Дело №346 - Лариса Капицына

– Не хочу и все. И я не понимаю, какое он имеет отношение…

– Просто я думаю, что все дело в нем. От него исходит опасность. Поэтому я и спрашиваю тебя, кто он.

Она ужасно удивилась. До того, как Савва задал ей этот вопрос, о ее мужчине, с которым она периодически встречалась на съемной квартире, она была уверена, что с ней в скором времени случится какая-нибудь трагическая случайность, ну вроде, несчастного случая на дороге или чего-нибудь подобного. Но она никак не предполагала, что ей угрожает какой-то человек, тем более мужчина, с которым она периодически встречалась. Это показалось ей странным, и она посмотрела на Савву с недоверием.

– Как он может быть для меня опасен, что он может мне сделать, скажи, пожалуйста?

– Этого я не знаю. – честно ответил Савва, чувствуя все больше недоверия в ее голосе. – Думаю, что он не тот, за кого выдает себя. Я также думаю, что ты совсем не знаешь его, поэтому не хочешь о нем говорить.

Ты живешь с человеком, ничего о нем не зная, вот что я думаю. А все дело в нем.

И тут она выпрямилась, расправила плечи, посмотрела на него насмешливо:

– А может все дело в тебе? – и надела куртку и решительно вжикнула молнией куртки.

– То есть? – Савва растерялся.

– У меня такое ощущение, что тебе очень не хочется, чтобы у меня кто-то был.

– Что ты…

– Да-да! – сказала она задумчиво, постукивая указательным пальцем по нижней губе. – Я теперь понимаю для чего ты все это затеял.

– Затеял?

– Вот именно. Устроил весь этот цирк в кинотеатре.

– Зачем ты так говоришь?

– Потому что это правда. Ты сам знаешь. Тебе просто не нравится, что у меня кто-то есть. Ты хочешь напугать меня.

– Не говори глупости. Зачем бы я стал это делать?

– Ты знаешь. – сказала она и помолчала. – Ты хочешь быть на его месте. Вот зачем.

– Ты понимаешь, что ты говоришь? – хрипло спросил Савва, предчувствуя, что сейчас произойдет ужасный разговор, который не будет иметь отношения к будущему. Он будет о прошлом.

– Отлично понимаю. – она теперь успокоилась. Смотрела на него с вызовом и легким презрением.

– Я думала, что ты мой друг, доверяла тебе, а ты просто все это время думал о том, как бы занять место…

Грина.

– Что? – Савва вскинулся на скамейке, смотрел на нее изумленно.

– Что слышал. – отрезала она. – Нечего изображать удивление. Ты всегда этого хотел. С самого начала.

– Почему ты так решила? Что я сделал такого, чтобы ты могла так думать?

– Ты всегда смотрел на меня как-то по-особенному. Я чувствовала этот взгляд. И мне это никогда не нравилось. А те слова, помнишь? Помнишь, что ты сказал тогда, когда мы сидели у тебя поздно вечером?

– Помню. – он перестал смотреть на нее и сник, потому что ведь он и вправду говорил тогда, что он… – Господи, ну как я мог хотеть занять его место? Я любил его, ты же знаешь.

– В том-то и дело, что я теперь ничего не знаю. – она горько усмехнулась. – Я теперь думаю, почему ты не бросил меня тогда, продолжал опекать меня, искать со мной встречи, даже когда я никого не хотела видеть. И если учесть те слова, что ты сказал тогда, все становится ясным, уж конечно, не из дружеских побуждений. Ты думал, что мы будем вместе. Но у меня появился другой человек, и тебя это, должно быть, ужасно разозлило. И ты решил запугать меня своим Даром. Сначала я поверила тебе, но сегодня, когда ты спросил меня о нем, я окончательно убедилась, что ты все выдумываешь. «От него исходит опасность.» – передразнила она. – Ничего от него не исходит. Ты просто выдумал все это, чтобы освободить себе место.

Савва сидел, она стояла и поэтому смотрела на него сверху вниз, но у Саввы было ощущение, что она смотрит так потому что считает его жалким завистливым ничтожеством, который хочет обладать тем, что ему не принадлежит. И еще до того, как она открыла рот, чтобы сказать те ужасные слова, он бросил на нее умоляющий взгляд и попросил:

– Не надо, не говори этого…

– Вот видишь, ты и сам знаешь, что я собираюсь сказать, потому что это правда. – и она вздохнула, словно собиралась с духом, потому что это было слишком тяжелое обвинение. – Ты нарочно не предупредил тогда Грина, не остановил его, ведь так? Чтобы занять его место.

Он знал, что она это скажет. Но не думал, что это так больно.

– Да ты что?! Я же тебе сто раз объяснял. Он не стал бы меня слушать. Это же был Грин!

– Если бы ты хотел спасти его, ты бы об этом не думал, спасал бы его против воли.

– И что я должен был сделать по-твоему?

– Мы уже говорили об этом. Ты должен был все ему рассказать, должен был задержать его, все объяснить.

– Именно это я и пытаюсь сейчас сделать! – заорал Савва вскакивая со скамейки. – Разве нет?

– Тише! – она поморщилась, огляделась вокруг.

– Только у меня почему-то не получается. Что-то меня не слишком хотят слушать. Когда я молчу – я трус, когда говорю – я подлец. Что ты от меня хочешь вообще?

– Давай не будем больше об этом, – устало сказала она. – Мне не хочется это обсуждать. Ты не виноват, что хочешь быть со мной. Просто не надо больше лгать мне. Мы никогда не будем вместе, пойми это и перестань мучать себя и меня. Ты хоть представляешь себе, что чувствует человек, когда ему говорят, что он скоро умрет? Ты думаешь, это шутки тебе?

И она развернулась и хотела уйти, но Савва решительно удержал ее за руку.

– Я тебе серьезно говорю, этот человек опасен. Тебе не стоит с ним встречаться. Дар не ошибается.

Ощущения были слишком сильные и я…

– Иди ты к черту со своим Даром! – она усмехнулась презрительно и пошла, низко опустив голову и глядя себе под ноги. А Савва остался в одиночестве и чтобы покончить со всем этим, развернулся и пошел в противоположную сторону. Он не знал, увидятся ли они еще когда-нибудь. Ну и хватит с него, пожалуй.

Он шел так же как и она глядя себе под ноги и думал, какой ужасный, сложный она человек. Как он мог помочь ей, если она сама этого не хочет? Как вообще можно помочь кому-то против воли?

Он вернулся домой, повалился на кровать и лежал ничком, стараясь ни о чем не думать. Целую неделю он ходил как сомнамбула, ничего не соображая, вялый, сонный, равнодушный. Откуда-то издалека неожиданно всплывали смутные сигналы Дара, но Савва устало отмахивался: «Ох, да заткнись ты уже! От тебя только неприятности.» Он лежал на диване, уставившись в потолок, стараясь ни о чем не думать. И только одна мысль волновала его. Мысль о человеке с приятным, с мягкими ласкающими интонациями, голосом. Но Савва отгонял эту мысль, потому что не знал, что думать дальше.

Однажды, он даже не мог бы сказать сколько времени прошло после того ужасного разговора, раздался звонок и на экране высветился номер без имени. Вернувшись домой он удалил ее номер, и это было глупо, потому что он знал его наизусть, да и вообще еще до того как он смотрел, кто звонит, он всегда знал, что это она.