Невеста носившая Чёрную Кожу - Саймон Грин

находимся на Ground Zero, это точка отсчёта, знайте, это не просто армия вторжения. Абсолютно иная реальность пытается прорваться и переписать нас, заменить этот мир своим подобием. Эта дверь менее реальна, чем должна быть, потому что нечто другое воплощается.

Пациент в палате 12А… его плоть и душа преобразовываются во врата. Но для этого требуется много энергии, а это значат, что процесс ещё не достиг критической точки. У нас ещё есть немного времени.

Доктор Бенвей посмотрел на Жюльена.

— Ты понял, что-нибудь из того, что он сказал?

— К сожалению, да, — сказал Жюльен. Ты уверен в этом, Джон?

— Конечно, я не уверен! Это только логика! Если у вас есть идея получше и менее тревожная, я бы с удовольствием её выслушал!

— Так и думал, мне следовало держать тебя подальше от бренди, — сказал Жюльен.

Он наклонился поближе, чтобы изучить стальную дверь, едва не прижимаясь носом к металлу.

— Дверь становится проницаемой, вся энергия, весь потенциал высасываются из неё, чтобы дать подпитку формирующимся вратам. А это значит, что мы всё-таки не заперты здесь.

Он упёрся обеими руками в дверь и сильно толкнул. Его руки глубоко погрузились в мягкий металл, исчезая до запястий. Лицо Жюльена исказилось, его зубы обнажились в болезненной гримасе.

Он толкал изо всех сил, но дверь не поддавалась. Жюльен сдался и попытался вытащить руки, но обнаружил, что не может. Мы с Бенвей схватили его за руки и всей массой откинулись назад, и руки Жюльена вырвались из двери с ужасными, влажными, сосущими звуками.

Он попятился назад, прижимая руки к груди. Доктор Бенвей заставила его стоять неподвижно, пока она проверяла их на наличие повреждений, по-видимому руки пронзала сильная колющая боль, от восстанавливающегося кровообращения. Размякшая дверь высосала из них всё живое тепло.

— Как, чёрт возьми, мы попадем внутрь? — воскликнул Жюльен сквозь стиснутые зубы. Пробьём дыру в стене?

— Любитель, — сказал я беззлобно.

Я призвал свой дар, сосредоточился на двери и нашёл дверную ручку. Мой дар схватил её, и переместил в реальность, заставил её быть реальной, твёрдой и прочной. Осталось протянуть руку, взяться за дверную ручку и открыть дверь.

Замки и петли теперь были такими же мягкими и податливыми, как и всё остальное, и дверь, направляемая моей волей легко открылась.

Дверь начала поворачиваться внутрь, затем утратила остатки материальности и распалась на густые клочья серого тумана, тут же рассеявшегося в ярко освещённом воздухе. У меня в руке осталась одна дверная ручка. Я небрежно уронил её на пол и уверенно вошёл в палату 12А.

Вся комната оказалась наполнена вспышками яркого света, резкого и раскалённого, остро болезненного для человеческого глаза. Огромные облака трепещущих энергий бурлили и переливались, яростно разряжаясь на всё, чего они касались.

Одна из стен стала влажной и липкой, всех оттенков красного, она пульсировала, как внутренности чего-то чужеродного. Потолок, казалось, ушёл на много миль в высоту, а пол под моими ногами казался ненадёжным.

Входить в Палату было всё равно, что идти против сильного, почти материального ветра, противостоя вмешательству Внешней воли. Я чувствовал, как само Пространство растягивается под каким-то невообразимым воздействием.

Я остановился, и игнорируя окружающее, изо всех сил попытался сориентироваться. Теперь в палате 12А было слишком много направлений, слишком много измерений, слишком много способов поиска, слишком много вариантов, с которыми нужно было иметь дело.

С нашей реальностью соприкоснулась иная реальность, наложилась на неё, сделав мир объемней и сложнее, чем он должен был быть. Красную стену наполняло что-то похожее на личинок, копошащихся и извивающихся.

В полу зияли тёмные дыры, уходящие в бесконечность. И над всем этим господствовало ужасное чувство, ужасная уверенность, что-то грядёт…

Далеко-далеко, вне, за пределами нашей вселенной, я слышал, как что-то выло, бесконечный вой ярости и ненависти. И это неуклонно приближалось.

И прямо передо мной висел в воздухе пациент Джон Доу Х-47, или то, что от него осталось. Его Человечность была поглощена. Его тело исчезало.

Его вырезали из плоти мира и превратили во что-то другое, и теперь он стал живой слезой иной реальности. Нарывом в форме человеческой фигуры, наполненной чем-то, на что больно смотреть.

Способ проникнуть сюда, для тех, кто хочет войти. Я заставил себя отвести взгляд, чтобы проверить, что случилось с другими пациентами, запертыми в палате 12А.

Я знал, что Жюльен захочет это узнать. Я мог видеть все кровати и пациентов на них, но все они казались далёкими, словно находились на другом конце света. Смотреть через Палату, через всё её чудовищно растянутое Пространство, было всё равно, что смотреть сквозь вселенную.

Попытка сосредоточиться на пациентах была похожа на попытку взглянуть в новом направлении, которое я мог почувствовать, но не мог понять. То, что происходило, оттеснило их в сторону, заставило убраться с дороги, чтобы освободить место для того, что вторгалось.

Я был почти уверен, что пациенты всё ещё живы. Но я не мог сказать, были ли они всё ещё людьми.

Я кричал оставшимся у двери Жюльену и доктору Бенвей, рассказывая им, что я вижу, и сам пытался понять увиденное. Им удалось проникнуть в Палату, но они не могли проникнуть дальше. У них не было моего дара — находить путь вперёд, несмотря ни на что.

Я сосредоточился, сконцентрировал свой дар на нарыве в форме человека. Я попытался проникнуть в это, найти связь между пациентом и существами Извне, чтобы разорвать её… но мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что пациент и был связующим звеном. Я не мог разорвать связь, не убив пациента.

И я не был готов к этому. Не раньше, чем я перепробую всё остальное, что только смогу придумать. Я не мог пожертвовать одной жизнью, чтобы спасти многих. Жюльен бы этого не одобрил. Он всегда оказывал на меня положительное влияние, этот ублюдок. Итак, поскольку я не мог воздействовать на это напрямую, я нашёл этого человека и схватил его. Я чувствовал его, зажатого на полпути между этим и тем миром.

И чем больше я цеплялся за него своим даром, тем более реальным он мне казался, пока наконец не стало самым простым делом в этом мире — перетащить его обратно в нашу реальность.

И вдруг он повис в воздухе там, где раньше находился провал. На сто процентов настоящий и подлинно человечный. Я отпустил его, и он упал на пол. И так же попадали существа Извне, которые были привязаны к нему, существа которых я нашёл и притащил в этот мир вместе с ним.

Всё отделение 12А