Вектор атаки - Евгений Филенко

– …ваш спутник, – закончил он в тяжком недоумении.

– Спутник?! – Кратов вскинул брови. – Хм… возможно… Ну да, я не репортер. Я ксенолог. Знаете, что это такое?

– Персона, которая считает, будто знает все о том, чего не знает никто.

– Вы только что дали классическое определение дурака.

– Разве вам не приходилось ощущать себя дураком?

– И очень часто. Но, как правило, не слишком долго… Впрочем, я не только ксенолог. Сами посудите: что здесь делать ксенологу?

– И действительно, – согласился Тенебра со всей деликатностью.

– Если угодно, я мемуарист. Вот уже несколько лет очень прилежно привожу в порядок свои воспоминания.

– Не рановато ли? – хмыкнул Тенебра.

– Поверьте, мне есть что вспомнить.

– Но при чем тут пигрины?

– Когда-то я имел некоторое отношение к началу колонизации Сиринги. А затем надолго отошел от темы. Для меня было откровением, что на Сиринге, оказывается, есть своя уникальная, ни на что не похожая биосфера.

– Вот как? Разве вы не знали, что это планета голубого ряда?

– Да, конечно же, знал… Но все время видел Сирингу с высоты в несколько сотен километров. Побывать на поверхности так и не удосужился. Аркадия, Жемчужное море, Карминное море… все это так и осталось для меня красивой мечтой. Абстрактной, как и всякая красивая мечта. И вдруг обнаруживается, что моя мечта довольно-таки густо населена – теми же пигринами, например.

– И не только! – сказал Тенебра с неожиданным воодушевлением. – В Жемчужном море обитают плиоцеты – гигантские сородичи пигринов. Их трудно изучать, потому что они строят свои дома на большой глубине, создавая там воздушные купола и пополняя их атмосферным воздухом, который переносят в защечных мешках. Правильнее сказать, до плиоцетов пока не доходят руки. К тому же они совершенно безопасны для колонистов. Иное дело – сирисциллы, они же «сциллы Сиринги», на этих тварей постоянно ведется охота, потому что они нападают на небольшие суда и даже на прибрежные поселения.

– Наверное, их не очень радует внезапно образовавшееся соседство с такими эксцентричными и шумными существами, как люди.

– Сирисциллы нападают даже на плиоцетов. Хотя в этом случае предугадать исход схватки не всегда удается. К тому же плиоцеты – стадные существа, а их челюстной аппарат сам по себе страшное оружие…

– Вы настоящий энтузиаст. Рассказываете об этих малосимпатичных тварях с той же теплотой, что и о кошках или собаках.

– Я небольшой ценитель одомашненных животных. В них сохранилось так мало естественного, что они порой кажутся ближе к людям, нежели к дикой природе. А пигрины выглядят весьма располагающе. У них живая мимика, выразительные глаза…

– Янтарного цвета?

– Почему вы решили, что янтарного?

– Я просто спросил.

– И янтарного тоже. Но по преимуществу красновато-бурого. Этот оттенок почему-то принято называть «каштановым», но не применительно к цвету глазной диафрагмы. – Алекс Тенебра помолчал, водя длинным пальцем по кромке своего бокала. – Мои глаза не столь выразительны, уж не обессудьте. И цвет их вполне обычен для тех мест, откуда я родом.

– Я знаю, – сказал Кратов. – Я же ксенолог… Прежде чем мы продолжим, хочу, чтобы вы знали. Одно ваше слово – и разговор прервется, мы оба просто встанем и уйдем из вашего дома. Никаких продолжений, никаких последствий.

– Жаль, что пигрины интересуют вас меньше, чем моя скромная персона.

– Это не совсем верно. В более подходящее для того время я с готовностью и непритворным любопытством прослушаю вашу лекцию о биосфере Сиринги. И буду самым благодарным экскурсантом по воздушным куполам плиоцетов. А если пофартит, даже подстрелю парочку сирисцилл – когда-то я неплохо стрелял.

– Тогда так. Вот вам формулировка, и она проста даже для ксенолога. То есть исключает неясность толкования. Я хочу знать, доктор Кратов, кто вы и с какой целью стоите на пороге моего дома.

– Если я скажу, что просто захотел на вас посмотреть, вы успокоитесь?

– Нет, – ответил Тенебра.

– Но вы не выглядите взволнованным.

– Я такой же гражданин Федерации, как вы и ваш… ваша… ваше сопровождение. На меня распространяются все права личности. И я действительно могу просто захлопнуть дверь перед вашим носом.

– Но не делаете этого.

– Удивляюсь, что меня удерживает от этого рационального решения.

– Наверное, то, что вам объяснили, да вы и сами не раз убеждались на практике: граждане Федерации изначально дружелюбны и всегда готовы прийти на помощь незнакомым людям.

– Даже когда никто не просит о помощи.

– Вас это раздражает?

– Скорее, удивляет.

– Поэтому вы и выбрали Сирингу? Подальше от утомительного сопереживания совершенно посторонних людей?

– Я по натуре анахорет. Люблю тишину и уединение. К тому же моя работа с речными животными приносит пользу науке. Редко случается, чтобы хобби наконец стало любимой профессией…

– Доктор Вифстранд, – сказал Кратов отвратительно казенным голосом. – Прошу вас, оставьте нас наедине на несколько минут.

Алекс Тенебра, откинувшись в кресле и обхватив себя за плечи, с безмерным любопытством наблюдал за происходящим.

– К вашим услугам, доктор Кратов, – без тени обиды сказала Дези и проследовала мимо них легкой, невесомой походкой.

Тенебра проводил ее взглядом, который менее всего можно было назвать равнодушным. Затем начал:

– Итак… – но Кратов остановил его жестом.

– Доктор Вифстранд, – повторил он в пространство. И добавил с нажимом: – Убедительно прошу вас.

– Да, пожалуйста, – пренебрежительно сказала Дези, с задранным носиком покидая свой угол. Проходя мимо них, обронила через плечо: – Кратов, уж постарайтесь правильно почесать пигрина.

– Что это было? – спросил Тенебра, сохраняя каменное лицо.

– Не обращайте внимания. Моя спутница обожает невинные розыгрыши.

– Гм… розыгрыш… меня нелегко разыграть. К тому же это больше походило на трюк какого-нибудь недурного иллюзиониста. «Исчезающая женщина» – ваших рук дело?

– Поверьте, меня она тоже охотно дурачит.

– Ее последняя фраза прозвучала интригующе.

– Это метонимия. В кругу психологов бытует выражение «правильно почесать свинью». То есть подобрать ключик к собеседнику, снискав его уважение в близкой тому профессиональной сфере.

– В таком случае начинайте чесать.

– Хорошо, Алекс. Буду с вами совершенно откровенен. Я знаю, что вы эхайн, и вы знаете, что я это знаю. Я ксенолог, и эхайны – одна из моих специализаций в последние годы. Хотя больше это смахивает на головную боль. Вы должны простить мне бесцеремонное вмешательство в вашу личную жизнь. В иных обстоятельствах я никогда бы себе этого не позволил, и сам встал бы на пути всякого, кто посягнул бы на ваш покой. Но мне нужна ваша помощь. Если вы откажете, я не буду настаивать и молча уйду из вашей жизни навсегда.

– Продолжайте, – сказал Тенебра.

– Вы не всегда были биологом. То есть это было вашим хобби, но основная работа заключалась в разработке и обслуживании систем локальной защиты для разведывательных служб Красной Руки. Вы были прекрасным специалистом, но однажды совершили ошибку, которая могла стоить вам жизни. Так или иначе, Федерация дала вам укрытие. И шанс превратить хобби в любимую профессию. Но вы нужны мне в прежнем своем качестве.

– Я не вернусь в миры Красной Руки.

– Речь идет о Черной Руке.

Тенебра молчал.

– Я хочу, чтобы вы помогли нам справиться с системами защиты замка Плонгорн. Это не агентурная акция, не банальный шпионаж. Нам плевать на секреты военно-космической разведки Черной Руки. Речь идет об операции по спасению наших заложников. Огромный риск, но дело того стоит. Я знаю: вы не самый храбрый из эхайнов, но и трусом никогда не были. Полагаю, вашей чести не помешало бы приумножиться за счет старинных недругов…

– Нет, – сказал эхайн пасмурным голосом.

– Благих начинаний, доктор Тенебра, – без малейшей паузы сказал Кратов, вставая. – Жаль, что я не увижу ваших пигринов.

Он уже почти покинул веранду, когда Тенебра с той же безразличной интонацией произнес:

– Согласен.

Мичман Нунгатау раздает указания

Лишних вопросов, однако же, не возникло. Церрег был предъявлен патрулю, тщательно изучен при помощи виданной уже «синей лампы», побитая физиономия ефрейтора Бангатахха вызвала лишь несколько сочувственных и одновременно насмешливых реплик, чем все и ограничилось. Спецкоманда была допущена в пределы города Хоннард.

– Нужно было раздобыть штатское и топать пешком, – проворчал мичман. – К гражданским они так не вяжутся.

– До сих пор бы и топали, – не запозднился сержант Аунгу. – К полуночи аккурат бы вступили во внешний контур.

Спорить тут было не о чем, да и не хотелось. Урштер сбросил скорость и нырнул в транспортный эшелон, ведущий к космопорту «Хоннард-Хаттара». Какое-то время мичман мог в полной мере насладиться восторженным вниманием подчиненных к башням из стекла и металла, образовывавшим индустриальный периметр. Впрочем, довольно скоро он обнаружил, что в репликах его спутников отчетливо слышатся сочувственные ноты: