Драконам слова не давали! (СИ) - Ночь Ева

Я ускоряю шаг. Лихорадочные мысли скачут, как нервный пульс. Я сжимаю губы, чтобы не расплакаться, но перед глазами туман. Быстрее, пока есть силы.

— Ника, постой! — рвёт сердце его родной любимый голос.

Не останавливаться. Кажется, я молюсь, чтобы такси не опоздало.

— Ника! — он почти хватает меня за руку, но я выворачиваюсь, стучу каблуками по ступенькам. О, да, какое счастье! Заскакиваю в машину.

— Поехали! Быстро! — клацаю зубами и радуюсь, что таксист — сообразительный малый. Рванул, как торпеда. — Пожалуйста, очень быстро, — называю адрес.

Дима выпил, вряд ли сядет за руль. А пока будет вызывать такси, я успею. Не хочу объяснений. Дурацких разговоров и лжи. Он был не против — я видела. Да это и нормально Кто в здравом уме отказывается от холёных красивых богатых блондинок в пользу среднестатических девушек?

В этот раз я плакала. Тихо, чтобы не пугать таксиста. И тряслась, сдерживая рыдания. И, странное дело: перед глазами стоял не изменник Дима, а постель с Луноходом и его красоткой. Наверное, одна боль наложилась на другую. Захлестнула. Накрыла.

Хочу спрятаться в уголок. Закрыть голову руками. Сжаться. Сидеть, пока не отпустит. Если отпустит. Когда отпустит. Отпустит ли…

Я сунула деньги таксисту заранее, и как только он притормозил возле знакомого подъезда, вылетела пулей. Неслась стрелой на пятый этаж, перескакивая через ступени, как бегун на полосе препятствий — через барьеры.

И как только закрыла дверь, меня немного отпустило. Тяжело дыша, я тянула к дверям тумбочку и стол, какие-то вещи — баррикадировала хаотично, но целеустремлённо.

— Ника! — содрогнулась хлипкая дверь от удара. — Открой!

— Драконов, если ты не уйдёшь, я вызову полицию, — проговорила прямо в замочную скважину. — Дай мне побыть одной. Пожалуйста.

— Ника, Ник, пожалуйста, давай поговорим, — голос его обжигает. Ставит клейма на коже. Отпечатки на душе. Кровоподтёки на сердце.

— Я устала. Хочу побыть одна, — откуда берётся этот почти спокойный тон? Губы у меня ходуном ходят.

— Дай слово, что не наделаешь глупостей, — он ещё и вымогает. Требует чего-то.

— Не дождёшься, Драконище. Встретимся в понедельник в офисе. Вали давай.

Я слышу, как, помедлив, удаляются его шаги. По ступеням вниз. По развороченным вдрызг моим мечтам.

Сползаю без сил по стене. Накрываю голову руками. Вою, как сука, у которой отобрали щенков.

Я слабая. Я амёба. Я растоптанный цветок. Я сломанный стебель. Из меня утекае жизнь. Распадаюсь на фрагменты.

Надо как-то жить дальше — я знаю. Но это потом. Когда-нибудь. А сейчас я умираю. Без него. Без его рук и улыбки. Его нежности и страсти.

Когда прикипаешь намертво, отдирается не просто с болью и кровью. После такого разрыва ничего не остаётся — лишь жалкие ошмётки. Лишь куски твоего «я», которые больше не ты…

64. Драконов

Где она, сука, только и взялась. Выпрыгнула как шлюха из торта. Я думать о ней забыл. Будто и не было никакой Марго в моей жизни. И вот она в самый неподходящий момент нарисовалась — хрен сотрёшь.

Ладно, я сам виноват. Нужно было вовремя подумать головой и послать её куда подальше. Это было бы и честно, и справедливо. И не нарушало бы мои собственные правила: не лезть в другие отношения, пока не расквитаешься с прошлыми.

Только одно меня оправдывало: Ника не какие-то там «отношения». Не очередная и не следующая. А та, что подняла меня со дна, заставила дышать и по-другому воспринимать реальность. Я потерял голову. Погрузился в новую жизнь. Когда ты счастлив, забываешь обо всём. И вот такие моменты — словно кирпичом по башке из-за угла.

Я смотрел на Марго как на инородное тело. Красивое, но чужое. Ничего в ней не было вульгарного или противного. В такие моменты остро осознаёшь: не моё. Вычеркнуто. Забыто. Нас ничего и не связывало. Только секс без обязательств. Да и не было никаких «нас». Кукла Марго отдельно, а я вообще с другой планеты. И у меня уже есть любимая инопланетянка, которой эта белокурая чувственная жрица в подмётки не годится.

Я не чувствовал к ней отвращения — лишь сожаление, что вообще наши пути однажды пересеклись. Да, я живой. И тело, что льнуло ко мне так жарко, не оставило равнодушным. Но в душе ничего не дрогнуло. Пустота космического масштаба.

Её поцелуй застал врасплох. Подивился её наглости и раскрепощённости: не каждая женщина способна виснуть на мужчине, что стоит бревном и никак не реагирует, и не поощряет её действия. К тому же — вокруг толпа незнакомых людей. Эпатажная дива, которой всё по хрен.

Краем глаза замечаю движение. Ника. Как долго она там стояла и как много видела? От этой Марго у меня реально крыша поехала. К тому же я немного пьян.

— На этом всё, Марго, — решительно отодвигаю я знойную красотку. — Прости, что говорю об этом здесь и сейчас. Наверное, нужно было бы по-другому. Но так получилось. Больше не звони и не жди.

— Вот так ты, да? Бросаешь? — хлопает она ресницами, но злость уже впечатывается в её губы, искажает правильные черты лица. А я понимаю: она неспроста появилась именно здесь, в разгар Крыскиной свадьбы. Никак не могла Марго попасть в ресторан «совершенно случайно», на праздник за закрытыми дверями, куда вход — только по приглашениям.

— Разрываю деловые отношения без права восстановления, — меньше всего мне хочется сейчас разговаривать и выслушивать. Я слежу за фигуркой, что стремительно несётся к выходу. — Ника! — кричу, не заботясь, что все на меня глазеют. — Ника! Постой!

Но моя девочка не оборачивается. Я накосячил. Обидел её.

Она ускользает в последний момент. Мечусь и понимаю, что выхода почти нет. Не хочу ждать такси. Решаюсь на риск. Если меня остановят, вряд ли кому будет интересно, что у пьяного водителя вырвали сердце из груди.

Ника не открыла дверь. Послала меня. И я решил отступить. Ушёл. Бродил, как потерянный. Стрельнул у кого-то сигарету и сделал несколько затяжек. Противно и не помогло. Долго сидел в машине. На что рассчитывал — без понятия. Знал только одно: ни за что не уеду. Не смогу без неё.

Около двух часов ночи я решился. Прокрался на заветный пятый этаж. Вставил ключ в замок и поворачивал его так медленно, как только мог. Дверь, естественно, не поддалась. Кто бы сомневался. Но не так уж и тяжело было двигать мебель, особенно в моём отчаянном положении.

Просил только об одном: чтобы Ника не проснулась и не подняла шум.  Хотя без разницы: я готов был вытерпеть что угодно, лишь бы попасть в квартиру и увидеть её.

Она сидела на полу, как сломанная кукла наследника Тутти: разметанные по плечам кудряшки, тонкие руки, накрытые широкой юбкой колени. На мгновение стало страшно. Я боялся подойти. Прикоснуться. Ощутить холод. А потом она вздохнула и пошевелилась — и кинулся к ней. Рухнул рядом, обнимая хрупкие плечи и покрывая поцелуями Никино лицо — куда попало, исступлённо. У меня дрожали руки. И, кажется, я ещё никогда не испытывал такого облегчения: она уснула! Просто уснула!

— Что ты делаешь? — зашипела моя дорогая девочка и принялась отталкивать. Глупая. Куда ей со мной тягаться. — Отпусти!

— Не отпущу. И не уйду никуда. Зови полицию. Волшебника на голубом вертолёте. Папу Карло. Кого хочешь. Не двинусь с места. А кто попробует меня тронуть — буду драться до последнего патрона. Пока ты меня не выслушаешь, Ника.

Она продолжала брыкаться и сопротивляться. А я старался не сделать ей больно. Сдерживал, как мог. В какой-то момент удалось прижать её к стене собою. Мы тяжело дышали. Ника злилась. Сверкала глазами. Кусала губы.

— Я виноват, да. Прости меня…

— Ты ещё скажи, что это совершенно не то, что я подумала! — выплюнула она мне в лицо яростные слова. Меня будто ледяной водой окатило. Я догадался, кто говорил ей подобное.

— Я знаю, что ты подумала. И знаю, как это выглядело. И оправдываться не буду. Я человек. У меня есть прошлое. Вот Марго — часть этого прошлого. А ты — моё настоящее и будущее. Ника, услышь меня, пожалуйста, и прости. Большего я пока ничего не прошу.