Алые Евангелия - Клайв Баркер

Гарри, глядя на фасадные высоты. — Может, там есть проход. В этом было бы столько же смысла, сколько и во всем остальном касательно этого богом забытом…

— Д'Амур! Д'Амур!

— Это Лана, — сказал Кэз.

— Я вижу ее, — ответил Гарри.

Она бежала вдоль пляжа.

— Что случилось? — прокричал ей Гарри.

Лана выкрикнула односложный ответ: — Дверь!

Вход в собор находился в задней части здания, сами двери были высотой пятнадцать футов и сделаны из темной, повидавшей виды древесины, утыканной рядами гвоздей с головками в виде пирамид. Одна из дверей была слегка приоткрыта, но ничего из внутреннего убранства здания не было видно.

— Кто-нибудь еще это чувствует? спросила Лана, касаясь шеи сзади.

— Однозначно. — Гарри кивнул.

Гарри беспокоился, что его татуировки, перегруженные опасностью вокруг, исчерпали себя. Но теперь, когда он стоял перед этим огромным порталом, а его взгляд блуждал по аркам, изобилующим узорами, Гарри почувствовал, как они задергались изо всех сил. Их предупреждения ничего не меняли; он отправился на поиски двери не для того, чтобы неуверенно топтаться на ее пороге.

— Ладно, — сказал Гарри, — чтобы все было ясно, здесь нет героев: только мертвые и не мертвые. Поняли?

— Что будет, если умереть, находясь в аду? — спросил Дейл, глядя на щель между створками.

— Если узнаешь, — сказал Гарри, — дай мне знать.

С этими словами он вошел в собор Люцифера. Когда Гарри вошел, сделав три или четыре шага от порога, он остановился, ожидая, пока глаза привыкнут и разберут из чего состоит интерьер. То, что он смог разглядеть, когда его глаза окончательно приспособились к полумраку, заполнило все поле зрения по всем направлениям — от пола в ярде от того места, где он стоял, до сводчатых потолков, поддерживаемых двойными рядами колонн в обхвате больше зрелой секвойи, но на что именно смотрели его глаза, было трудно понять.

Все, что не являлось неотъемлемой частью строения, как то: камень, мощеный пол, исполинские колонны, ребра сводов и сложная каменная кладка между ними, выглядело призрачным, и подобная прозрачность позволяла видеть сквозь по всем направлениям. Весь интерьер, казалось, состоял из работ сотен амбициозных рабочих, вооружившихся строительными лесами, чьи труды бросали вызов всем законам физики. Сухопарые башни поднимались от пола до потолка в полутысяче мест, образуя некое единство благодаря переплетению стержней, перекрещивающихся между ними. В некоторых местах лестницы уносились в высоту, в других — зигзагообразные лестничные пролеты, соединявшие одну башню с другой. И как только он начинал тешить себя мыслью, что немного разобрался в общей конструкции, ему преподносились очередные поразительные сюрпризы. В одном месте строительные леса, казалось, были оккупированы чудотворными пауками, создавшими огромные вертикальные паутины, претендующие на элегантность, но периодически уступающие хаосу; некоторые из них непрестанно вращались по спирали, некоторые напоминали ступени, другие ощетинились колючками. И по всей этой призрачной обстановке перемещались наистаннейшие машины, формами напоминающие гигантские кристаллические человеческие скелеты, одетые в полупрозрачные оболочки, и курсирующие по одному и тому же маршруту — одни в составе величавых процессий, другие в гордом одиночестве.

Эти фигуры и устройства, заполнявшие собор, были абсолютно бесшумны, что только усиливало их таинственность. Гарри долго наблюдал за ними, стоя на одном месте, одновременно завороженный и смутно разочарованный. Ничто из увиденного не отвечало его ожиданиям. По его опыту деятельность Ада на Земле всегда носила физический характер. Демоническая душа — если таковая существовала — знала природу физического бытия: она была сладострастной, прожорливой и одержимой погоней за ощущениями. Гарри всегда представлял себе, что если когда-нибудь столкнется с Дьяволом, то увидит самое яркое доказательство такой доктрины. Он всегда полагал, что где Дьявол, там и все плотские излишества. Но представшая экспозиция огромных шелестящих форм не наводило на мысль о рассаднике разврата; скорее, здесь было умиротворяюще — даже красиво в своем роде. Гарри не мог взять в толк: каково место Дьявола в этом мире покровов и грез.

— Гарольд?

Голос Кэза вернул его к реальности. Гарри оторвал взгляд от машин и увидел, что все глаза устремлены на него.

— Прости? — сказал он.

— Ты хоть что-то услышал из сказанного мной?

На мгновение он уставился на них, подыскивая слова, и, обнаружив, что их нет, просто покачал головой в знак отрицания.

— Оставайся со мной, ладно? Мы не можем тебя потерять, — мягким тоном проговорил Кэз.

— Кэз, отвали. Я в порядке. Просто… я ожидал другого.

— Хорошо. Просто проверяю. Думаю, Дейл нашел подвал.

Как по команде, позади Кэза, откуда-то снизу показалась голова Дейла.

— Они точно пошли туда, — сказал он. — Я все еще чую их. Лыко да мочало… опять.

— Я и сам не смог бы сказать лучше, — ответил Гарри. — Держись, Норма. Мы почти на месте.

Говоря так, он шел твердым шагом к тому месту, где появилась голова Дейла. Сначала показалось, что Дейл парит в воздухе, но когда Гарри пересек огромное фойе и приблизился, то увидел, что Дейл стоит на призрачной полупрозрачной лестнице. И хотя он видел, что Дейл спокойно стоит в нескольких шагах от него, Гарри пощупал перед собой носком ботинка, проверяя неясную ступеньку под ногой, и, обнаружив, что она совершенно твердая, Гарри начал спуск.

2

— Наконец-то мой король лежит передо мной, — выдохнул жрец Ада. Он разговаривал с Нормой, стоявшей рядом с солдатами-демонами в вестибюле на нижнем этаже огромной башни Люцифера. — Теперь ничто не останется прежним. Повернувшись к солдатам, жрец Ада сказал: — Ваши обязанности — ждать здесь до следующих распоряжений.

— Так точно, мой повелитель. Ответили они в унисон, в их голосах слышалась дрожь.

Сенобит отвернулся от них и встал лицом к двери. Как и все остальное в причудливом соборе, дверь перед ним была богато декорирована. Некий мастер вырезал на дереве сотни строк иероглифов, значение которых было непостижимо для Сенобита.

Он изучил все языки — даже семиотику существ, которые едва взаимодействовали с нематериальным миром, не говоря уже о материальном. И все же беглого осмотра крошечных символов было достаточно, чтобы убедиться, что перед ним язык, подобного которому он никогда раньше не видел. Мораль была проста: как бы тщательно ни готовился он к этой встрече с наилюбимейшим Ангелом Господним, полной готовности достичь невозможно или даже чего-то близкого. Усвоение содержимого всех библиотек за всю историю было бы недостаточно при подготовке к предстоящей встрече.

Сенобит тихо выдохнул и придал своему лицу выражение смирения. Оно казалось совершенно чуждым его облику. Он не являлся существом, созданным для раболепия. Но он слышал бесчисленные истории о том, сколь мало нужно, чтобы вызвать гнев Дьявола. Он не собирался