Гнездо индюка - Вадим Проскурин

Стивен Тринити добился приема у сэра Мориса Трисама, который в то время был еще нестарым и вменяемым. Стивен Тринити зарегистрировал инновационную программу, получил бюджетный кредит, и на эти деньги его рабы возвели в Фэритауне первый после бэпэ химический завод. Первый — если не считать тех нанотехнологических артефактов, с помощью которых богопротивные эльфы синтезируют взрывчатку и пластик. Вначале дом Тринити выпускал только удобрения в мешках, затем ассортимент расширился, к нему добавились краски, косметика, средства гигиены, а недавно инженеры Тринити восстановили и коммерциализировали древнюю технологию фотографии. Дом Тринити процветал, единственной неудачей, постигшей Стивена, стало отсутствие спроса на чистящие средства, массовое производство которых он пытался развернуть. Это была явная глупость, если бы Стивен не увлекся новой инновацией очертя голову, а дал бы себе время поразмыслить, он понял бы, что нормальному человеку нет никакого дела до того, сколько времени потратит раб на отчистку той или иной вещи. Но это была единственная серьезная ошибка Стивена, в остальном его дело процветало.

Джордж Дюкейн пошел другим путем. На деньги, добытые Стивеном, он организовал лабораторию и стал проводить эзотерические исследования на стыке алхимии и черной магии. Чем конкретно занимался Дюкейн и какие результаты он получил, в целом так и осталось тайной, но те крупицы сведений, что просочились наружу, вселяли ужас.

Как-то незаметно оказалось, что в списке инновационных корпораций, в просторечии именуемых домами, появился шестой элемент. Недавно образованному дому Дюкейна передавалось даже больше бюджетных средств, чем любому другому дому. На очередном заседании правительства Трисам потребовал объяснений от министра финансов, сэр Алекс Вивер открыл рот, чтобы ответить, и вдруг задергался, выпал из кресла и стал кататься по полу, издавая непотребные звуки и заливая ковер пеной изо рта. Когда министр пришел в себя, сэр Трисам снова спросил у него, как в список великих домов пролез Джордж Дюкейн, и приступ повторился. Тогда Самый Дорогой Господин приказал сэру Виверу отправиться в придворный госпиталь, а министру полиции сэру Роберту Крюгеру — провести тщательное расследование этого прискорбного инцидента. При этом разговоре присутствовал его божественность сэр Герхард Рейнблад, и он заявил:

— Сдается мне, не обошлось тут без козней Сэйтена. Не могу обосновать, но чую.

Сэр Трисам тогда отмахнулся от предчувствия мудрого кардинала, а зря. Потому что на следующий день сэр Крюгер скоропостижно скончался при загадочных обстоятельствах, позволяющих заподозрить отравление. Вскоре после этого дворец Дюкейна сгорел, а сам Джордж Дюкейн пропал без вести — предположительно погиб при пожаре, но идентифицировать его останки не удалось.

В течение следующих тридцати дней по Барнард-Сити прокатилась эпидемия странной болезни, поражавшей главным образом чиновников, занимавших ответственные посты в министерствах и ведомствах, непосредственно связанных с промышленностью, финансами и безопасностью. Признаки болезни были у всех одни и те же: пострадавший испытывал нервное возбуждение, боли во всем теле, как при запущенной наркомании, кашель, насморк, лихорадку и понос. У некоторых больных эти симптомы проходили сами собой, у других возбуждение нарастало, появлялась неукротимая агрессия, как при бешенстве, третьи выглядели нормальными, а потом вдруг совершали нечто необъяснимое, и сразу становилось ясно, что неведомая напасть задела своим крылом и этого несчастного тоже. Так, один столоначальник из министерства финансов вышел в обеденный перерыв в собственную приемную, сообщил посетителям:

— Дух Дюкейна вас найдет!

И стал резать себе горло перочинным ножом. Посетители преодолели первоначальное смущение и набросились на почтенного чиновника, скрутили его, отобрали нож, но было уже поздно, через час он скончался, не приходя в сознание. На его рабочем столе обнаружили лист бумаги со схематичным изображением осьминога и подписью «Ктулху фхтагн».

По Барнард-Сити ходили и другие подобные байки, некоторые были явной выдумкой, другие выглядели вполне правдоподобно. Ни одна из этих историй никогда не комментировалась официально, считалось, что ничего подобного как бы не было, просто несколько десятков чиновников вдруг стали жертвами некоей болезни. Интересно, что все до единого пострадавшие имели какие-то дела с домом Дюкейна. Сэр Огрид Бейлис, сменивший безвременно почившего сэра Роберта Крюгера на посту министра полиции, приказал провести по этому поводу расследование, но оно не пронесло никаких результатов. Ни один из переболевших не мог ничего рассказать о своих делах с домом Дюкейна даже под пыткой — когда допрашиваемому задавался соответствующий вопрос, он начинал биться в судорогах и терял сознание. А если вопрос повторялся несколько раз, допрашиваемый погибал от кровоизлияния в мозг. Нечто подобное описывалось в древних эзотерических трактатах под названием «мозговой блок».

Средства и методы, которые использовал Джордж Дюкейн в своей богопротивной деятельности, так и остались тайной. Его божественность сэр Рейнблад однажды, будучи сильно накурен, намекнул, что Дюкейн якобы обращался к сверхестественным силам, столь мрачным и угрожающим, что сам Сэйтен по сравнению с ними — безобидная овечка. Ходил и другой, еще более фантастический слух, дескать, Дюкейн синтезировал в своей лаборатории запрещенный наркотик, способный подавлять волю и превращать человека в послушную марионетку в руках кукловода, которым был Джордж Дюкейн. Некоторые говорили, что Дюкейн овладел древней черной магией, с помощью которой превращал чиновников в зомбей, подобно тому, как это делали жрецы культа вуду с мифическими неграми — дикими лесными людьми, чья кожа якобы покоричневела от богопротивной магии. Еще была версия, что большинство преступлений Дюкейна совершил не Дюкейн, а его ближайший помощник, некий Фоксхантер, а сам Дюкейн проводил все время в лаборатории, не интересуясь практическим применением древнего зла, которое он выпустил на свободу. Еще про Фоксхантера говорили, что он стал первой жертвой Дюкейна и творил свои злодеяния не по собственной воле, а под действием черной магии. Впрочем, живьем Фоксхантера никто не видел, и вообще, до разгрома дома Дюкейна это имя (или, скорее, прозвище) нигде не всплывало.

Только два человека во всем Барнарде знали правду о Фоксхантере. Сэр Захария Харрисон твердо знал, что никакого Фоксхантера никогда не существовало. Сэр Герман Пайк твердо знал, что Фоксхантер избежал расправы, потому что в момент разгрома дома Дюкейна находился в Оркланде, внедрялся под видом орка в свиту дьякона Питера Пейна, отправившегося искать в диких прериях древние микроядерные бомбы. Это задание Фоксхантер провалил, но остался жив и через некоторое время прибился к службе безопасности дома Адамса. Очень большая удача, что Фоксхантер оказался не злокозненным адским исчадием, а вполне приличным человеком. Жаль, что мозговой блок не дает ему детально рассказать о своем прошлом, но, с другой стороны это, может быть, даже хорошо — незачем извлекать древнее зло из небытия еще раз. Не всегда цель оправдывает средства, бывают такие средства, которые никакая цель не оправдывает.

Если бы сэр Пайк и сэр Харрисон откровенно обсудили между собой, что каждый из них думает о Фоксхантере, им открылось бы много нового и интересного. Но оба они предпочитали хранить знания в тайне, их противоположные точки зрения не столкнулись и не породили новое знание из тезиса и антитезиса собственной аннигиляции.

Сэр Джон Росс не знал о Фоксхантере Неуловимом почти ничего. Вроде был такой полумифический персонаж, возглавлял разведку некоего Дюкейна, который однажды не поделился откатами с кем надо, за что и поплатился. Мерзкий тип был этот Дюкейн — даже своему главному разведчику не доверял в полной мере, мозговой блок наложил. А если даже и не наложил на самом деле, все равно мерзкий тип, потому что Герман поверил в эту легенду сразу и безоговорочно, а это характеризует главу разгромленного дома не с лучшей стороны. Больше про Фоксхантера Джон Росс ничего не знал, и знать не хотел. Того, что он знал, было ему вполне достаточно.

4

Его божественность сэр Герхард Рейнблад любил принимать посетителей не в кабинете, а в саду. Намного приятнее проводить переговоры, когда ты не сидишь в душной комнате, а прогуливаешься по посыпанным гравием дорожкам мимо затейливо выстриженных деревьев и кустов, благоухающих цветочных клумб и радующих глаз статуй. А в траве так и шныряют мохнатые двузубцы — представители единственного аборигенного вида животных, получившего благословение человеческих богов. Сверчки стрекочут, двузубцы чпокают, птички щебечут, ручейки журчат… Вся эта благодать приводит собеседника в добродушно-расслабленное настроение, а сам Рейнблад давно к ней привык, не действует она на него, никакие птички и бабочки неспособны поколебать его душевное равновесие. Иногда, конечно, приходится принимать гостя в кабинете, например, когда надо к компьютеру обращаться по ходу беседы, но так бывает редко. Вот и сегодня не тот случай.