Тюрьма народа - Алексей Широпаев

Каминцы сражались не только с советскими лесными бандами. РОНА "выставляла часть на фронт под Дмитровск-Орловский в июле 1943. Осенью один полк ее стойко защищал Севск – и в этой защите уничтожен целиком: советские войска добивали и раненых, а командира полка привязали к танку и протащили насмерть" ("Архипелаг ГУЛАГ").

Летом 1944 года РОНА, отступившая вместе с германскими войсками, была преобразована в 29-ю гренадерскую дивизию СС (1-я русская). Каминскому, которому выразил признательность лично Гиммлер, был присвоен чин бригаденфюрера СС (к тому времени он был награжден Железным крестом за антипартизанскую борьбу в Белоруссии). В августе того же года, во время подавления Варшавского восстания, дивизия Каминского отличилась особой беспощадностью, показавшейся руководству СС чрезмерной. Каминский был втайне осужден военным трибуналом и расстрелян. Его солдатам сказали, что он погиб в партизанской засаде. "Заботу о вдове и ребенке Каминского, как генерала войск СС, взяла на себя Национал-социалистическая служба попечения" (там же).

Считается, что дивизия Каминского стала основой 1-й дивизии РОА, однако некоторые исследователи это опровергают. Так катакомбный архиепископ Амвросий (фон Сиверс) пишет, что лишь немногие каминцы ушли в РОА, "все остальные сохранили свой статус в войсках СС", ибо не переносили "советского духа" власовцев.

Остается добавить, что при отступлении вместе с РОНА ушло более 50 тысяч мирных жителей, не желавших прозябать под коммунистами. "Можно представить, как, дорвавшись, прочесывало НКВД этот автономный антисоветский район!" (Солженицын).

Герои-каминцы, не пожелавшие отступить на запад, продолжали в Брянских лесах партизанскую борьбу с Совдепом вплоть до осени 1946 года.

Казачья Русь (Борьба за Казакию)

Красная Москва завершила дело царей, тотально включив казаков в Евразийский Проект. Только на Дону истребив половину казачьего населения, иудо-большевисткий Кремль в течение 20-30 г.г. искоренял уклад, самосознание и "новгородский дух" казаков, стремясь превратить их в типовых советских колхозников. Разумеется, в 1941 году казачество не упустило историческую возможность вырваться из Проекта и, по образцу казачьих республик ХVI-ХVII в.в., создать на землях от Дона до Урала свое государство – Казакию. Наступление "знамени Одина" пробудило на Дону генетическую память не только о Новгороде, но также о германо-готской эпохе и даже о еще более глубокой арийской древности. По мнению некоторых исследователей, именно донская земля была местом обитания асов (азов) и ванов – героев скандинавского эпоса. Отголосок тех далеких времен слышится в названии города Азова и даже в слове "кАЗак".

Описывая антисоветские настроения населения СССР в годы Войны, Е. Польская отмечает: "Особо следует сказать о казачестве и близких к нему социальных слоях. Донское, Терское, Кубанское особенно враждебно было строю, сломавшему и поругавшему его вековые устои. Раскулачивание, голод, при котором вымирали станицы (у казаков выбирали все съедобное, даже семечки и жмыхи). Это были наиболее стойкие и бескомпромиссные противники той системы, которую с легкой руки Запада обобщенно именуют "большевизмом".

"Разгромленные и обессиленные, казаки двадцать лет ждали помощи со стороны… И вот в 1942 г. оказалось, что никакое насилие не смогло убить дух противодействия коммунизму… Германцев, наступавших на Кавказ, с радостью встретили почти все казаки. Они тут же приступили к формированию своих воинских частей, выступивших в рядах противников СССР. В Германской армии появились казачьи полки и батальоны, со временем выросшие в дивизии и корпуса" ("Казачий словарь-справочник").

"Казачество особенно живо воспринимает идеи национал-социализма. Причины этого – в истории казачества", – писало в те годы издание "На казачьем посту".

Инициатором создания крупных казачьих формирований был германский полковник фон Панвиц. Его горячо поддержал генерал Петр Краснов, убежденный германофил, еще в 1918-19 г.г. возглавлявший антибольшевистское сопротивление Дона. Краснов стал начальником Главного казачьего управления на территории Германии. "Его призыв стать в ряды возрождающихся казачьих полков, под знамена армии, сулящей освобождение, встретили с воодушевлением донцы, кубанцы, терцы и все старые эмигранты" ("Казачий словарь-справочник").

В 1943 году была сформирована Первая казачья дивизия, командиром которой стал произведенный в генералы фон Панвиц (в 1945-м, он, как военнослужащий вермахта, не подлежал выдаче Совдепу по Ялтинским соглашениям; однако фон Панвиц добровольно разделил участь своих казаков и поехал с ними в СССР, где и был повешен в 1947 году на Лубянке вместе с Красновым и другими атаманами). В дальнейшем дивизия была развернута в 15-й Конный казачий корпус СС, который вел антипартизанскую борьбу в Югославии (где действовал совместно с немцами и хорватскими усташами), а также в Италии. Казачьи полки сражались и на Восточном фронте.

Кроме того, Главный штаб СС создал казачий резерв под командованием известного героя белой борьбы генерала Шкуро. Генерал выпустил обращение к казакам, в котором, в частности, говорилось: "Я, облеченный высоким доверием государственного руководителя СС, громко призываю вас всех, казаки, к оружию и объявляю всеобщий казачий сполох…" ("Неотвратимое возмездие", М., 1979).

Яркой фигурой казачьего сопротивления был также Т. Доманов, бившийся с Совдепом еще в годы т.н. гражданской войны. После прихода немцев Доманов, при их полной поддержке, немедленно приступил к формированию антисоветских казачьих частей на Северном Кавказе, на Дону и в Запорожье. В 1943 году он со своими казаками сражался против наступавших советских армад, попал в окружение и героически пробивался из кольца вместе с германскими братьями по расе и оружию, за что и получил Железный крест. Вторым крестом Доманов был награжден за активные действия против красных лесных бандитов в Белоруссии.

Идеологию освободительного казачьего движения емко сформулировал Краснов в речи на курсах пропаганды в Потсдаме (1944): "…Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою независимую от Москвы жизнь". Желая резко выделить казачество из евразийско-совковой массы, Краснов даже противопоставлял русских казакам, тогда как последние-то и есть носители истинно-русских (т.е. арийских) традиций. Москва не является исторической представительницей русскости – напротив, она всегда подавляла русскость и русских. Традиционно антиказачья московская политика вызвана как раз тем, что евразийский Кремль видел в казачестве – прежде всего, донском – ненавистную ему Русь.

10 декабря 1943 года германское правительство обнародовало декларацию, подписанную Кейтелем и Розенбергом (текст подготовил Краснов), в которой, в частности, говорилось: "Казаки! Казачьи войска никогда не признавали власти большевиков. Старшие войска, Донское, Кубанское (бывшее Запорожское), Терское и Уральское (бывшее Яицкое), жили в давние времена своей государственной жизнью и не были подвластны Московскому государству. Вольные, не знавшие рабства и крепостного труда вы, казаки, закалили себя в боях. Когда большевизм поработил Россию, вы с 1917 года по 1921-й боролись за свою самостоятельность с врагом, во много раз превосходящим вас числом, материальными средствами и техникой. Вы были побеждены, но не сломлены… Когда доблестная Германская армия подошла к вашим рубежам, вы явились к ней не как пленные, но как верные соратники. Вы с семьями, всем народом, ушли с германскими войсками, связали свою судьбу с ними, предпочитая все ужасы войны, биваки и зимнюю стужу, кочевую жизнь – рабству под большевизмом. Все, кто только мог сражаться, взялись за оружие. Второй год вы сражаетесь плечо к плечу, стремя к стремени с германскими войсками… Германская армия нашла в вас честных и верных союзников!…" ("Казачий словарь-справочник").

Е. Польская вспоминает, что "с отступившими немцами ушли тысячи и тысячи советских подданных… Казаки же уходили сплошь… И пока сын был у Доватора (советский кавалерийский генерал – А.Ш.), отец, зачастую уже побывавший как раскулаченный в Сибири, погружал семью в бричку и катил на Запад за отступавшими немцами, в "хвосте" которых все более накапливались силы для новой гражданской войны… Следует заметить, что и сын-комсомолец-доваторец, узнав о формировании антисоветских казачьих частей, при первой возможности (часто это был плен) ускользал от защиты социалистического отечества и искал на Западе, нет ли там его батьки или братана…"

"Кубань и Ставрополье – "русская Вандея" – уходили за немцами добровольно. Десятки сотен бричек заскрипели по степям в направлении Украины, Белоруссии и по указанию немцев спустились в Италию. Это был великий и последний в истории казачества "Отступ"."