Аниото. Проклятие луны (СИ) - Анастасия Дронова

подсознательно избегала прочных связей с ненадежными людьми, сейчас вопила во всю глотку. Но я не могла двинуться с места. Да и как я могу?

Влад продолжил говорить, так и не повернувшись, с особой тщательностью намывая посуду, будто вознамерившись стереть цветочный декор, украшавший бортики тарелок. Так даже лучше: ведь он не видел всплеска растерянности и дискомфорта в моих глазах.

— Для меня это было, мягко сказать, неожиданностью. А когда отец, за полминуты переквалифицировавшийся в отчима, с мамы переключился на меня — это стало контрольным выстрелом. «Теперь понятно, почему с тобой так трудно. Ты же не мой сын. Был бы моим — не разочаровал бы». Вот что он сказал мне прямо в лицо.

Я представила эту фразу, наполненную ядом и гневом, и содрогнулась. Никто не должен говорит такое детям. И неважно, сколько им лет. Они не виноваты в ошибках взрослых. Представила, что мне такое сказал папа, и под кожей пробежал холод, смешанный со страхом. Хоть я и была уверена на сто процентов, что я — дочь Чащоба Олега Витальевича — у нас одинаковая форма глаз и силуэт плеч — даже мысль, бредово-гипотетическая, что это может быт не так, пробирала до мурашек.

— Оценки, державшиеся на отметке «4», покатились с горы вниз. Я начал прогуливать школу, ночевать где угодно, только не дома — перебрал всех друзей, даже пару раз оставался в зале ожидания на вокзале. В итоге меня поставили перед фактом: еще месяц-два такого поведения, и меня просто оставят на второй год. Мне тогда было плевать. Как раз тогда в нашу школу устроился Владимир Константинович Файтов. Да, да, тот самый, — добавил Влад, когда я протянула первое «О» из вопроса «Отец твой?» — Именно он поучаствовал в моем создании, — смешок, вырвавшийся из его горла, ни на грамм не разрядил атмосферу: я напряженно вслушивалась, ловя каждое его слово, будто сидя на бомбе: не хотелось неуместным вопросом или словом захлопнуть перед собой приоткрытую дверь в душу парня.

Но я не могла просто молчать.

— Нелегко тебе, наверное, пришлось… — во мне проснулся капитан Очевидность: острая необходимость сказать хоть что-нибудь победила.

— Ага, — Влад не стал язвить в своей обычной манере, что меня даже порадовало. — Я едва сдержался, чтобы не дать ему в морду прямо на уроке. В тот день я пришел домой с твердой решимостью забрать вещи, съехать от мамы, вслед за отчимом, поселиться в самой дешевой квартире, которую найду, и начать самому зарабатывать. О подводных камнях — таких, как наличие образования, опыта или нужных знакомств — я просто-напросто не думал. Но я не смог. Не смог бросить маму и сестричку Варю, которая каждый день после той эпичной ссоры задавала один и тот же вопрос «А когда придет папа?». Мама не могла не заметить, как на меня повлияло все происходящее. Тогда она и дала мне тот совет. Сказала, что улыбка поможет. В тот момент мне подумалось — что все это полный бред. Но я все-таки решил попытаться. Ради мамы.

Грязная посуда закончилась. Влад выключил воду. Обтерев мокрые руки вафельным полотенцем, он развернулся и сжал ладонями край металлической раковины, продолжая с этого ракурса наблюдать за моей реакцией на его откровения. Прочитать эмоции в карих глазах было физически невозможно — и дело было не в скудном освещении. Я просто была не способна держать зрительный контакт достаточно долго. Взгляд так и норовил прыгнуть в сторону — к разномастным венчикам и лопаткам, висящим на крючках, приклеенных к кухонному фартуку.

— Каждый день я вспоминал один радостный эпизод из жизни и улыбался, даже если мне этого совсем не хотелось. Со временем бушевавшие во мне эмоции улеглись. И я даже смог сделать над собой усилие и встретиться со своим родным отцом.

— Вы до сих пор общаетесь? — сфокусировалась на его лице, хоть внутри все прыгало от нарастающего чувства неловкости. Можно даже не пытаться врать себе — Я боюсь сблизиться с Файтовым больше, чем его звериную сущность.

Уголки полноватых губ дернулись, выдавая некое подобие мимолетной улыбки.

— Конечно. Они с мамой поженились почти сразу же, как я перестал бросать кровожадные взгляды в сторону Файтова-старшего.

В голове что-то перекрутилось, завязываясь двойным морским узлом. Погодите-ка…

— Получается, ты взял фамилию отца?

— Ага. Раз уж Войнов отказался от меня. А этот даже пятерку по «истории» поставил, почти по блату. Да и Владимир — классный мужик.

– Рада за тебя…

Эфемерная улыбка, почти неуловимая, снова коснулась его лица.

Влад оттолкнулся от мойки, два шага — легких, плавных, без лишних движений. Раз — и в желудок словно провалился кусок замороженного угля размером с кулак, стоило Владу наклониться ко мне. Не успела я сообразить, как мне отреагировать — отклониться или же, наоборот — он резко выпрямился.

Хруст тоста, с тарелки на дальнем углу стола, заставил вздрогнуть. Дрожь распространилась по всему телу, захватывая каждый сантиметр кожи.

20.2

Тряхнув головой, насильно вырвала себя из воспоминаний, чувствуя, как жар стыда приливает к лицу. Это ж надо было подумать, что Влад собирается меня…

— Ты готова? — Файтов без предупреждающего стука распахнул дверь.

Вздрогнув, резко развернулась, прижимая к себе так и не надетое синее платье с черным гипюровым верхом, как будто из другой Вселенной наблюдая, как у меня покрывается пятнами лицо.

— Выйди! — невнятно пискнула, когда взгляд парня зацепился за ажурный край моего черного бюстгальтера: попытка спрятать свое неглиже за трикотажной тряпкой не увенчалась абсолютным успехом.

Файтов, драный наглец, не растерялся.

— Милое платье. Подходит к твоим глазам, — выдал он прежде, чем закрыть дверь за секунду до того, как в него полетела гобеленовая подушка, расшитая маками.

Вдохнула. Досчитала до трех. И медленно выдохнула.

Кто бы мог подумать, что сердце будет так бешено колотиться не при виде костлявого силуэта какого-нибудь облысевшего от холода клена, а лишь при одном взгляде этих карих глаз с опасными золотыми вкраплениями.

Переоделась, выпрямила волосы и даже накрасилась непривычной алой помадой — раньше это придавало уверенности, но не сейчас. Внутренняя дрожь прошлась под кожей раздражающими электрическими разрядами.

В итоге я тянула до последнего, пока не раздался звонок в дверь. Ринулась в коридор, испугавшись, что это могут быть родители. Но Влад меня опередил. В квартиру впорхнула Коледина, принеся с собой тяжелый запах каких-то цветочных духов. В носу засвербело, еле удержалась от чиха: не хватало еще, чтобы туш потекла от выступивших слез. Ну, подруга… любит же она крайности. Если розовый цвет — так обязательно цвета