В поисках смысла (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич

Егор нехорошо замолчал. Произошло неуловимое перестроение. Донеслись слова «Давай, все равно мне в бега подаваться». Я только успел заметить, как он поднял руку, а из под нее стоявший сзади заместитель выстрелил из пистолета. Удар в грудь отбросил меня навзничь. Дыхание перехватило. Над головой началась стрельба и крики. А я осознаю, что произошло.

На случай возможной импровизации я надел под рубаху платиновую звезду. «Вот тебе и импровизация», думаю. Тесьма оборвалась. Рука нашарила таинственный подарок подмышкой. Смотрю, пуля расплющилась в левой ее части. Хороший выстрел. Прямо в сердце. Будь это не старенький, почти дамский пистолет времен французского вторжения, а Хауда, то меня не спасло бы ничего. Алена передо мной на коленях. Я сунул звезду ей: «Спрячь». Стрельба стихла. Надо вставать и делать игру.

Я поднимаюсь. Все замерли и смотрят. Слышно, как гудит шмель. Распахиваю рубаху. Видно красное пятно размером с ладонь.

— Нашел, чем меня взять. Теперь щипать будет два дня, — я зловеще засмеялся и обвел взглядом поле боя.

Петьша, Кирилл, Игнат и еще с десяток человек навели пистолеты на оставшихся. Пятеро, включая Егора, лежат. Но народу теперь не до них. По толпе шепот: «Заговоренный, пуля не взяла». Я двинулся вперед, все отпрянули на три шага. Теперь еще одна легенда. Пока отходняк не начался, надо успеть закончить дело.

— Потопить их в трясине? — Спрашивает Петр.

— Не надо, — Повелительно говорю я, а самого мысли, что это тоже свидетели, — не будем кровь лить. Но за то, что против меня пошли, объявляю их вне нашего закона. Сейчас пусть идут, но если попадутся на пути, то предупреждать не будем. Сразу на тот свет отправим.

Все, надо уходить. Сейчас начнет трясти от пережитого.

— Трупы в болото. Завтра собираем праздник по случаю избавления от гнилых людей..

Алена видит мое состояние. Игнат идет впереди. Раздвигать толпу не надо. И так все расходятся.

Стакан водки на особых травах Домны не помог, пришлось второй пить. Сейчас я реально осознаю, что мог уже пребывать в лучшем мире. Вечером отпустило. На ужин зашел Петр.

— Принимай на себя дело дядьки Егора, земля ему пухом, — тихо говорю ему, — дом его жене оставь и деньжат подкинь. Кто его стрельнул?

— Я и стрельнул. Как он так?

— Деньги силу имеют такую.

— Такую, что своих забыть?

— Когда надежды больше на серебро, так и свои не нужны. Сколько близких друзей и родственников смертельными врагами стали из-за денег. Если тебе что надо, то просто скажи.

— Так у меня все есть.

— Что ребята, деньги родне показали?

— Ох, показали. Такое брожение началось! Вот увидите, к вам валом повалят, чтоб только поехать куда-нибудь. Всю неделю только и разговоров про Америку да про золото. Но предупреждение помнят, секретничают по избам.

— На жизнь хватит?

— На всю жизнь хватит, коли крестьянского звания человек да с умом тратить будет. Считайте, больше пятидесяти тысяч каждому можно выручить.

— Этим вопросом тоже займись. Чтоб без обману и лишних разговоров. Лучше найти кого одного и через него дела вести.

На следующий день, как раз в разгар народного гуляния, подъехала богатая карета с четверкой вороных лошадей. Десяток улан сопровождения гарцевал на гнедых. Из кареты вышел сам губернатор Баумгартен, а за ним выпорхнула Карина.

— Поздравляю, мой друг, — басил Карл Иванович, — как только каналья полицмейстер доложил, так сию минуту раздал указания. Дочка покоя себе не находит.

— Очень рад вашему визиту. Прошу сразу к столу.

— А что злодей? Арестовать его нужно немедленно. Полгода уже у меня не появлялся, мерзавец.

— Увы, арестовать его не представляется возможным по причине безвременной кончины путем утонутия в трясине. Пошел за грибами с помощниками, а места тут, сами знаете, опасные. Так и сгинул.

— Хм. Что ж, жалеть не буду. Однако, дамы наши увлеклись, — он показал на сидящих в обнимку Алену и Карину.

— Милая девочка, — обратился он на немецком, — встречай своего дядюшку.

Алена вскочила, присела в реверансе и бойко ответила:

— Добрый день, герр Карл. Очень рада вас видеть.

— О, хорошее произношение. Совсем, как в нашей Эстляндии.

— Благодарю.

Мы уединились с губернатором. Я рассказал о делах, потом представил Петра. Долго Карл Иванович не загостился. Не взирая на мольбы дочери, они отбыли в Сулич ночевать в доме градоначальника.

Народ попировал. Занялись перестановками и прочими вопросами, которых накопилось множество. По мере решения люди отправляются по местам. Ловлю на себе испуганные взгляды. Среди прибывших заявился и цыганский барон, так тот близко только на коленях подходил, да все кланялся. По-доброму с ним поговорили. Назначил смотрящим за всеми цыганами, нож ему подарил и пистолет английский. Пока разговаривали, Игнат пробил дырки в трех старых испанских золотых и такое монисто тоже преподнесли.

Алена меня бережет. После обеда не дает никому с делами подходить.

— Амвросий сказал, что ты мне объяснишь про воздух и огонь, — говорю я.

— Как же я тебе объясню? Что он точно сказал?

— Что воду мне воздух заменит. А огонь для силы.

— Плавать ты не любишь, так? А воздух, там как быть? Летать, что ли? Мудрено.

Я складываю из листка самолетик и пускаю его по дому.

— Чего же мудрено? Обычное дело. Раз старец сказал, значит, надо. Почему же у древних греков не было парапланов, не знаешь?

Глава 21

В Москве жилье не менее дорого, чем в Питере, но зато спасают большие окраины, собственно, полноценные деревни рядом с древней столицей, будущие районы. Там дешево. Мы сняли второй этаж в доме купеческой застройки. Нам взялись носить молоко и творог со сметаной. Нашлась и кухарка. Блюда у нее получались простые, но сытные. Площадь перед домом замощена, и на ней всегда стояла пара извозчиков. Так что хлопот с выездом нет.

Первым делом я отправился в Государственный коммерческий банк. На фоне расфуфыренных господ в разноцветных фраках я смотрюсь экзотически. По случаю дождей на мне расстегнутый рыжей кожи плащ, под ним белая рубашка с золотыми запонками и жилет. Брюки крепкие, как первые джинсы, но черные и заправлены в высокие ботинки на шнуровке. На голове в цвет плаща кожаная дорожная шляпа с неширокими полями и пряжкой сбоку. Алена в дорожном платье бордового цвета, ладно сидящем, без всяких рюшек и конструкций, которыми блещут модницы. Но на левой части груди ближе к плечу приколот орден Святой Екатерины с бантом, а правое запястье охватывает золотой инкский браслет с изумрудами, на левом запястье золотая цепочка. На поясе царем подаренный кинжал. А сверху всю эту красоту скрывает тонкий шелковый белый плащ. На голову красавица ничего не пожелала, кроме капюшона плаща и длинных заколок, которыми прибрала волосы.

Игната в невысоком цилиндре, рубахе, жилетке с часами, штанах и сапогах можно принять за купца, если бы не суровый вид и пистолеты за поясом, видимые под расстегнутым сюртуком.

Нас принял клерк. Вежливые улыбки по каждому поводу. Мои письмамельком просмотрели и унесли. Мы ждем на диване. Посетителей десятка два. В основном купцы средней руки, желающие взять кредит. Они бурно шепотом обсуждают свои перспективы и рассказывают о тех, кому дали или отказали. После получаса ожидания служащие забегали. Выскочил какой-то начальник и всех обвел взглядом. «Прошу прощения, есть ли среди вас граф Зарайский-Андский?»

Я поднялся. Купцы смолкли.

— Это вы? — не поверил служащий.

— Я. Вы забрали письмо к вам. Что-то не так?

— Нет-нет, — он глядел на меня, как ботаник на неизвестное растение, — вас ожидает директор лично.

Алена с Игнатом остались, а меня провели в роскошный кабинет. Директор два раза перечитал бумаги. Если отбросить все недоумение, то разговор получился доброжелательным. Николай Павлович действительно заявил мне на счете сто сорок семь миллионов рублей личным распоряжением. И такое указание они получили. Но основную часть я трогать не могу без особых нужд и согласований. А вот процент полностью к моим услугам. Один процент. В год. Что составляет один миллион четыреста семьдесят тысяч рублей ассигнациями. Но зато в любое время и по первому требованию и даже в любой стране, где принимают чеки этого банка. Мы обговорили все тонкости. Я попросил сто тысяч сейчас же. Кроме денег мне выдали чековую книжку, заведенную по особому распоряжению и проекту. Директор похвастался, что они открыли конторы в Вологде и Нижнем Новгороде. Из всех эти ближе всего к моему имению. И в любой мой чек примут. Распоряжения им отошлют немедленно.