Агент в кринолине - Елена Хорватова

Но при всех своих надеждах на лучшее «беглянка» быстро поняла, что море еще очень холодное, особенно на глубине. Весна в Греции несравнимо теплее, чем в Британии или в Малороссии, на Днепре, но все же вода пока не прогрелась и держаться в такой холодной воде было тяжело. Казалось, что ледяные лапы морских волн сжимают ее тело и пронизывают его острыми иглами буквально насквозь. Платье, жесткий корсет и туфли мешали плыть, и Мэри постаралась избавиться хотя бы от туфель, сбросив их с ног.

Правую ногу тут же свела судорога. Слишком долго она пролежала связанной, мышцы затекли и не успели отойти, когда она оказалась в холодном море и вынуждена была выплывать…

Отчаянно барахтаясь, Мэри делала все, чтобы, несмотря на острую боль, удержаться на воде, но с ужасом понимала, что долго протянуть не сможет.

«Алеша, помоги мне! Ты же так близко, ты рядом. Сделай что-нибудь, не дай мне погибнуть!» — умоляла она мысленно. Сил на крик уже не было…

Когда Алексей увидел, как Мэри скрылась под водой, его сердце зашлось от ужаса.

— Шлюпку на воду! — закричал он капитану, еще не успевшему понять, что происходит. — Скорее! Умоляю вас, поторопитесь! Моя жена в море! Она может утонуть!

Наверное, ни разу в жизни матросы с «Минервы» не спускали шлюпку с такой поспешностью… Алексей и сам спустился в шлюпку вместе с ними, на ходу срывая сюртук — если Мэри не выплывет, придется нырять и искать ее под водой, и тут каждая минута может отнять шанс на спасение. Матросы ударили веслами по воде.

— Скорее! Скорее, братцы! — умолял Алексей моряков. — Каждый миг на счету… Пожалейте ее, родные мои!

— Вынырнула, вынырнула графинюшка! — закричал вслед шлюпке Степан, остававшийся на палубе «Минервы». — Не утопла, слава тебе Господи! Живая, барахтается! Правее берите, ребята, правее, аккурат к ней подойдете!

Алексей и сам уже увидел, как над волнами появилась голова Мэри с мокрыми, потемневшими волосами, и замелькали тоненькие руки, бьющие по воде в отчаянной жажде спасения.

Какая удивительная женщина! Другая в подобных обстоятельствах растерялась бы и обратилась в безвольную жертву, влекомую на заклание, а Мэри, проявив невероятное мужество, старается сделать все, чтобы спасти себя. Вот теперь Алексею стало окончательно понятно, что он нашел в ней все, что желал бы видеть в своей жене…

Только бы успеть подойти к ней на шлюпке и вытащить из воды! Алексей и сам готов был выпрыгнуть в море и плыть навстречу жене, но гребцы так дружно ударяли веслами, что он вряд ли смог бы вплавь добраться до жены быстрее…

— Машенька! Держись, я иду к тебе! Держись, девочка моя! — закричал он, надеясь, что жена, услышав его, сделает еще одно усилие… Ведь невозможно погибнуть в тот момент, когда помощь так близка!

Маркиз Транкомб, всегда гордившийся своим умением все предусмотреть, совершенно не ожидал подобного развития события. Если он и позволил Мэри выйти на палубу яхты, то лишь потому, что желал посмотреть на выражение ее лица в тот момент, когда эта жалкая гордячка поймет — все кончено, она навсегда потеряла своего молодого мужа… Горькие слезы, причем в чуждом окружении, были бы хорошим наказанием для своенравной девчонки. Транкомб с удовольствием бы посмотрел на ее горе и, кто знает, может быть, отпустил бы пару-тройку уничижительных замечаний. Она заслужила подобное унижение.

То, что ее русский граф в отчаянии кинулся на маломощной яхте вслед за «Морской красавицей», увозившей его жену в турецкие воды, делало спектакль еще более зрелищным. Вот сейчас мисс Мэлдон — или, как она отныне себя числит, русская графиня с совершенно непроизносимой фамилией, — полюбовавшись на оставшегося далеко позади и уже тающего в морской дымке мужа, забьется в рыданиях или даже лишится чувств.

Вот сейчас… Ее нервы и без того напряжены после похищения, видно, что она уже с великим трудом держит себя в руках. Ну, мисс Мэлдон, так кто же вышел победителем в этой игре?

Но Мэри повела себя так, словно от ужаса тронулась головой. Она прыгнула за борт, причем выставила маркиза в исключительно глупом свете — он так растерялся, что пытался поймать девчонку за подол! Можно себе представить, как со стороны выглядела эта нелепая сцена… Какой-то ярмарочный балаган с Панчем, а не эпизод из жизни английского аристократа. Мало того что мисс Мэлдон сама обезумела, она еще и всех вокруг сводит с ума…

Когда ее голова скрылась под водой, маркиз самому себе дал пять к одному, что сумасбродка не выплывет. Если бы это было уместно в подобных обстоятельствах, он заключил бы с кем-нибудь пари. Но хорошо, что пари никак не могло состояться, потому что Мэри выплыла, и маркиз оказался бы в проигрыше…

— Милорд, прикажете выкинуть за борт круг или спустить шлюпку, чтобы поднять даму из моря? — почтительно осведомился капитан. — Дама может погибнуть.

— Подождем немного, — ответил маркиз, поднося к глазам бинокль, услужливо поданный Дженкинсом. — Вы видите, помощь даме уже спешат оказать другие…

И вправду, с «Минервы» стремительно спустили шлюпку, которая двинулась к бьющейся среди волн девушке. Мэри сперва держалась на воде довольно уверенно, но ей все труднее и труднее становилось плыть, и теперь ее сил хватало лишь на то, чтобы судорожными движениями удерживаться на поверхности.

Но при этом девчонка отчаянно боролась за жизнь и погибать явно не желала. А влюбленный русский граф уже несся к ней на помощь, словно на крыльях, и шансы Мэри на спасение возрастали с каждой секундой.

— Что ж, похоже, мы можем уже не тревожиться за жизнь этой леди, — заметил капитан. — Однако мне как-то не по себе из-за того, что я оставил без помощи человека, упавшего в море с борта моего судна.

— Не упавшего, а выпрыгнувшего, — поправил его маркиз. — Это резко меняет дело. С одной стороны, вы не можете отвечать за каждого идиота, надумавшего свести счеты с жизнью, капитан. А с другой, мы с вами, как истинные джентльмены, конечно не оставили бы без помощи даму, если бы в этом была необходимость. Но устраивать столпотворение на волнах и выстраиваться в очередь с другими желающими спасти утопающую я нахожу излишним. Вы можете быть свободны. Возвращайтесь к своим обязанностям на капитанском мостике, сэр.

Между тем матросы с «Минервы» уже подошли к Мэри, девушку подхватили и втащили на борт шлюпки. Особенно мерзким Транкомбу показалось то, что русский граф, суетившийся больше всех, сразу же принялся на глазах у всех осыпать ее поцелуями и, бережно закутав мокрую Мэри в мужское платье, усадил к себе на колени, словно ребенка.

Русские матросы, наблюдавшие эту малопристойную сцену, шокированы не были, напротив, радостно улыбались, как люди, честно выполнившие свое дело и теперь имеющие право полюбоваться, как воркуют влюбленные голубки.