Случай из жизни государства (Эксперт) - Александр Хабаров

Аркадия Вселенского, творца живизмов и стихопыров, били реже, но зато ещё при Андропове прямо из Бразилии вывезли в Антарктиду: за участие в подпольном альманахе "Пекин". Энергичные оперативники Комитета провели операцию в считанные часы: ещё утром Вселенский давал сомнительные интервью в Рио-де-Жанейро; а вечером этого же дня беседовал с полярниками на станции Мирный, сложил строки о пингвинах - мыслящих птицах... И очерк-эссе и стихи были радиограммой переданы в "Правду" и немедленно опубликованы.

Иногда в Бизнес-центр приводили под руки живого классика, девяностодвухлетнего Витю Чусового, основоположника литературного натуробатализма, трижды выдвигавшегося на Нобелевскую премию, но не получившего её из-за происков врагов. Витю усаживали в кресло в углу, откуда он и вещал об ужасах войны, перемежая подробности каннибализма и некрофилии громким веселым матом.

Все они - Тищенко, Чусовой, Вселенский - начинали неплохо, но как будто опоздали исчезнуть или вовремя "завязать" подобно алкоголику, не остановившемуся в нужный час и сошедшему с ума в делириуме. Их прошлое было овеяно славой, во многом заслуженной, но нынче похожей на альбом со старыми фотографиями: "А вот, смотрите, здесь мне семнадцать, я на турнике подтягиваюсь 26 раз". И фотография дрожит в руках, и ноги, пораженные подагрой, ноют...

В Бизнес-центре заключались крупные сделки и обделывались мелкие делишки. В туалетной комнате муж бил жену ногами за улыбку, подаренную рязанскому плейбою, а в потаенной комнате 777 некто с дрожащими руками проигрывал в тривиальное "очко" свой последний долларовый миллион. Поджарые официанты сновали с подносами: питье, жратва. Люстры "Женева" обдавали посетителей швейцарской надменностью: фигуры не отбрасывали теней и потому представлялись фантомами.

Именно здесь, в Бизнес-Центре, фантом Огюста Ферье познакомил фантом колумбийского наркобарона с фантомом Абрама Лукича; здесь была заключена между ними сделка, могущая перевернуть мир как полное ведро и выплеснуть из него человеческую пену.

Так красиво думал француз.

Не меньше денег Огюста Ферье интересовала женщина, на которой он недавно женился. С Ольгой его познакомил Абрам Лукич; Огюст купился не на ножки или нечто подобное, а на все сразу. Ольга была совершенством. Ферье сказал об этом Абраму Лукичу, и тот согласился вслух, вспомнив, однако, без слов, как подобные "совершенства" прыгали по баням в застойные годы, как они... и сказать нельзя, а подумать - приятно. Впрочем, конкретно Ольга была недоступна Абраму Лукичу, находилась за пределом его прямого влияния, подчиняясь лишь косвенной необходимости.

Француза и его любовь не поколебал бы никакой компромат. Он был закодирован самим собой на страсть, иные женщины не вызывали у него даже ухажерского интереса; этикетная вежливость, дежурная улыбочка, механические манеры - вот все, на что он был способен в отсутствие молодой жены...

Нынче он проснулся в три часа ночи: почудилось, что Ольга шепчет ему что-то, рассказывает потрясающую историю о том, как она... ее... Но как ни вслушивался Огюст в невнятный шепот - разобрать ничего не смог.

Он открыл глаза и привычно переключился на финансовые проблемы: они с Ольгой должны были получить хороший процент от сделки с генералом Рохасом. Ольга сама изъявила желание сопровождать груз в Колумбию: женщина вызывает меньше подозрений и ослабляет бдительность возможных врагов и конкурентов; в самом деле, какая опасность может исходить от зеленоглазой красавицы-блондинки с точеной греческой фигурой? Трудно представить, что эта миниатюрная статуэтка владеет пистолетом как домохозяйка шумовкой и в случае необходимости сделает любое, даже очень сильное тело, похожим на шумовку. Или на дуршлаг. Таких женщин Ферье видел лишь в американских фильмах м считал их выдумкой режиссеров. А в России подобные экземпляры существовали естественно, как кошки или проститутки. К тому же, именно Ольга предложила Огюсту присвоить пару литров "желтого брома", и сама вызвалась исполнить требуемые действия. Объясняя мужу детали операции, красавица оперировала незнакомыми словами типа "усушка", "утруска", "бой"...

Сумма процентов приближалась по значению к любовной страсти, и Ферье представил момент пересчета купюр: никакого шуршания отдельных бумажек, а лишь глухое бряканье падающих в кейс пачек. Так бьется сердце.

МОСКВА: АБРАМ ЛУКИЧ

Если бы Абрам Лукич знал мечты Огюста Ферье, то, несомненно, посмеялся бы над наивным французом. А француз был наивен; дураком не назовешь, ума хватает, но хитрости никакой: шаромыга, шантрапа, шваль... Как будто гувернантка из тургеневского романа воплотилась в образе современного месье с ноутбуком. F8, delete...

Нет, Абрам Лукич ничего не замышлял против Ферье с процентами француз автоматически попадал под давно запущенный каток элементарного разбоя. Деньги, которые Абрам Лукич время от времени кому-то выплачивал, всегда и немедленно отбирались у владельцев сотрудниками 2-го техотдела "Инвала". Конечно, ни "сотрудниками", ни "отделом" нельзя назвать обыкновенную бандитскую шайку, свившую гнездо под инвалидным крылышком: Сизый, Миня и Бармалей. А Огюсту Ферье предстояло быть уложенным по частям в коробку из-под телевизора (диагональ - 72 см) и зарытым в Подмосковье, близ известных Горок Ленинских - в сотне метров от тропинки, по которой в 1924 году несли главный гроб революции пылкие соратники покойного. Три двухкубовые ямы уже были готовы, как и бетонные столбы линии электропередач для придания захоронениям одновременно правдоподобия и скрытности.

Две другие могилы предназначались Ольге Ферье и командиру поисково-спасательной группы Виктору Керимбаеву.

Абрам Лукич мало интересовался издержками производства. Конечно, его занимала неожиданная авиакатастрофа, но о бочонке он тоже не беспокоился "бабки" колумбиец отстегнул, вот тебе и вся малина. А если он, как говорится, козел, рыпнется, то кроме простых Сизого, Мини и Бармалея найдется на колумбийскую Жучку крутой и сложный Тобик... Полкана спустим! Совецка власть не таких обламывала! (Тут Абрам Лукич перегнул палку: по старинке подумал о себе как о Советской власти).

Однако, время шло, а ни факсов, ни сигналов на пейджер, ни сигналов спутниковой связи от Керимбаева и Ольги не поступало. Сама катастрофа в целом была удачным исходом, на неё списывались большие проблемы, а именно: засвеченные контакты с хитрым колумбийским идиотом (такие "генералы" у нас в прапорах ходят) и с глупым французским аферистом. Конечно, неплохо было бы испытать "желтый бром" на агентах из наркотического бюро, проверить, так сказать, кто есть ху, прояснить возможности отравы... Но на нет и суда нет. Много денег - деньги без счета - какая разница?

ЗЛОЯМОВО: ТОЧКА ПАДЕНИЯ

Валентину Гоготулину так и не удалось подползти поближе к девушке (Ольге Ферье). Он продвинулся лишь на несколько метров, как вдруг ощутил странную тяжесть в затылке. Лицо оказалось расплющенным о ледяную землю, стало трудно дышать. Это наступил ему на голову кирзовым сапогом здоровенный бандит Кочевряга. Пловцу стало страшно, как никогда не бывало. Время остановилось; качнулись в разные стороны сосны, открывая за собой безбрежную тьму. Где-то в другом пространстве заиграла гармонь, грустно запели незнакомые женские голоса. Сердце стало маленьким, детским - и продолжало уменьшаться. С протянутыми руками Валентин Гоготулин выбежал из душного чулана навстречу падающей луне. Сердце, остановленное страхом, перестало биться.

Кочевряга выстрелил из обреза в уже неподвижное тело чемпиона, затем перевернул его на спину, поднял пальцем верхнюю губу: золота не было. Кочевряга сплюнул и медленно обвел взором живых еще, но неподвижных пассажиров.

Револьвер у Ольги Ферье был маловат для серьезной перестрелки, но вполне достаточен для быстрой ликвидации трех-четырех "любителей" (каковыми, по её мнению, были бандюги). Она уже давно извлекла оружие из-под французских трусиков: никелированный и абсолютно бесшумный "тайгер-б17" лежал под рукой, чуть присыпанный землей со снегом.

Но первой жертвой Ольги Ферье стал вовсе не Кочевряга.

Группа Керимбаева подошла к месту падения авиалайнера скрытно, бесшумно; уже более получаса Виктор наблюдал происходящее в окуляры прибора ночного видения. Один из бойцов держал на мушке Кочеврягу, другой - Кузю Тамбовского. Остальные тихо ждали приказа.

Керимбаев был в растерянности. Он никак не ожидал застать на месте катастрофы живых пассажиров, да ещё постепенно становящихся мертвыми! Какие-то странные людишки, морды, одна страшней другой, мелькали в отблесках костров, матерясь и постреливая из разнокалиберного оружия. Спасательная группа вовсе не была подготовлена к схватке с бандитами, хотя и состояла в основном из отчаянных и битых жизнью ребят. Но почти все они были специализировались в основном на поиске, следопытстве, а не в боях и схватках... Нужно было принимать решение, но какое? Отступить, уйти обратно к точке "Z"? Без бочонка? А деньги, деньги? Четверть лимона! Дочери квартира, учеба в университете, матери - достойный памятник на Хованском кладбище! И - бросить все... ну, на время, разумеется... У Керимбаева запершило в горле, он еле слышно кашлянул.