Мститель - Михаил Финкель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Атаман побарабанил пальцами по столу, отпил чая и продолжил мысль:
– Ну, вот и хорошо. A о Вашей супруге я позабочусь. Тут будьте покойны. Да, и ещё. Зная Вашу взаимную нелюбовь, я написал ему о Вас отдельно и пригрозил, что если хоть один волос упадет с Вашей головы, то ему несдобровать… А вот, кстати, и моё письмо для Унгерна. Ознакомьтесь, пожалуйста. Обычно так не делается, но тут особый случай. Все же Вам угрожает определенная степень опасности, и Вы должны знать, что я ему о Вас написал… А вот и Вам отдельное охранное письмо. Вы тут названы моим личным представителем в штабе барона Унгерна, а также и в других территориях наших войск и союзников, а именно в России, Монголии, Китае, Японии, Европе и Америке. Мало ли что…
Семенов передал документы Виктору в руки.
– Прочтите, пожалуйста, сейчас, Виктор Семенович. А потом я заклею конверты при Вас, – настоял Семенов.
Виктор внимательно прочёл оба письма и остался ими доволен, отметив про себя, что ни в одном из них атаман не указал точную сумму передаваемых Унгерну денег.
После этого он вернул письма атаману, а тот, сложив их в конверты и запечатав, передал их Виктору. Слуцкий бережно положил их во внутренний карман кителя.
Атаман отпил чая и сказал:
– Честно говоря, не думал, что надо будет уходить из России… Но я далек от мысли о поражении. Большевики – это немецкие шпионы, трусы и сброд. Мы сейчас отдохнем в Монголии и Китае, обрастем жиром, a весной вернемся в Россию с новыми силами. К нам присоединятся китайцы, монголы, японцы… Будем вести переговоры с американцами и европейцами. Я не теряю оптимизма.
Он внимательно посмотрел на Виктора и сказал:
– Деньги будут доставлены в аэроплан завтра к шести утра моими адъютантами. За Вами заедет машина к пяти утра. Будьте готовы. Она же заберет и Вашу супругу. Поедет со мной.
– Григорий Михайлович, сколько советуете быть у Унгерна? – спросил Виктор.
– Будете ждать меня… Я надеюсь там быть недели через две.
Виктор кивнул.
– И последнее, – медленно промолвил атаман и вытащил из ящика письменного стола папку.
– Тут приказ, подписанный мною сегодня, о присвоении Вам звания подполковника, Виктор Семенович… И погоны… К Унгерну в них и полетите. Жена пришьет, уверен, с радостью… Будьте здоровы. И удачи Вам! С Богом!
Виктор кашлянул и сказал:
– Покорно благодарю, Ваше благородие! Последний вопрос. Можно ли мне попросить Вашего разрешения на сопровождение мeня в данной миссии полковнику Павлу Блинову, командированному к нам специальным представителем из ставки барона Врангеля?
– Ах, этого? Друг что ли твой? Был он у меня на днях… Помню, конечно. Бери его с собой. Идея хорошая. И друг рядом будет. Прикроет спину тебе, если что. Мало ли. Сейчас напишу приказ. Он будет назначен тебе в помощники. Все равно в связи с изменением положения на фронте он перешел под мое командование… В Крым он теперь не вернется…
Виктор на секунду задумался и спросил:
– Будьте добры, распорядитесь выписать приказ для пилота, чтобы он мне беспрекословно подчинялся. А то мало ли что… И кстати, что прикажите мне потом с пилотом делать?
Атаман Семенов отложил стакан чая и ответил:
– Пилот – это мелочь… Приказ о подчинении сейчас напишем. Пусть пилот останется у вас там. Мало ли что…
Через несколько минут Виктор получил приказ атамана о том, что пилот аэроплана обязан подчиняться только ему.
Сцена 46
Ранним утром 21 октября 1920 года аэроплан с подполковником семёновской Дальневосточной армии Слуцким и его помощником полковником Блиновым поднялся в небо и взял курс на Монголию. Виктор долго думал о том, как перехитрить Унгерна и уничтожить, и, наконец, в его голове созрел четкий план мести. Вдвоем с Павлом они везли семь миллионов рублей золотом Унгерну. Большую часть денег, примерно две трети, Виктор положил в саквояжи Блинова, а одну треть взял с собой.
Виктор летел на встречу с Унгерном, человеком его яро ненавидевшим. Чем могла окончиться эта встреча? Да чем угодно. Аэроплан трясло, но Виктор не волновался. Он думал о том, как отомстить Унгерну, о том, как перехитрить его.
«Все же у меня есть охранная грамота от Семёнова. Это уже немало. Я его представитель в штабе Унгерна. И я везу деньги. Наверное, сразу все деньги лучше ему не отдавать… Так надежнее… И это улучшит моё положение. Тем более что в своих письмах Семёнов ничего о сумме не написал… Да и Паша со мной. Он надёжный человек. Прорвемся…»
Аэроплан летел, то и дело дергаясь. И тут Виктор увидел большое поле внизу, у кромки которого стояли три высоких дерева. Он резко наклонился к пилоту и заорал тому на ухо:
– Я приказываю немедленно сесть у этих деревьев. Немедленно. Потом продолжим полет!
– Ваше благородие, тут может быть опасно. Недалеко граница России. Мы же только недавно влетели в небо Монголии.
– Это приказ! Немедленно садитесь тут! – крикнул Виктор.
Пилот был удивлен, но приказы не обсуждаются. И он посадил аэроплан на поле, невдалеке от трех деревьев.
Виктор и Павел вышли из летательной машины и отошли в сторону.
– Послушай меня, Паша, – прошептал Виктор, – возьми пилота на мушку, и пусть не смотрит, что я делаю. Я хочу зарыть тут, у этих деревьев, два твои саквояжa с двумя третями золота. Пилот ничего не должен видеть, иначе его придется убить. Ты меня понял?
Павел выпучил глаза и пораженно спросил:
– Но это же деньги армии!
– Я знаю. И я не собираюсь их красть! Я хочу зарыть их тут, чтобы потом привести сюда Унгерна к ним и уничтожить его. Пока мы не отдали ему все деньги, он нас не убьет! А если все отдадим, наша жизнь не будет стоить и гроша!
Блинов расстегнул кобуру и подошел к летчику.
– Поручик, прошу Вас отойти со мной.
– Ваше благородие, прошу Вас, объясните что происходит. Я не понимаю…
Блинов поморщился, как при зубной боли, но ответил:
– Вы не должны видеть, как Виктор Семёнович исполняет тайный приказ командующего армией. Поэтому прошу Вас подойти со мной к другой части аэроплана и смотреть только в противоположном направлении. Если Вы даже случайно повернете голову и посмотрите на полковника Слуцкого, то Вас предадут военному суду и расстреляют. Вам все ясно?
Бледный пилот сказал, что ему все предельно ясно.
Виктор управился за полчаса заранее приготовленной пехотной лопаткой. Вскоре аэроплан взмыл в небо и направился к расположению армии Унгерна.
Спустя еще полчаса аэроплан приземлился на ровное гладкое монгольское поле цвета жухлой, выцветшей осенней травы. К аэроплану
