В те грозные годы - Федор Лисицын

Незабвенными остаются и другие герои Сунуплавы: Михаил Шкураков — из Витебска, Матвей Чернов — из Ульяновской области.

Их было десять. Восемь пали в бою у Сунуплавы, захоронены на латышской земле. Двое чудом остались живы. Герой Советского Союза рядовой запаса Урунбай Абдуллаев не так давно побывал в городе Лудза, возложил венок на братскую могилу своих фронтовых товарищей. Герой Советского Союза Василий Андронов умер вскоре же после окончания войны.

Подвиг воинов взвода старшего сержанта Хакима Ахметгалина — один из многих примеров массового героизма бойцов и командиров 3-й ударной армии на латышской земле.

…Бои шли западнее реки Зилупе. Используя опорные пункты и естественные препятствия — болота, гитлеровцы тщетно пытались если не остановить, то хотя бы на время задержать наше наступление. Но, несмотря на все трудности, войска армии продвигались вперед.

Как-то под вечер мы вместе с генералом В. А. Юшкевичем выехали в 594-й стрелковый полк 207-й дивизии. Его подразделения догнали на марше, когда они преодолевали заболоченный ручей с довольно крутыми берегами. Для стрелков и автоматчиков это препятствие было в общем-то пустяковым, но вот машины с боеприпасами и даже артиллерийские тягачи буксовали, по ступицы увязая в жидкой болотной грязи. Бойцы то и дело подкладывали под колеса доски, бревна, хворост, но и это порой не помогало.

— Трудно приходится? — здороваясь с командиром полка майором А. П. Чекулаевым, спросил Юшкевич.

— Трудно, товарищ командующий. Труднее, чем противнику, — ответил майор. — Фашисты-то отступают налегке, бросают технику, а нам без машин не с руки. Вот и приходится возиться в грязи.

— Ничего, дальше будет легче.

— Хорошо бы, товарищ командующий. Только есть ли в Латвии сухие места?

— Есть, конечно. Вон, кажется, первые машины уже выбрались из топи. Молодцы ваши подчиненные! За успешные действия в условиях болотистой местности объявляю всему личному составу полка благодарность! На привале сообщите об этом всем бойцам, командирам и политработникам подразделений, товарищ майор.

— Будет исполнено, товарищ командующий! — лихо козырнул Чекулаев и, получив разрешение, быстро зашагал к надрывно гудящим моторами машинам.

Василий Александрович с минуту глядел ему вслед, потом удовлетворенно произнес:

— Молодец Чекулаев! Прекрасно управляет полком, хотя по возрасту совсем еще молодой.

— Ему есть с кого брать пример, — заметил я. — Тут все на комдива Микулю стараются равняться.

— Что ж, вполне закономерно. У хорошего командира дивизии не должно быть плохих командиров полков. — Помолчав, Юшкевич добавил: — Правда, горяч немного полковник Микуля. Но как командир — умница. Все при нем. И смел, и расчетлив, и требователен, и принципиален. Когда уверен, что прав, не покривит душой перед высоким начальством.

Командарм рассказал о случае, когда он наложил на полковника Микулю недостаточно обоснованное взыскание. А затем сам же отменил выговор, получив от комдива телеграмму, в которой раскрывалось существо дела.

— Да, Микуле не откажешь в том, что он умеет постоять за себя и за своих подчиненных. А на фронте это не менее важно, чем в мирной жизни, — заключил генерал Юшкевич.

…Что и говорить, воевать среди латвийских трясин было нисколько не легче, нежели в заболоченных лесах северо-запада России. Гитлеровцы на каждом шагу использовали эти естественные препятствия для того, чтобы задержать продвижение наших войск. И порой не без успеха. Но тем не менее каждый день в штаб и политотдел армии поступали сообщения об освобождении все новых и новых населенных пунктов, о массовом героизме. И вдохновляли на него бойцов и командиров, как правило, коммунисты и комсомольцы. Их личный пример бесстрашия и отваги в бою нередко определял успех целых подразделений.

Так, например, при выполнении боевого задания в районе населенного пункта Пайдары, что южнее Рундени, стрелковый взвод, возглавляемый старшим сержантом И. М. Трофимовым, парторгом роты 1024-го стрелкового полка 391-й дивизии, оказался в исключительно трудном положении. Отрезанный гитлеровцами от основных сил батальона и роты, он продолжительное время дрался в окружении, почти полностью израсходовал боеприпасы. Как быть дальше? «Идем в рукопашную схватку, будем пробиваться!» — объявил бойцам Трофимов. И, выбрав удобный момент, первым поднялся в необычную, казалось бы обреченную на провал, атаку. Двух фашистов он оглушил прикладом своей винтовки, затем подхватил трофейный автомат и уничтожил из него еще восемь вражеских солдат. Вслед за Трофимовым дружно обрушились на ошеломленных внезапностью удара гитлеровцев остальные воины взвода. И вырвались из кольца, вышли к своим. Более того, привели с собой в роту двух пленных.

Командование высоко оценило бесстрашие и мужество личного состава взвода. Все его бойцы были удостоены государственных наград, а парторг роты старший сержант Иван Михайлович Трофимов — до войны колхозник в Бурятии — был представлен к высокому званию Героя Советского Союза. Спустя некоторое время оно было ему присвоено.

Политотдел армии вскоре издал листовку, посвященную подвигу этого героического взвода. В ней ярко рассказывалось и об опыте работы И. М. Трофимова как парторга роты. Перед каждым боем, перед каждым трудным переходом через болотистую местность парторг Трофимов и командир подразделения капитан Скакун непременно советовались, как лучше выполнить стоящее перед ротой боевое задание. А затем со своим решением знакомили весь личный состав. Коммунисты и комсомольцы получали от них конкретные поручения — быть в первых рядах атакующих, вести за собой беспартийных. И пример в этом показывал прежде всего сам парторг. Вот почему он пользовался в роте огромным авторитетом и уважением.

А вот другой пример. В боях на подступах к Резекне массовый героизм при отражении вражеских контратак проявили воины стрелкового батальона майора Н. А. Сукача и артиллерийского дивизиона капитана С. Ф. Черникова. Эти опытные командиры-коммунисты в труднейших условиях боевой обстановки обеспечили четкое взаимодействие между своими подразделениями, неоднократно выходили победителями из схваток с превосходящими силами противника.

Капитана Черникова я хорошо знал еще по 1-й ударной армии. Осенью 1942 года возглавляемая им батарея попала на реке Робья в окружение. Положение казалось безвыходным. Однако смелый и расчетливый комбат не растерялся: его батарейцы ночью внезапно атаковали врага, прорвали вражеское кольцо и вышли к своим.

За два года войны боевая слава этого командира еще больше возросла. В 391-й стрелковой дивизии капитан С. Ф. Черников и командир стрелкового батальона майор Н. А. Сукач справедливо считались подлинными мастерами своего дела. Об их воинском умении и бесстрашии с большой душевной теплотой отзывался комдив полковник А. Д. Тимошенко. А начальник политотдела подполковник Ф. И. Куцепин называл их лучшими активистами партийно-политической работы, умеющими находить путь к сердцу каждого бойца.