Пленительные женщины. Одри Хепберн, Элизабет Тейлор, Мэрлин Монро, Мадонна и другие - Виталий Вульф

Однако это появление дорого стоило Монро. В это время она снималась в фильме с многообещающим названием «Что-то должно случиться», и руководство компании категорически запретило ей отлучаться со съемок. Она запаниковала, но Кеннеди обещал все уладить. Монро все-таки приехала — простуженная, с больным горлом, напичканная таблетками, пьяная от страха. Но когда она появилась на сцене Мэдисон-сквер-гарден, зал ахнул. Она скинула манто и осталась в знаменитом платье от Жана Луи — шелковом, расшитом бисером, — в свете прожектора казалось, что блестит обнаженное тело. Кеннеди чуть не хватил удар — сначала от злости, затем от восхищения. Мэрилин пропела «С днем рождения, мистер Президент!», и Кеннеди, поднявшийся к ней на сцену, сказал: «После того, как мне спели «с днем рождения» так очаровательно и искренне, я могу уходить в отставку».

Однако в отставку ушла сама Мэрилин. Этот вечер стал последней ее встречей с президентом: Джеку надоела эта роскошная, но неуравновешенная женщина. Место рядом с Мэрилин тут же занял Бобби, он же Генеральный прокурор США Роберт Кеннеди. Джек послал своего младшего брата «присмотреть» за брошенной Мэрилин, а тот, очарованный ее прелестями, стал ее любовником. Мэрилин перенесла смену кавалеров спокойно: Бобби был нежнее брата и тоже собирался в Белый дом. Монро постоянно названивала Роберту, требовала встреч; особенно она нуждалась в его помощи в конфликте со студией: после отъезда в Нью-Йорк Монро просто уволили за прогул, а фильм закрыли. Потребовались огромные усилия, чтобы Монро снова взяли на работу. С ней не хотели связываться — она срывала съемки, ее нервы были на пределе, она постоянно находилась под воздействием лекарств. Ее знаменитый «зовущий» взгляд погас; теперь в ее глазах были грусть и отчаяние. «Что-то должно случиться» должен был стать первым фильмом, где Мэрилин появилась бы обнаженной. Рекламные снимки нагой Монро в бассейне уже были напечатаны во всех газетах. Но фильм на экраны так и не вышел…

В июле в прессе появились заметки, намекающие на связь Монро и Бобби Кеннеди; в одной из них даже делалось предположение о возможном браке. Правда, в другой газете в это же время было напечатано, что Мэрилин снова встречается с Джо Ди Маджио. А 5 августа 1962 года все газеты вышли с сообщениями о смерти Мэрилин Монро…

Тридцатишестилетнюю актрису нашли в ее спальне с телефонной трубкой в руке, а на столике стоял пустой флакон от нембутала. Было это самоубийство, убийство или несчастный случай, неясно до сих пор.

Похороны организовал Джо Ди Маджио, разом постаревший на двадцать лет. Артур Миллер не пришел — свое горе он переживал в одиночестве, не желая, чтобы образ умершей Мэрилин заслонил в его памяти Мэрилин живую. Всего тридцать человек провожали Мэрилин, лежащую на бледно-желтом шелке в зеленом платье от Пуччи, с букетом роз от Джо — его последним подарком. Вместе с Джо плакала вся страна.

Мэрилин умерла так внезапно, что Америка до сих пор не может поверить в ее смерть. Для миллионов своих поклонников она навеки осталась символом непреходящей красоты и молодости, воплощением женственности, продолжающей сиять сквозь время. Ее красота могла бы спасти мир — но стоила жизни ей самой… 

Брижит Бардо. Женщина, созданная Богом

«Всю свою жизнь я искала любви, — признавалась она. — Это единственное, что имеет смысл в жизни, это единственная отрада. И каждый раз я пыталась поверить, что нашла любовь».

Трудно быть живым символом, особенно если ты — символ независимости и свободы духа и особенно если свобода и независимость действительно являются твоей сутью. Это безумное противоречие — воплощать свободу и поэтому не иметь ее — сводит с ума, корежит жизнь, ломает душу. Этот сюжет мог бы быть основой для греческой трагедии, но стал просто историей жизни Брижит Бардо. Женщины, ставшей символом красоты, любви и независимости — и потерявшей и независимость, и любовь.

Она появилась на свет в обеспеченной парижской семье, где артистические наклонности родителей были забыты ради католических заповедей и буржуазной морали, а кумирами были положение в обществе, деньги и общественное мнение. Ее отец Луи Бардо, отставной военный, дни проводил на своей фабрике по производству аммиака и сжатого воздуха, а по ночам писал стихи, мать — неудавшаяся актриса Анна-Мари Мюссель по прозвищу Тоти — вымещала на членах семьи свой буйный артистический темперамент.

Их старшая дочь Брижит Анн-Мари родилась 28 сентября 1934 года: правда, супруги ждали сына, и Брижит всю жизнь чувствовала, что обманула ожидания родителей. Вот ее сестра — Мари-Жанна по прозвищу Мижану — всегда была любимицей семьи: красавица, умница, она прекрасно училась в школе и всегда была послушна.

Зато Брижит, которую в семье звали Бобо, еле-еле переползала из класса в класс, к тому же очень страдала из-за своей внешности — косоглазие, очки и выпирающие зубы еще ни одного подростка не сделали счастливым. Косоглазие, правда, со временем почти прошло, а выпирающие зубы даже стали ее фирменным знаком — из-за них казалось, что Брижит надувает губы. Девочка чувствовала себя красивой лишь когда танцевала, — и в двенадцать лет Брижит, выдержав огромный конкурс, поступила в Национальную консерваторию танца, а позже ее педагогом был знаменитый балетмейстер Борис Князев, когда-то блиставший в труппе Сергея Дягилева. Занятия пришлось вскоре оставить, но они многое дали Брижит: ее легкая походка, стройная фигура, непревзойденные грациозность и стать — последствия уроков Князева.

Супруги Бардо принадлежали к верхним слоям парижской буржуазии — у них в доме бывали многие промышленники, политики, актеры, журналисты и представители модной индустрии. Сначала один из знакомых Тоти предложил ее дочери — пусть не красавице, зато обладающей оригинальной внешностью и удивительной грацией, — участвовать в модном дефиле. Другая подруга мадам Бардо пригласила Брижит сняться для модного журнала Jardin des Modes, а там ее углядели фотографы ELLE. Родители были против того, чтобы их дочь снималась для журналов — после долгого скандала и нескольких истерик Брижит смогла добиться разрешения на съемки, но с одним условием: ее фамилия под снимками не появится. Так на обложке модного журнала впервые появилась легендарная аббревиатура, которой суждено было не сходить со страниц мировой прессы несколько десятилетий: ВВ.

Случайно этот журнал попался на глаза молодому ассистенту режиссера Марка Аллегре. Юношу звали Вадим Племянников — он был сыном русского эмигранта, сделавшего дипломатическую карьеру во Франции, и уроженки Прованса. Со временем Вадим отбросит громоздкую фамилию, сократив свое имя до звучного и необычного Роже Вадим. Сам он говорил: «В том, что касается воспитания и культуры, я, конечно, француз. Но в отношении к жизни я, в отличие от французов-прагматиков, скорее русский».