваюсь с кружкой горячего молока, которое приносит мне владелец паба. Но когда оглушительный рев толпы продолжается и продолжается, знаю, что не могу вернуться. Мне нужно выйти из здания, потому что у меня миссия, а я не сдаюсь, пока не услышу ответ.

— Бертрам, — я встаю. — Мне нужно попасть во дворец.

Он выглядит потрясенным.

— Но снаружи слишком опасно! Его высочество никогда не простит меня, если…

— Я не беру экипаж, — говорю я, вытягивая ленточки из моих волос. — Ты слышал, как люди кричали снаружи. Мне нужно увидеть короля, потому что я пытаюсь остановить это. Если ты мне не поможешь, это нормально, потому что я все равно иду.

Зову владельца паба и снимаю кулон с моей шеи.

— Как вы можете оценить этот кулон?

Он выглядит испуганным, но отвечает.

— … около пятидесяти фунтов, миледи.

— Хорошо, — я достаточно ходила за покупками в Ателии и знаю, чего стоят пятьдесят фунтов. — Мне нужен грубый грязный плащ, который может скрыть мое платье. Мне также понадобится транспорт, который сможет доставить меня во дворец. Если вы можете получить их для меня, этот кулон принадлежит вам.

Бертрам выглядит потрясенным, что я прошу о таком, что стоит ниже пятидесяти фунтов. Но я слишком беспокоюсь о текущей ситуации, чтобы беспокоиться о расходах. На самом деле, благодарна, что я в состоянии не беспокоиться о деньгах.

Владелец паба быстро достает то, о чем прошу. Хватаю плащ и застегиваю застежку, позволяя ему полностью покрыть меня, игнорируя вонь пива и то, что пропитываюсь им. Не хочу, чтобы кто-то признавал, что я часть привилегированных. Тележка не так удобна, как карета, так как нет никаких подушек, чтобы сгладить ухабы на дороге, и понимаю, что мой зад будет в синяках, но это лучше, чем идти пешком.

Когда мы добираемся до дворца, снимаю плащ, показывая дорогое платье, которое надела, и иду к часовым, охраняющим тяжелые двери.

— Меня зовут Кэтрин Уилсон, — говорю я, высоко подняв голову. — Я здесь, чтобы попросить поговорить с королем.

Бертрам делает некоторые неразборчивые жесты руками, и вскоре я оказываюсь во дворе. Несмотря на неотложную ситуацию, в которой мы сейчас находимся, не могу не чувствовать ностальгию, когда смотрю на великолепный дворец, где жила. Два года назад, когда впервые увидела дворец, моя единственная мысль заключалась в том, что я хочу, чтобы это сохранилось в моей памяти, когда вернусь домой. Сегодня дворец стал моим домом.

Не теряю времени, чтобы добраться до приемной палаты короля. У меня нет проблем, чтобы найти путь — я жила здесь целый год. Слугт, стоявшие вне комнаты, сказали мне, что король в настоящее время находится на важной встрече со своими министрами.

— Все в порядке, — говорю я. На самом деле я ожидала, что сразу не смогу его увидеть. — Просто подожду здесь, пока он не закончит.

Кажется, проходит вечность, пока дверь не открывается. Мой желудок рычит через час или около того, но я игнорирую его. В голове репетирую то, что я должна сказать королю. Когда собрание заканчивается, министры выходят из комнаты, большинство из них выглядят усталыми и расстроенными. Некоторые из них замечают меня и хмурятся, несколько кивают мне вежливо, но никто не говорит со мной.

Слуга выходит из комнаты.

— Король готов принять Вас.

Вздыхаю с облегчением. Приглаживаю волосы и расправляю складки на моей юбке, затем вхожу внутрь.

Король сидит на своем огромном золотом троне посреди комнаты. Его глаза закрыты, лицо усталое. Я коротко думаю, что это будет будущее Эдварда, когда он поднимает голову.

— Это ты.

— Ваше Величество, — я глубоко приседаю.

Он машет мне на стул.

— Я ожидал, что в следующий раз, когда мы встретимся, я буду рад приветствовать вас в качестве невестки, — он стучит пальцами по ручке своего кресла. — Какое заклинание вы наслали на моего сына? Когда он был ребенком, он редко просил что-нибудь, но, когда дело доходит до вас, он превращается в самого упрямого мула.

Помню, как профессор Бартлетт рассказывал мне, как король Леон приехал, чтобы выбрать свою невесту.

— Разве другие не задавали вам такой же вопрос, когда выбрали Изольду в качестве вашей королевы?

Он поднимает бровь.

— Полагаю, Эдвард сказал тебе. Однако, Изольда, по крайней мере, была дочерью дворянина.

— Почему дворяне должны быть связаными с другими дворянами? — я возражаю. — Посмотрите, что происходит на улицах, ваше величество. Люди в ярости из-за исключительных привилегий, предоставляемых меньшинству, которые ничего не сделали, чтобы заслужить эти привилегии, кроме как родиться в правильной семье.

Его брови поднимаются еще выше.

— У меня многолетний опыт быть царем народа. Не читайте мне лекции, как управлять страной, мисс Уилсон.

— Простите, я не собиралась критиковать вас, — я глубоко вздыхаю. — Вы когда-то говорили мне, что общественный имидж имеет значение больше всего. Сегодня образ пэра находится в клочьях. Завтра это может быть королевская семья.

Рассказываю ему о сжигании кареты, и он стучит кулаком по столу.

— Если бы у них были причины жаловаться, они могли бы искать законные средства для выражения своего недовольства. Я не потерплю насилия и не поощряю мятежные настроения.