Жрица голубого огня - Кирилл Кащеев

Черная завизжала. Туго закрученный вихрь вознес ее в воздух.

Лицо Аякчан отчаянно, до слез жгло, девочка чувствовала, как облезает кожа! На кого ж она похожа-то будет!

– Да я тебе сейчас этот глаз на корпус натяну! – в дикой ярости заорала Аякчан.

– Это такая специальная казнь для одноглазых албасы? – внизу поинтересовался Хакмар – гулкое эхо разнесло его слова по всему залу.

Но Аякчан было не до него. Без Огня ей не взлететь, и тучек тут тоже нет! Трескучий Огненный шар просвистел у самого ее плеча. Скорее почувствовав, чем заметив его приближение, Аякчан метнулась под прикрытие высокой спинки трона. Повисла, всадив в лед когти. Туго скатанный клубок Голубого огня врезался в сиденье, разбрызгивая кипящую воду и мелкие ледяные осколки. Трон зашатался, трещины расползались все шире.

– Ты зачем мое имущество портишь? – завопила Черная на стоящую внизу Синяптук. – Сюда бей, тут она! – словно громадная ворона, она зависла над макушкой Аякчан.

Мелкой побежкой Синяптук рванула в обход трона – пальцы ее были окутаны голубым сиянием нарождающегося Огненного шара. Что-то бормоча, Донгар ринулся ей наперерез. Стоящая на крутящемся вихре Черная захохотала:

– Твои духи не услышат тебя, шаман, слишком много вокруг Огня! Здесь моя власть!

Донгар замолчал. Набычился. И на полной скорости врезался бегущей ему навстречу жрице головой в живот. Синяптук коротко хакнула – ее отшвырнуло к подножию трона, и она замерла без движения. Огненный шар сорвался с ее пальцев и беспорядочно заметался по тронному залу – будто разыскивая выход!

«Почему, если вокруг много Огня, это дает власть черной женщине?» – мелькнуло в голове у Аякчан. Ведь это же она, Аякчан, на самом деле албасы Голубого огня, значит, должна быть ее власть! Едва не подпалив Аякчан ее меховые штаны, потерявшийся Огненный шар пронесся мимо – Аякчан зашипела, уставившись ему вслед злобным взглядом. Шар затормозил в воздухе, как разогнавшийся пес, когда он, упираясь всеми четырьмя лапами, катится по снегу… и ринулся прямо на Черную!

– В-я-я-у! – с перепуганным воплем Черная вильнула в сторону – теперь шар с каким-то осмысленным упорством гонялся за ней.

«Это я сделала?» – Вспарывая лед когтями, Аякчан заскользила вниз – сеть новых трещин располосовала трон. Послышался скрип – черно-белая громада качалась. Посыпавшиеся здоровенные обломки заставили мальчишек отскочить.

Босые ноги Аякчан стукнулись о ледяной пол. Задрав голову, чтобы видеть мечущихся под потолком шар и Черную, Аякчан побежала следом.

«В угол! Загоняй ее в угол!» – мысленно приказала она шару. Клубок Огня вспыхнул – раздался треск. Сверкающий шар ощетинился лучами, как еж. Черная попыталась прошмыгнуть мимо – едва не пропоров ее насквозь, нестерпимо переливающиеся Огнем лучи выметнулись ей навстречу.

Черная отпрянула назад и сама ринулась к стене. Спиной врезалась в лед… Зал содрогнулся. На гладкой ледяной поверхности зияло здоровенное звездчатое отверстие – Черная исчезла. Шипя, шар метнулся за ней. Вопя еще злобнее, Аякчан ударилась о стену всем телом – и исчезла в таком же звездчатом отверстии.

Навстречу ей ринулся сплошной поток Голубого пламени. С испуганным писком девочка нырнула обратно в дыру. Пламя врезалось в стену зала, затрещало – подплавленная стена потекла ручьями. Пламя опало… Аякчан завопила снова. Перекрывая коридор, перед ней стояли дворцовые жрицы. Толстые и худые, старые и совсем юные – и у каждой было такое же безучастное, неподвижное лицо, как у Синяптук! А на щеках красовались взбухшие ярко-красные пятна ожогов!

Зависнув в воздухе над жрицами, заходилась хохотом Черная.

В один шаг, будто по команде, жрицы шагнули вперед. Одним слитным движением подняли руки – и Огонь вскипел у них на ладонях.

– Она подчинила жриц! – с воплем Аякчан ринулась обратно. Зал содрогнулся снова…

Пробоины изрешетили стены. Ворвавшееся внутрь Пламя волной разбежалось по полу – и сквозь пробоины в зал вступили вооруженные стражники.

– И стражников тоже! – крикнул в ответ Донгар, уворачиваясь от просвистевшего над плечом копья и отступая к искореженному ледяному трону.

Чья-то рука ухватила Аякчан за волосы, и на плечах у нее повисла неожиданная тяжесть. Девочка пошатнулась и упала на колени. Отправленный ею на порку щуплый Храмовый десятник тоже едва не свалился, слишком большой шлем сполз ему на глаза, но девчонку он не отпустил. Его губы растянулись в радостной ухмылке.

– Меня никто не подчинял! – скаля мелкие крысиные зубы, выдохнул он. – Я тебя, тварь, спиной почуял!

Меч десятника взлетел над головой девочки… Второй клинок метнулся ему навстречу.

– Хоть подкорочу твои проклятые волосы! – Меч Хакмара полоснул по зажатым в руке десятника волосам Аякчан. Девочка мотнула изрядно укоротившейся гривой, почувствовала, что свободна, и распластавшись по льду, откатилась в сторону. Десятки мечей ударили ей вслед, откалывая куски льда от пола. Перед ее носом промелькнули стоптанные торбоза, над головой с шелестом прошло древко копья. Донгар с подобранным копьем в руках закружился над ней. От короткого толчка древком в живот щуплого унесло обратно к стене. Вертя вокруг себя мечом, Хакмар ринулся сквозь строй стражников. Те шарахнулись от свистящего стального вихря – и тут же сомкнулись, сжимая вокруг троицы ребят кольцо ощетинившихся копий. Мальчишки встали спина к спине, прикрывая Аякчан.

Девочка поднялась на дрожащие ноги. Сквозь выбитые в стенах проломы в зал медленно вступали жрицы. И так же медленно и торжественно вплыла стоящая на вихре Черная. Ее злорадный хохот наполнил тронный зал. Длинные языки Голубого огня заметались между пальцами жриц. Послышалась короткая команда – и стражники ринулись прочь.

Мальчишек сметет первыми – а потом и от нее останется лишь кучка пепла, удара такой мощи не выдержать никому!

Будто пылающие котята, Огненные шары клубочками свернулись на ладонях жриц.

Надо поставить щит, но она пуста, пуста, в ней самой нет ни капли Пламени!

Все с теми же безучастными неживыми лицами жрицы занесли руки для броска – хохот Черной стал нестерпимым!

От злости и бессилия Аякчан заскрежетала зубами. Почему Огонь есть у кого угодно, только не у нее, ведь это она здесь – албасы Голубого огня, он и создан-то был для нее! Почему кто-то вечно пытается захапать то, что по праву принадлежит ей!

– Мой Огонь! – завопила Аякчан, вытягивая руки со скрюченными пальцами.

И в ту же секунду Огненные шары вырвались из рук жриц… и помчались к Аякчан, как собаки на окрик.

И врезались в девочку – так кидается на шею хозяйке соскучившийся пес. Мир утонул в сплошной нестерпимой голубой вспышке. Аякчан завертело, она услышала чей-то страшный вопль, потом грохот…

Огненные языки взвились к потолку, вылизывая в нем длинные черные дорожки. Ледяной трон задрожал и стал разваливаться. Оплавленные ледяные глыбы рушились вниз. Вопящие стражники ринулись вон из зала, сшибая на ходу падающих, как куклы, жриц.

Иззубренный и почерневший, как гнилой зуб, остов ледяного трона окутался сплошным облаком пара. Раздался страшный треск – трон ухнул в разверзшуюся в полу громадную дыру. Белые и густые, как высыпавшиеся из подушки перья, облака шипящего пара поползли над дырой. Тронный зал заволокло непроницаемым туманом. Потом, словно нехотя, туман стал редеть, рассасываясь и открывая искореженные стены, лежащих на ледяном полу бесчувственных жриц… Наконец, пар стянулся к центру зала – и исчез в гигантском проломе в полу. Троицы ребят – двух мальчишек и девочки с голубыми волосами – нигде не было.

Стоящая на вращающемся вихре Черная заголосила, как над покойником, и стремительно вылетела вон из зала.

Держась за разбитую голову, щуплый десятник поднялся, цепляясь за стену. По заваленному обломками залу прокатилось шевеление. Стряхивая с себя осколки льда, медленно, одна за другой, поднимались жрицы. На прямых ногах, будто враз позабыв, как сгибаются колени, они двинулись к иззубренным, дымящимся краям провала. Их лица были полны одинаковой свирепой решимости, а на ладонях закручивались голубые Огненные спирали.

– Найти-врагов-хозяйки, – зал наполнил монотонный бубнеж десятков голосов. – Убить-врагов-хозяйки…

Как ожившие деревянные куклы, переваливаясь с боку на бок, жрицы затоптались у края провала. Десятник затаил дыхание – сейчас они одна за другой… Вниз…

Одна из жриц медленно, рывками, будто повинуясь чужой воле, начала поднимать ногу…

– А кто такая хозяйка? – вдруг спросил совершенно трезвый женский голос.

Жрицы перестали раскачиваться. Сейчас они походили на внезапно разбуженных после тяжелого сна. Лица оживали – скомканные неодолимой решимостью черты стали разглаживаться, в глазах проступали недоумение и растерянность, они вопросительно переглядывались, смущенно втягивая обратно боевые шары Огня.