...И паровоз навстречу! - Панарин Сергей Васильевич

Когда огромные устройства попали в поле зрения прапорщика Дубовых, он снял шапку.

– Ни хрена себе, – выдохнул он. – Танки!

К наменлосской границе перли самые натуральные танки. Они напоминали машины времен Первой мировой. Не современные, конечно, только для местных реалий хватало и музейных экспонатов.

Первый залп огненных шаров, выпущенных из башенных пушек, угодил в склон. Колдуны Наменлоса попробовали пулять в танки заклятьями. Тщетно.

Томас оборвал игру на Барабане.

Второй залп попал в полки, обороняющие границы.

– Командуй отход, твое величество! – заорал Палваныч. – Против танка не попрешь.

Король и сам все отлично понял. Границу придется отдать. Главное, сохранить как можно больше жизней.

– Отступаем! – велел Томас, глядя на свежие вражеские полки, марширующие вслед за бронированными машинами.

Под покровом ночи Тилль Всезнайгель пробрался в дом, где содержались пригнанные в Пикельбург волшебники. Колдуну не давала покоя информация о клейменных пленниках. Зачем Дункельонкелю рабы-чародеи?

Оккупанты выставили вокруг дома усиленную стражу, поэтому разведчик полез через крышу.

Осторожно взломав слуховое окно, Тилль крался по чердаку к лестнице. Под ногами хрустел сухой голубиный помет. Пучки кем-то развешанных трав задевали голову вальденрайхского мудреца.

Подкравшись к деревянной двери, Всезнайгель долго ловил звуки, доносящиеся из-за нее. Тишина, скрипы, редкие вздохи человека, очевидно охранника.

Тилль попробовал аккуратно приоткрыть дверь. Заперто.

Волшебник наслал на того, чье дыхание слышал, чары сна. Подергал ручку. Тихо погремело. Скорее всего, засов.

Приложил ладони к гладкой поверхности. Сконцентрировался. Резко отвел руки от косяка. Засов лязгнул, дверь отворилась.

Спустившись по лестнице, Всезнайгель обнаружил спящего часового. Зачарованный сидел на полу, привалившись к стене и свесив голову.

Из стены торчал горящий факел. Света было мало, и лазутчик зажег маленькую магическую лампадку.

– Николас?! – прошептал колдун, присев перед часовым.

Рассмотрев лицо внимательнее, Тилль заметил в нем черты племянницы. «Значит, гомункулус, – подумал он. – Сходство с Марлен поразительное, если, конечно, не обращать внимания на то, что гомункулус – полное подобие барона».

Рядом с чурбаном была запертая на замок дверь. Тилль вновь воспользовался небольшим фокусом, и замок разомкнулся. Волшебник вошел в комнату.

Здесь стояли шесть кроватей, на которых лежали пленные. Они все были в трансе. Открытые глаза бессмысленно лупились в потолок. Веки ненадолго опускались и поднимались через равные промежутки времени. Зрелище было жуткое.

Сев на одну из кроватей, Всезнайгель подержал ладонь над лицом мужчины средних лет, изучил печать ворожбы, наложенную на сознание лежащего, прошептал несколько нужных слов. После снятия заклинания пленник вздохнул, заворочался.

– Кто ты? – спросил Тилль.

– Отлученный, – бесцветно откликнулся мужчина.

Колдуну стало жутковато.

– Имя есть?

– Было. Теперь недостоин.

«Мощно же вас оболванили», – мелькнуло у Всезнайгеля.

– Что это у тебя на лбу?

– Тавро Всезнайгеля. Знак повиновения. Свидетельство моего отступничества от светлой теории колдунизма.

– Чего-чего?!

– Колдунизм – научно обоснованное учение о гегемонии волшебников. Я проявил непозволительную жалость к пейзанам. Не верил в правильность дела Вождя и Учителя. Теперь я верю.

– Поздравляю, – пробормотал колдун.

– Доцланд прежде всего! – обозначил выкрик зазомбированный человек.

Девиз прозвучал мертво, и Тилль брезгливо поморщился. Положительно, у Дункельонкеля совсем мозги отказали.

– У тебя есть задача?

– Зарядка энергоблохов. Когда нужно и сколько нужно, – пролопотал раб.

В ходе дальнейших расспросов Всезнайгель окончательно усвоил, что энергоблохи – это те самые капсулы, которые он навострился взрывать. Клейменый волшебник говорил о неких больших энергоблохах. Дескать, вот-вот начнется настоящая работа на износ. Он называл ее шансом искупить вину.

– Ты будешь трудиться здесь?

– Нет, мы пойдем дальше на восток. Наше место там, где кипит броня.

– Да ты, бедняга, поэт, – прошептал Тилль и усыпил мужчину.

Вальденрайхский колдун узнал достаточно.

Он выскользнул из комнаты, повесил замок, беспрепятственно покинул дом тем же путем, каким пришел.

На чердаке соседнего дома Всезнайгеля ждали бандиты, приставленные к нему Рамштайнтом. Они проводили волшебника к секретному входу в пикельбургские подземелья. Попетляв по туннелям и войдя в потайной лаз, Тилль попал в штаб короля преступности.

– Ну, чего разведал? – поинтересовался Рамштайнт, занятый трапезой.

Колдун полагал, что главный висельник страны не прерывается на обед, а, наоборот, делает передышку на дела.

– Это сломленные волшебники, которые были не согласны с линией Дункельонкеля. Их лишили личности, клеймили и отправили работать, заряжая капсулы.

Преступник прошамкал:

– Слушай, ну, я, тварь из тварей, и то бы до такого изуверства не додумался! Продолжай, прошу тебя.

– У нашего врага все по науке. Есть целое учение о превосходстве колдунов над простыми смертными. Колдуны – сверхлюди. Неколдуны – недочеловеки. Колдуны, не разделяющие точку зрения Дункельонкеля, – отлученные. Сверхлюди не должны заниматься зарядкой капсул, поэтому для черновой магической работы были сколочены бригады отлученных. Конкретно наша завтра выступает в сторону Наменлоса. Меня сильно встревожил один штрих.

– Какой? – Рамштайнт отложил нож и вилку.

– Бедолага, с которым я говорил, обмолвился, мол, там их ждут какие-то здоровенные капсулы. Значит, черный колдун выставил против войск Томаса Бесфамиллюра новое смертоносное оружие.

Король преступности мыслил практично:

– Ясно. Я все думал, когда ты уйдешь. Ну, что ж, друг, пора так пора. Наделай побольше амулетов и лети. А мы продолжим разбойничать.

– Спасибо, Рамштайнт.

– Тебе спасибо. Кстати, как думаешь, стоит ли нам заняться отстрелом этих самых отлученных?

Тилль посмотрел в глаза преступника и сказал:

– Это будет верной тактикой.

Кивнул, по обыкновению, молчащему телохранителю. Вышел.

– Вот ведь мудрейшество. Кремень-человек! – уважительно произнес Рамштайнт, возвращаясь к прерванной трапезе.

Всезнайгель проспал оставшуюся часть ночи и полдня. Затем он часов двенадцать занимался изготовлением заказанных амулетов. Сделал два вида – мелкие камешки для срабатывания рядом с небольшими энергблохами и крупные для капсул соответствующего размера.

Оставил инструкции разбойникам. Тепло распрощался с ними. Взял метлу и вылетел на восток.

Хотя была ночь, Тилль поднялся над плотной завесой облаков. Мало ли: вдруг наблюдатели заметят?

Светила чуть ущербная луна. Облака образовали фантастическое сизо-белое поле. Красота и тишина.

Колдун, защищенный талисманом, не замечал морозного ветра. Развив невероятную скорость, Всезнайгель к рассвету был на границе Дриттенкенихрайха и Наменлоса.

По облачному полю пробежали первые алые лучи. Путник осторожно снизился, окинул взором поле вчерашнего боя. Да, наменлосцы потерпели поражение, но дорого отдали рубеж.

Марионетки-гомункулусы методично очищали поле боя от тел и обломков самолетов, стаскивая их в кучи. Волшебник засек несколько человек в черных мундирах. Они руководили чурбанами.

Малое число воронок на склоне подсказало магу: защитники сумели вывести из боя деревянных птиц. Разумеется, диверсии пикельбургских разбойников весьма кстати уменьшили воздушный флот Черного королевства.

Всезнайгель заметил и следы того, что Томас Бесфамиллюр использовал Барабан Власти. От границы в сторону Дриттенкенихрайха пролегли длинные трещины. Мерзлая земля и лед лопались, когда звучал Барабан.

Тем не менее позиции оставлены. И колдун вскоре понял из-за чего.