Эвиал - Ринат Таштабанов

— Чувствуешь, Папус? Не можешь не чувствовать.

— Чего, милорд? — Юноша непонимающе уставился на своего господина.

— Осень пришла, дурачок.

— А-а, — протянул юноша. Он слез со спины ослика и побрёл пешком, держа животное на поводке.

— Не понимаешь ты, Папус, романтики, — укоризненно покачал головой чёрный всадник. — Прав я, Трубадур?

— Иа-иа! — Отозвался ослик, смешно кивая головой.

— Видишь, Папус, даже глупая скотина со мной согласна.

— Ещё бы ей не согласиться, когда имеешь дело с Вами, милорд Азраил. Вы же — некромант.

— О, — махнул тот рукой. — Брось! Какое Трубадуру дело до того, кто я? Просто он понимает природу. Он её чувствует.

— Так же, как и мертвецов неупокоенных.

— Эт-точно, Папус. Зомби он за версту чует. Хлеб свой не зря ест. Кстати, — некромант указал рукой вперёд. — Приближается его очередная возможность доказать нам свой талант и не дать нам умереть с голоду.

На выходе из леса виднелся как нос шпиона из кустов краешек города. Название странников сейчас интересовало меньше всего. А знать они хотели перво-наперво, есть ли там кладбище. В последнее время упокоение восставших мертвецов стало для них способом заработать на жизнь, нежели исполнением их священного долга некромантов. Избавления Эвиала от неупокоенности. Трубадур издал радостные звуки и затряс своей ушастой головой, чем заслужил неодобрительный взгляд коня некроманта. Сэр Ательстан, словно старший наставник, давал ослику понять, что скотина порядочная, буде она таковой является, не станет в открытую эмоций своих выказывать. Тем более, вперёд хозяина своего. Но, поскольку Папус, вроде как радоваться прибытию в город и не собирался, Трубадур разрешения на проявление эмоций своих дожидаться не стал. К его мышиного цвета бокам была привязана поклажа странников: чёрная пузатая сумка с инструментами некроманта и лакированный деревянный ящичек вытянутой прямоугольной формы футов пять в длину. И животное, похоже, не смотря на всё свое приличие и чувство долга перед хозяевами, стремилось как можно скорее избавиться от надоедливой ноши. Тем более что та ужасть как бока уже натёрла, что б её… ох, приличные ослы так не думают!

Войдя в городские ворота, некромант и его спутник первым делом решили отправиться к коменданту. Прохожие то и дело косились на них, бормоча что-то под нос. Рука Папуса время от времени дёргалась, так и норовя схватить лакированный ящичек. А что там внутри, предстояло узнать всем недовольным. Особенно во-он тому мужику в кожаной безрукавке, который пялится на парочку странного вида гостей. Но тот, словно прочтя мысли Папуса, сам стал приближаться к странникам.

— Добрый день, милейшие, — пробасил, что сплюнул, он. — Куда путь держите?

— И вам дня доброго, — Азраил как обычно взял на себя роль дипломата, не полагаясь на молодую горячность Папуса. — Только путь в последнее время сам нас держит и ведёт, куда ему заблагорассудится. Но сейчас, коли уж мы в ваш славный город прибыли, то хотели бы к коменданту наведаться.

— Ну, не такой уж наш город и славный, — ухмыльнулся мужик. — Это вы, я думаю, сами узнаете, если на пару дней здесь задержитесь. А комендант — вон тама, — он указал узловатой рукой на крепкий бревенчатый дом в конце улицы, — ступайте, отец Конрад вас примет.

Отец Конрад, вот так. Инквизиция. Некромант приуныл. Им здесь делать нечего. Магия Спасителя в последнее время и так неплохо справлялась с восставшими мертвецами. Видимо, серые нашли свой способ упокоения кладбищ. Что это был за способ, Азраил выяснять не хотел, да и некогда было.

— Инквизиторы, — выдохнул Папус. — Что делать будем, учитель?

— Пока что предлагаю отдохнуть. Вот видишь, — сказал Азраил, слезая с коня. — Наш мордастый провидец и тот согласен — вспомни, как он прибавил ходу перед самым въездом в город. Иногда меня досада берёт, почему мой конь никогда не выражает такой же солидарности со мной!?

— Может, нам стоит поменяться? — Вполне серьёзно предложил Папус.

— Знаешь, я уже как-то об этом подумывал. Но мой конь, сэр Ательстан, высказался категорически против. Аргументировал он это тем, что ты, Папус, редко моешься, и он боится подхватить от тебя блох. — Папус шутку не оценил. Зато сэр Ательстан выказал своё полное согласие, огласив всю улицу своим громоподобным ржанием.

— И так, судари, какова же цель вашего визита в город наш, — спросил отец Конрад, видный мужчина с огромными кулаками, похожий больше на кулачного бойца, нежели на священника. С гусиным пером, тем не менее, управлялся он вполне ловко.

— Видите ли, преподобный отец Конрад, — как обычно начал вести переговоры Азраил. — Я некромант, зовут меня Азраил. А вот этот милый юноша — мой помощник, подмастерье, и зовут его Папус.

— Папус? — Поднял брови отец Конрад. — Что-то знакомым кажется мне это имя. Где-то ведь я его слышал. Впрочем, не важно. Насколько я помню, ничего противозаконного. Так в чём же цель вашего визита?

— Некромантия, преподобный отец Конрад. Вы, вероятно, наслышаны об указе, изданном совместно ректором Академии и главой Инквизиции три года назад «О разрешении проведения ритуалов некромантам…»?

— Да, я в курсе. Это произошло после событий в городе Лаамрат, который в результате событий оных сгорел дотла.

— Именно, преподобный отец Конрад. Так вот, мы…

— Вы нам здесь без надобности, господа некроманты. — В лоб и без обиняков заявил отец Конрад. — Так что, можете не задерживаться здесь и продолжать ваш путь.

— Мы хотели бы задержаться здесь на пару дней. Просто передохнуть.

— Хорошо. В вашем распоряжении таверна «Пивная бочка». Это если вы… кхм!.. не желаете расслабиться. А так… в «Дикую орхидею» можете заглянуть.

— Спасибо. — Поначалу Азраилу показалось, что он ослышался: инквизитор предлагает ему пойти к блудницам! Но всё же решил не переспрашивать. — Думаю, обойдёмся без «расслабиться». Идём, Папус.

— Осинки, — сказал Папус уже в дверях.

— Что? — не понял инквизитор. Но двое некромантов уже вышли.

Устроились, как и было предложено, в таверне «пивная бочка». Заведение оказалось приличным, а пиво, в честь которого, видимо оно и получило своё название, — не очень. Впрочем, странники напиваться не стремились. Едва оказавшись в отведённой им комнате, они принялись разбирать свою поклажу. Некромант расстегнул замки на своей сумке. Свету масляной лампы явлены были медные астролябия, циркуль, компас, жаровня, щипцы и прочая утварь. Папус же с превеликой осторожностью и почтением раскрыл свой лакированный ящичек. В нём оказались недлинный, тонкий меч, блестевший белой сталью клинка в слабом подрагивающем свете лампы, кинжалы — длинный, короткий и средний — все разной формы, от прямого до волнистого. Следом показался складной лук. Последними на кровать легли орионы — метательные звёзды. После проверки снаряжения, оказалось, что оно было в идеальном состоянии. Некромант и его ученик знали это превосходно, но делать им всё равно было нечего.