Ола и Отто. Выбор - Александра Руда

– Он собрал тебя по кусочкам, – напомнил мне Ирга.

– Наверное, поэтому он мне и не нравится, на подсознании отпечаталось, как он мне больно делает, – вздохнула я. – Пусть заходит.

После осмотра Игнатий произнес ледяным тоном:

– Ты поправляешься быстрее, чем я надеялся. Я думаю, мои услуги здесь больше не понадобятся. Мне пора возвращаться в Чистяково.

Он вышел, и я понадеялась, что целитель не заметил, как я показала ему язык.

Ирга кормил меня завтраком с ложечки и рассказывал, как городское магическое управление получило сигнал бедствия из Соснино, но, к сожалению, отряд магов не успел. Мой возлюбленный сразу же отправил мне вестника с предупреждением и остался с другими некромантами зачищать следы – в живых не остался никто, но по остаткам города бродили неприкаянные и слабые зомби. Как только работа была закончена, отряд разделился и поскакали в ближайшие городки. Ирга, конечно, направился к нам с целителем и еще тремя некромантами.

– Я очень боялся, что я не успею, что с тобой что то случится… И случилось.

– Успокойся, – сказала я с набитым ртом. – Все уже хорошо.

– Мы догадывались, что дело не в Лунной нежити, – сказал Ирга задумчиво. – Слишком сильные были возмущения в магическом пространстве. И слишком сильные разрушения. Жаль, что Отто упустил некроманта.

– Конечно, жаль, пусть бы меня окончательно сгрызли! – возмутилась я.

Ирга улыбнулся.

– Ты для меня – самое дорогое, что у меня есть, не забывай это, – сказал он.

– Кстати, о дорогом. Я некроманта шпилькой ранила, она должна быть где то в лесу, если никто не утянул.

– Я поищу, – пообещал Ирга.

В дверь робко постучали и в комнату заглянула… Сита. Я протерла глаза. Моя нелюбимая соседка стояла живая и невредимая и держала в руках пирог. Ее что, и нежить не берет?

– Ты живая? – вырвалось у меня.

– Не дожд… эээ… Да, мы с Натом уединились в лесу и увидели, как мимо мертвяки шагают. И побежали к барону, помощь звать.

– Молодцы, – выдавила я. Что ни говори, а живой я осталась во многом благодаря барону, который не отчаялся, а сразу потащил меня к целителю.

– Мама передает вам привет, – сказала Сита и скрылась за дверью.

– Бедный Игнатий, – вздохнул Ирга. – Девчонка его околдует.

– Почему?

– Да у нее такие выдающиеся… выпуклости, что Игнатий мимо не пройдет. Его, как целителя, интересует все, что не вписывается в норму.

Я понадеялась, что целителю Сита понадобится для опытов, и с подозрением принюхалась к принесенному яству.

– Как ты думаешь, – спросила я наконец, – этот пирог не отравлен?

14. Служебное расследование

Кто же все таки скрывался под личиной убийцы некроманта с голубыми глазами? Ола встречает его в городе. Сможет ли она переступить через себя и выдать его властям?

Как только я была в состоянии самостоятельно передвигаться и не падать через несколько шагов, Университетское начальство выслало за нами карету и официальное приглашение на «служебное расследование».

– Как ты думаешь, это страшно? – спросила я.

– Страшно – это то, как я сейчас выгляжу, – мрачно ответил Отто, пытаясь у зеркала заплести волосы так, чтобы максимально скрыть проплешину в бороде. – А это – ерунда. Заставят написать пару объяснительных, вызовут на допрос в городскую стражу – ты единственная, кто видел некроманта убийцу в лицо и остался в живых.

– Да уж, повезло мне, – пробурчала я. – Не понимаю, чем я могу им помочь. Я видела его ночью, при свете факела, к тому же в капюшоне! И долго же они собирались! Прошло еще одно полнолуние с момента нападения на Гнедино. Неужели, еще какой то городок стерли с лица земли?

Отто пожал плечами. Его больше интересовало не служебное расследование, а реакция на его улучшенный внешний вид родственников из гномьей общины. Мои уговоры, что шрамы только красят мужчину, полугном не слушал, ведь задето было самое дорогое – его борода. Вопрос шрамов волновал и меня саму. После того, как я побывала в зубах зомби, мое тело «украсилось» отвратительными следами зубов и очень неприглядными шрамами. Я не знала, сколько будет стоить в Доме Исцеления сведение шрамов. Впрочем, лишних денег у меня не было, поэтому я даже решила не заходить к целителям, чтобы зря не расстраиваться. Варсоня приготовил мне такую то притирку, и я каждый вечер обтирала свое тело остро пахнущей жижей, но ежеутренний придирчивый осмотр в зеркале ничего утешительного мне не показывал.

Ирга уехал вместе с ошалевшим от любви к Сите Игнатием, по братски поцеловав меня в лоб и не более того. Поэтому я проводила свои дни, стараясь не скатиться в глубокую депрессию от осознания собственной непривлекательности. У Отто спрашивать не было смысла, он отвечал одинаково «ты хороша всегда» и вздыхал, щупая руками шрам на своем лице. По мнению Варсони, мне для привлекательности стоило набрать еще килограмм двадцать, но лучше тридцать.

– Тощая ты совсем стала, – приговаривал он, накладывая мне побольше каши на тарелку. – Взяться не за что.

Действительно, продолжительная болезнь согнала с меня лишние, и не лишние тоже, килограммы. Юбки болтались на бедрах, как на вешалке, а в рубашки можно было завернуться. Усиленное питание в последнюю неделю положения не исправило, я только начала прикрывать бесстыдно торчащие под кожей кости мяском, как нас вызвали на служебное расследование.

– Варсоня, ты меня можешь не пустить, властью целителя? – с надеждой спросила я.

Толстяк вздохнул.

– Не могу. Они ведь даже карету прислали, чтобы вы со всеми удобствами доехали. Тем более Игнатий, – это имя Варсоня произнес с явным неудовольствием, – знает, что ты уже в порядке.

– Разве это можно назвать «в порядке»? – скорбно вопросила я, оттирая Отто от зеркала и рассматривая ярко розовые шрамы на местах укусов зомби, фиолетовые пятна на местах разорванных сосудов и внутренних кровотечений, бугры на местах переломов.

– Как для человека, вытащенного с того света, ты очень даже в порядке, – ободрил меня целитель. – Тем более, что ты выглядишь намного лучше, чем две недели назад.

Как я выглядела две недели назад, я не знала, поскольку тогда в зеркало смотреть боялась.

Пришлось смириться, погрузить в карету вещи и гигантский запас продуктов, выданный на всякий случай Варсоней, и отправляться в путь.

Ехали мы долго и крайне медленно. Карета постоянно увязала в липкой грязи и колдобинах, в которые превратилась лесная дорога. Отто с кучером, матерясь сквозь зубы, то и дело помогали лошадям вытаскивать карету на более менее ровный участок дороги. Я же, пользуясь привилегированным положением больной, мрачно сидела внутри и тайком жевала пряники с вареньем. Поэтому к середине дороги мы с Отто были одинаково злы – он потому что был мокрым, грязным и замерзшим, я – потому что уже успела отсидеть свою отощавшую пятую точку и потому что болел объевшийся пряников живот.

– Иногда я Университет просто ненавижу, – простонал полугном, вваливаясь в карету после очередного барахтанья в грязи. – У меня рука уже болит! Я мало того что получил увечье, выполняя свой долг перед народом, так еще и усугубляю его, выполняя свой никому не нужный долг перед Университетом.

– А ты не вылезай из кареты следующий раз, – посоветовала я. – Застрянем, просидим здесь до вечера, а потом земля подмерзнет, ехать станет легче. Еды у нас хватает, можно и задержаться. А потом дорога будет лучше

– Нас ждут к завтрашнему утру, – возразил Отто. – Нельзя задерживаться.

Я беспечно махнула рукой. По моему мнению, управление регионом нам должно было по самые уши только за то, что мы спасли от уничтожения целый город. И надрываться ради того, чтобы очередной раз рассказать о происшедшем чиновнику со скучным лицом, я не видела смысла.

Когда мы очередной раз застряли, полугном удачно сымитировал глубокий сон человека с кристально честной совестью. Кучер укоризненно посмотрел на меня, пробормотал сквозь зубы что то про баб, которые все портят, и ушел спать на козлы.

Мой план был гениален, кроме одного маленького пунктика, который я не учла.

Под вечер внезапно ударил мороз, и увязшая в грязи карета намертво примерзла к дороге.

– Сколько раз я себе говорил тебя не слушать? – простонал полугном после того, как мы втроем тщетно попытались вызволить карету.

– Не знаю, – ответила я мрачно. У меня болело все тело, но улизнуть от обязанности нахлестывать лошадей, пока мужчины толкали карету, я не смогла. Мерзнуть ночью в лесу, в котором водятся непонятные зюки, мне не хотелось.

– Вы же маги! – обличительно сказал кучер. – Сделайте что нибудь!

Мы виновато переглянулись. Можно было бы что то сделать, если бы у нас при себе был хоть один учебник или конспект! А так ни я, ни Отто не могли вспомнить подходящего заклинания.

– Я боюсь ночного леса, – сказал кучер.