Опасные забавы - Маргарет Портер

В этот же день в особняк Солуэй перевезли ее вещи, остававшиеся на Пентон-стрит. Она принялась их осматривать и отвлеклась от мыслей о парадном туалете. Розали сумела без труда подыскать новое место для Пег Райли, которая отказалась переезжать вслед за госпожой на Парк-Лейн.

– Мне с этими важными слугами герцога как-то не по себе, – с грустью призналась она. – Уж я буду работать в каком-нибудь небольшом доме.

Розали отправилась с ней на Голден-сквер и убедила миссис Хьюз, что ей нужно пополнить штат своей прислуги.

Джервас провел весь день вне дома, решая деловые вопросы с управляющими, а после поехал в клуб. Вернувшись, он поделился с женой новейшими сплетнями о празднестве. Вряд ли на приеме в Карлтон-Хаус будут присутствовать королева и принцесса, во всяком случае их не рассчитывают там увидеть. Регент не только пригласил миссис Фицхерберт, он даже предложил заплатить за ее платье, но когда она узнала, что не будет сидеть за его столом, то отказалась приехать. Леди Уэнтуорт, мечтавшая принять участие в главном событии этого, да и прочих сезонов, спросила, почему приглашение пришло к ней с таким опозданием, ведь она принадлежит к самой верхушке аристократии.

– Друзья объяснили ей, что у секретаря регента кончились карточки, прежде чем он дошел до буквы «W» в списке, – сказал Джервас. – На что она якобы ответила: «Это не причина, поскольку половина городских шлюх уже получила приглашения». Но, думаю, дамы этой древнейшей профессии будут горько разочарованы, – добавил он, – потому что регент дал обещание своей матери не пускать во дворец женщин, нарушивших брачный обет.

– Ну что ж, это новое решение моей проблемы, – весело откликнулась Розали. – Если я смогу найти себе любовника, мне не понадобится новое бальное платье.

Когда муж отверг ее радикальный план, она сказала:

– Vraiment, я просто не знаю, что мне делать. Сегодня днем я была у двух портних. Одна из них живет на Оксфорд-стрит, а вторая на Бонд-стрит. Обе слишком загружены и заказы не берут. Почему мы не остались в Веймауф до конца этих идиотских торжеств? Право, может быть, мне стоит прибегнуть к помощи мадам Феррье, которая шила мне балетные костюмы.

– Действительно, почему бы тебе к ней не обратиться?

– Наверное, я так и сделаю, – задумчиво проговорила Розали. – Другой такой умелой мастерицы мне не попадалось, и она очень быстро шьет. К тому же я могу использовать моток с золотыми нитками, который давно купила.

Она решила на откладывать визит на завтра и отправилась в городской карете в Пентонвилл. Джервас остался просмотреть отчет своего управляющего из Шропшира, но вынужден был отложить его в сторону, потому что в полдень приехали его мать, Ниниан и мистер Джаффилд. Он обрадовался, но держался с матерью настороже и почувствовал облегчение, увидев, что она в хорошем настроении. Вдовствующая герцогиня желала поговорить с ним наедине и отослала Ниниана в зеленую гостиную вымыться и переодеться.

– После того, как мы виделись последний раз, ты был очень занят, – заявила она сыну. – Не беспокойся, я не собираюсь терзать тебя упреками.

– Это меня очень радует, – отозвался он. – Хотя я их, вероятно, заслужил.

– Твое решение жениться показалось мне довольно неожиданным, – садясь, проговорила она.

– Я всегда знал, что должен жениться, – возразил он. – Как ты думаешь, сколько женщин встречалось на моем пути в зрелую пору? Полагаю, что сотни, никак не меньше. Я танцевал с самыми хорошенькими девушками и флиртовал с самыми бойкими. Одно время я считал, что влюблен в известную тебе вдову и помню, как тебя это огорчало. Ты должна согласиться, у меня накопился изрядный опыт, чтобы сделать разумный выбор.

– Но какие причины побудили тебя к браку? В своем письме ты о них ни словом не обмолвился.

– После нескольких месяцев раздумий я осознал, что Розали де Барант – не временное увлечение. Я понял, что люблю ее сильно и страстно и не смогу с ней расстаться. Для меня она сделалась воплощением строк поэта Коупера – «Сочетание душевной силы с красотой и благородства с изяществом». Я хочу, чтоб она осталась со мной навсегда. Она должна стать матерью моих детей, она, а не какая-то девушка из знатной семьи, которую я почти не знаю и не смогу полюбить. – Собственное красноречие поразило его, и он решил, что мать непременно согласится с его доводами.

– Объявление в газетах в разделе «Новости о браках» удивило меня своей краткостью, – заметила она. – «Герцог Солуэй женится на мисс Лавгроув из Бибери, в Глостершире». Звучит неплохо, но я хотела бы выяснить, почему ты не упомянул о ее прежней профессии.

– Нет, все обстояло иначе. Я надеялся, что если в обществе узнают об английском происхождении Розали, то отнесутся к ней снисходительнее, чем к какой-то француженке. Наверное, этот брак изумил многих наших знакомых, но не сомневаюсь, что к завершению сезона моя герцогиня докажет, что достойна этого титула. А после того, как ее увидят в Карлтон-Хаус, перед ней откроются все двери.

– Возможно, ты и прав.

Они заговорили о других семейных делах и обсуждали их, пока герцогиня не встала.

– Сестра ждет, что я на несколько недель остановлюсь у нее. Тишина и уединение на Хэмптон-Корт меня очень привлекают. Но надеюсь, что с тобой мы скоро увидимся. И с твоей новобрачной, – добавила она с мимолетной, но таинственной улыбкой.

Вернувшись от мадам Феррье, Розали узнала о приезде лорда Свонборо и его гувернера. За пять месяцев Ниниан изменился, заметно возмужал, а в его голосе начали звучать зрелые нотки.

– Тетя Элизабет решила навестить сестру, – объяснил он, – и взяла нас с Джапом в свой экипаж. Хотя я желал приехать верхом. Она долго говорила с Джером, а потом уехала в Хэмптон-Корт. У ее сестры там очень симпатичный дом, потому что она долгое время была фрейлиной королевы.

Розали удивило, что герцог не стал убеждать мать остаться в особняке Солуэй. А может быть, она не приняла его приглашение? Похоже, что вдовствующую герцогиню горько разочаровал брак сына.

Гуляя с молодым графом по парку, Розали откровенно спросила его об этом, умоляя ответить ей честно и без обиняков.

– Огорчило ли вашу тетушку письмо Джерваса? – принялась допытываться она.

Ниниан ссутулился.

– Не знаю, она мне об этом ни слова не говорила. Но, по-моему, ей не на что обижаться. Она уже давно мечтала, чтобы Джер женился. А я сказал ей, что не видел никого добрее и красивее вас. – Он быстрым шагом прошел под сплетенными ветвями ракитника со свисающими пучками золотых цветов и спросил: – Как мне теперь вас называть? Вы ведь больше не мадемуазель.

– Мне придется по душе только одно обращение – «ваша светлость», – сурово заявила она.