Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда - Андрей Пауль

Наиболее древняя из обоих, Падеборнская рукопись, таким образом, уже содержит два варианта «Сказания», переписанных друг за другом из двух разных источников. Учитывая, что эта рукопись восходит к концу XIV или рубежу XIV и XV вв., «Сказание» должно было существовать в нескольких различных вариантах и списках уже в XIV веке, время же сложения его следует датировать более ранним временем. В этом плане интерес представляет четвёртая часть Падеборнской рукописи, указывающая несколько ссылок на записанную информацию. Рассказы о чудесах, случавшихся с местными жителями, скорее всего, восходили к местным Эбсторфским легендам, уже в XIV веке широко известных в северной и центральной Германии. Увязка нескольких легенд с Минденской церковью и Минденом, могло бы говорить о получении части информации из Миндена. Однако Генрих Триббе, записавший эту же легенду в середине XV века в «Хронике минденских епископов» указывал на Гамбург, как на источник получения этой информации. В четвёртой части «Сказания» даётся ссылка на получение информации о мироточении мощей святых от бывшего очевидцем этого события в 1243 году аббата города Ильцен, недалеко от Эбсторфа, оставившего письменное сообщение об этом в своей церкви. Можно принять, что некоторые из составных частей эбсторфской традиции «Сказания», «религиозной» его составляющей, должны были восходить к середине XIII века. Другая же, «историческая» часть «Сказания», судя по всему, имела гамбургское происхождение.

На первый взгляд Сказание может показаться малодостоверным, если и вовсе не фантастическим, однако большинство из описываемых в нём событий действительно имели исторические прототипы.

К примеру, история о захоронении в Гамбурге мощей святых, нападении язычников и последовавшем за этим перезахоронении мощей, являются историческим фактом из ранней истории города. Римберт сообщает в «Житие Св. Ансгария», что мощи святых хранились в Гамбурге и были увезены оттуда Ансгарием во время нападения на город язычников (Римберт, 16). Рассказ о разорении Гамбурга он поместил перед упоминанием смерти Людвига I, что привело к дальнейшей путанице. Эту же неверную датировку разрушения Гамбурга в последний год жизни Людвига I из «Жития Св. Ансгария» перенял Адам Бременский. Несмотря на сильное влияние Римберта на хронику Адама, относительно мощей святых у него должны были быть и другие источники. Так, Адам сообщает: «Говорят, что в это же время блаженный Ансгарий доставил на ту сторону Эльбы тела святых, которые он получил в дар от архиепископа Эбо… тела Сикста и Синнеция вместе с мощами других мучеников поместил в городе Гамбурге» (Адам, I 18 (20)).

Имена святых, мощи которых хранились в Гамбурге, не назывались Римбертом, потому, стоит принять, что Адам основывался здесь на другой источник. В остальных случаях Адам охотно указывал «Житие Ансгария» как на источник своей информации, даже призывая читателя к личному ознакомлению с трудом Римберта и отсылая к нему за дальнейшими подробностями. В этом же случае Адам прямо указывает на устный источник своих знаний о перезахоронении мощей – скорее всего память об этом ещё сохранялась в его время в церковной среде Гамбургского епископства, историю которого и писал хронист. Адам упоминает эти вывезенные Ансгарием из Гамбурга мощи далее ещё два раза. Второе упоминание восходит к Римберту (Адам, I 21 (23)), а третье даётся им в контексте повествования об основании Ансгарием церкви в Рамесло и также независимо от Римберта: «Это место находится в Верденском епископстве, в трёх милях от Гамбурга. Построив в нём святую обитель Божью, он поместил там останки святых исповедников Сикста и Синнеция, а также другие мощи, которые вынес, бежав из Гамбурга» (Адам, I 23 (25)).

В «Сказание» эта информация попала, скорее всего, прямо из гамбургских церковных преданий, вместе с некоторыми другими «славянскими мотивами», о которых подробнее ещё будет сказано ниже. Здесь же важно подчеркнуть, что этот мотив «Сказания» исторически достоверен, хоть и передан не совсем точно, и восходит к разорению Гамбурга язычниками в 845 году, а также предшествовавшим и последовавшим этому событиям.

Также и римский папа Бенедикт действительно был послан немецким императором в Гамбург, находился там какое-то время и умер в городе, только произошло это не во времена Людвига, а в конце X века. В конце X века произошло и очередное разрушение Гамбурга славянами в ходе языческого восстания, что, очевидно, и способствовало соединению всех этих событий в народной памяти воедино. Уже в средневековье в Гамбургском соборе имелся посвящённый Бенедикту памятник, так что память о его жизни и смерти в Гамбурге не прекращалась к моменту записи Сказания. Начало и конец легенды, сообщающие завышенное число погибшей саксонской знати и локализующие захоронения мощей в Эбсторфе, восходят к традиции и преданиям, сложившимся вокруг монастыря в Эбсторфе или в нём самом. Некоторые детали «Сказания» при этом восходят к гамбургским народным или «учёным» представлениям XIII–XIV вв. – это наименование Гамбурга «Хохбургом», представление о происхождении названия «Гамбург» (Hammaburg) от египетского божества Аммона (Hammon), и ошибочное представление о том, что славянским названием Гамбурга было Бухбури (возможное, восходящее к ошибке хрониста XIII века Альберта фон Штаде, неверно переписавшего название возведённой в начале IX века франкской крепости против славян в нижней Эльбе Hochbuki как Buchburi и отождествившего её с Гамбургом). Отрывок «Сказания», повествующий о захвате в Гамбурге христианских пленников, отправке их в Старигард и последующей казни 60 из них, которым на головах были вырезаны кресты, практически дословно повторяет описания из Адама Бременского и Гельмольда (Адам II 43(41); Гельмольд, I 16). У Гельмольда это описание содержится в отрывке I, 16: Славяне, используя удобное время, собрали войско и «сначала опустошили мечом и огнем всю Нордальбингию, затем, пройдя остальную Славию, сожгли и разрушили все до одной церкви, священников же и других служителей церкви разными истязаниями замучили, не оставив по ту сторону Альбии и следа от христианства», «в Гамбурге же в это время и позднее многих из священников и городских жителей в плен увели, многих из ненависти к христианству поубивали». Старцы славянские, которые хранят в памяти все деяния язычников, рассказывают, «что больше всего христиан оказалось в Альденбурге. Перерезав всех их, как скот, 60 священников они оставили на поругание. Главный из них в этом городе носил имя Оддар. Вместе с остальными он был предан такой мученической смерти: разрезав железом кожу на голове в форме креста, вскрыли, таким образом, у каждого мозг, потом связали им руки за спиной и так водили исповедников божьих по всем славянским городам, пока они не умерли. Так, превращенные в зрелище для ангелов и людей, они испустили дух посреди своего [мученического] пути, как победители. О многом, подобном этому, совершавшемся в. то время в разных славянских и нордальбингских землях, вспоминают старые [люди], но из-за отсутствия тогда хронистов [все это] принимается теперь за басни» (выделено автором).

Весь этот отрывок, за исключением выделенной жирным шрифтом фразы, переписан Гельмольдом у Адама Бременского. В то же время, аналогичный сюжет в «Сказании» не мог быть прямой цитатой из этих хроник. И Адам, и Гельмольд называют город в соответствующих фрагментах немецкой формой «Ольденбург», в то время как «Сказание» употребляет его славянский аналог «Старгард». Пояснения, что Ольденбург по-славянски назывался Старигардом, нет в хронике Адама, оно имеется только у Гельмольда и помещено им в другом месте и контексте. Потому, в качестве источника этого мотива «Сказания» можно предположить либо Гельмольда и в таком случае автором должен был быть хорошо знакомым с его текстом вдумчивым учёным, настоящим эрудитом, либо же, как это не может показаться на первый взгляд невероятно, сюжеты Сказания и Адама/Гельмольда просто восходят к одному источнику.

Обратим внимание на то, какие ссылки на получение информации о гамбургских/старигардских мучениках дают сами хронисты. Адам начинает своё повествование с сообщения о том, что историю о 60 убитых в Старигарде священниках ему поведал датский король: «Король данов, которого мы ещё долго будем поминать и который сохранил в памяти все деяния варваров, так, словно они были записаны, рассказал нам о том, что произошло с христианами в Ольденбурге…». Однако из замечания, помещённого им в конце рассказа о мучениках, можно сделать вывод, что эту историю он знал и раньше, а датский король в разговоре лишь подтвердил ему эту информацию: «Рассказывают о многих событиях такого рода, которые случились тогда в разных славянских областях и за недостатком сказителей почитаются ныне сказками. Когда же я продолжал спрашивать о них короля, он сказал: “Сын мой! Перестань! У нас в Дании, да и в земле славян так много мучеников, что едва ли можно вписать их имена в одну книгу”».