Путешествие гнева - Константин Кузнецов

Чего здесь только не было: гусеничные, колесные, летающие и парящие машинерии. Даже малышня и та умудрилась смастерить что-то эдакое и разъезжала вокруг гигантов на одноколесных потешках-велосипедах.

Прильнув к стеклу, я с замиранием сердца взирал сверху на крохотные фигурки людей, представляя, что в скором времени их веселье закончится и они начнут метаться в ужасе, пытаясь найти укромный уголок и забиться туда испуганными мышками. Мне стало жутко, но изменить этого я не мог: толстая цепь сковывала мое движение, позволяя мне лишь слегка приподнять обе руки вверх.

Откуда-то издалека механический рупор донес до нас чьи-то голоса. Речь разобрать было невозможно — только глухой вой, оборвавшийся бурными аплодисментами. Видимо, мэр и его ближайшее окружение говорили напутственные слова жителям города, пытаясь воодушевить их и придать им спокойствия.

Я грустно улыбнулся.

Напрасная затея…

Не только Мехна, но и весь Итаров мир стремительно погружался в пучину скорой войны, которую не остановят никакие праведные слова.

Очередное эхо закончилось громом оваций. Первые машинерии, кому посчастливилось возглавить парад, выпустили в необычайно голубое небо клубы дыма и принялись медленно двигаться вперед. А тем, кто оказался в конце цепочки, пришлось немного подождать. Мы ориентировались на впереди стоящего — только когда он заведет двигатель, оживит сложный механизм и приведет в действие колеса, можно начинать приготовление.

Я в очередной раз покосился на вереницу горожан, в надежде разглядеть среди них огромную фигуру Луцлафа или различить сквозь нарастающий гул толпы пронзительный свист Барибалы, а может, на худой конец, заметить особый знак капитана Райдера. Но, увы, толпа собравшихся на площади Изобретений и прилегающих к ней улицах была для меня обычным копошащимся пятном.

— Надежда — коварная подруга! Может кинуть в самый ответственный момент! — задорно пропел Хром, отдавая последние распоряжения Бирту.

Я не стал отмалчиваться:

— Каждый сам решает, во что ему верить.

— Несусветная чушь, — отмахнулся гном. — Хотя они, — он указал на празднующих, — считают так же, как и ты. Сколько бы ни прошло времени — ничего не меняется. По одиночке вы храбрецы и мудрецы, а вот когда вас оказывается больше десятка — вы превращаетесь в толпу безмозглых овец, которым не поможет ни надежда, ни удача, ни властная рука. Никто не исправит этого постулата!

Я нахмурил лоб и попытался угадать, к чему он клонит:

— По этой причине вы решили создать манипуляторов?

— Верно, шпунт, — Хром мечтательно вздохнул. — Машинерии всегда привлекали меня своей слаженностью, единством и четкостью выполняемой работы. Почти боги! Если не обращать внимания на отсутствие ума и короткую память задач…

— И вы нашли решение проблемы?

— Ты о Джекиле Альфа? — в глазах гнома вспыхнула взволнованность. — Мой первый прототип наемного убийцы. — Положительные эмоции мгновенно сменила грусть. — Жаль, что он так и не исполнил порученного ему дела. Никак не могу взять в толк: как вы с ним расправились?

От нахлынувших воспоминаний меня нервно передернуло. Только в моем воображении возник не один Джекил, а их оказалось несколько десятков, а потом количество увеличилось до ста. Жуткие убийцы, не знающие ни пощады, ни прощения.

Не дожидаясь ответа, гном прильнул к штурвалу и, изнывая от нетерпения, побарабанил пальцами по лакированной поверхности руля.

Сегодня злой гений имел вполне парадный вид, хотя сам стиль одежды вряд ли можно было назвать таковым. Черный плотный фартук, светлая атласная рубаха, один из рукавов аккуратно срезан, и металлическая рука обнажена полностью, а свободные холщовые штаны заправлены в высокие сапоги.

— Можешь не отвечать, — на лице Хрома возникла и мгновенно исчезла хищная улыбка. — Теперь таких Джекилов у меня тысячи… нет, десятки тысяч… Что скажешь на это? Подумай, смогут ли твои храбрые охотнички справиться с такой армадой? А?

— Если бы не смогли, ты давно бы выпотрошил мне кишки… Разве не так?

Мне надоело играть с гномом по его правилам. Я знал: Тисабель уже на свободе и у меня больше не существует слабых мест.

— И знаешь что, Хром? Плевать я хотел на твоих механических уродцев! Я уверен: праздник Архимида станет твоим последним днем.

И я нисколько не лукавил. Всем своим сердцем я жаждал отмщения, чтобы моим друзьям все-таки удалось осуществить свои планы и разрушить ужасное творение гнома. И если бы у меня было чуть больше сил, я лично бы вцепился в его горло и разорвал бы его в клочья.

Закипая, словно смертельное варево, я чувствовал растущий гнев. Он шипел и пузырился, избавляя мышцы от усталости и одновременно укрепляя их. Приятный эффект, который с легкостью объяснялся моим внутренним напряжением. Луцлаф говорил, что гнев лучше ненависти! Он уверял, что гнев сильнее ярости! Он убедил меня, что гнев надежнее злости! Он не дает охотнику ослепнуть в нужную минуту, когда все чувства должны действовать на пределе. В самый ответственный момент. В миг решающего действия. Охотник должен встретиться с хищником лицом к лицу, и только короткое противостояние решит, кто из двоих достоин остаться в живых.

— Глупый волчонок! — заметив блеск в моих глазах, рявкнул гном и глухо рассмеялся. — Я же вижу тебя насквозь…

Он оказался в шаге от меня. Время пришло. Моя рука с легкостью высвободилась из оков и уже схватила увесистый шарнирный ключ. Но удар не получился, хотя сил было вложено в него немало.

Поставив блок, гном, не напрягаясь, вырвал у меня из рук оружие. Стальная ладонь смяла его, будто картон. Затем последовало два мощных удара, и я потерял сознание. Последние силы, которые я так усиленно копил в последние часы, мгновенно покинули мое тело.

Я пришел в себя от оглушающего воя, а вслед за ним раздался протяжный свист, и наступила тишина… Голову сковал невидимый обруч, и окружающий мир превратился в калейдоскоп живых картинок…

Пытаясь собрать воедино мысли и припомнить все, что со мной случилось, я поворачиваю затекшую шею и вою от внезапной резкой боли, но меня никто и не слышит, общий шум работающих двигателей глушит любые посторонние звуки. Отклонившись назад, я замечаю изменения. Теперь мои руки сжимает цепь, связанная в грубый воздушный узел. Левую руку я почти не чувствую. Она непривычно изогнута в локте — по всей видимости, сломана.

Пытаюсь пошевелить правой — вроде бы все в порядке. Отрываю голову от стены. Почти получается, но бессилие толкает меня назад. Улыбаюсь и сплевываю на пол сгусток крови. Перевожу взгляд на присутствующих.

У штурвала властно возвышается Хром. На меня не смотрит — правильно, незачем. Зверь сейчас вовсю занят своим триумфом. Долгие годы усилий все-таки принесли ему долгожданные плоды. Еще немного, и он вырвется из города, а дальше его стальная армия начнет свое великое восхождение к власти. Я уже почти не верю в то, что капитан сможет его остановить. Трое против десятка тысяч! Против тех, кто запрограммирован убивать! Против неприступной ходячей крепости, которая больше всего напоминает черепаху! А по звуку походит на паровод — грозную машинерию, несущуюся по железным рельсам.

Хотя, конечно, я ошибаюсь: ужасный шум не вокруг меня, а во мне. Он исходит откуда-то из головы, жужжащей, словно пчелиный улей.

Тем временем Хром, нахмурив брови, наклоняется вперед, пытаясь рассмотреть что-то, что творится впереди. Затем потирает уставшие глаза, делает предупредительный сигнал и орет в рупор. Только теперь я понял причину невыносимой боли. Я оглох. Абсолютно ничего не слышу. Один лишь треск и вой, напоминающий работу забарахлившего мотора-тяжа. В моем случае, по всей видимости, поломка кроется где-то в голове. Именно она вышла из строя, оставив меня без одного из главных средств взаимодействия с миром.

Пытаясь приподняться, я обессиленно валюсь на свое место, успевая заметить за стеклом бока механических громил. Парад в самом разгаре, и наше шествие ведет нас к площади Кручения, где должен состояться завершающий круг почета. По нашему плану именно там Райдер собирался искоренить Хрома.

«Охота достигнет кульминации в точке „K“», — вспоминаю я слова Райдера. С одной лишь оговоркой: тогда мы и предположить не могли, каким образом Хром попытается покинуть город. Или капитан все знал наперед?

Через несколько минут на пороге появляется Бирт. Замечаю под его длинным плащом пару пистолетов и патронташ крупных, похожих на клепки патронов. Подошел к Хрому. Они о чем-то долго переговариваются, не удостоив меня даже короткого презрительного взгляда.

Опять проваливаюсь в забытье. Белые блики меняются темными дырами, куда я незамедлительно и проваливаюсь. Позже раздаются фанфары, и в небо взлетают разноцветные салюты. Белое пятно над головой приобретает очертание теплого дивного вечера. Пустота окрашивается лазурью, и я вновь открываю глаза…