О Сюзанна! - Ли Райкер

Тем не менее это был не его ребенок.

Джеб потрогал гитару за гриф.

— Эта штука и есть ребенок, — сказал он Бриз. — Больше ничьим отцом я быть не собираюсь.

Бриз бросила на него взгляд, стараясь оценить его настроение. Ее нынешнее отношение к нему заставляло Джеба также соблюдать крайнюю сдержанность, чтобы не спровоцировать еще одну ссору.

— Я думала, что ты этого хочешь, — сказала в то утро Бриз, обнаружив, что Джеб смотрит на нее из коридора.

— Если я захочу, чтобы ты выигрывала за меня мои битвы, — ответил он, — я дам тебе знать.

— Я сделаю так же.

Это был намек на Мака. Их отношения с Маком не ладились, и нынешнее, пусть даже краткое, возвращение в Нэшвилл нервировало ее еще больше.

Джеб посмотрел на Мака, находившегося за соседним столиком с другими музыкантами его группы — Скитом, Терри, Камероном и Буллом. Мак сидел к ним спиной и пил уже третью кружку — а ведь они пришли сюда всего пятнадцать минут назад.

Джеб чувствовал себя потерянным. Тем не менее он взял в руки гитару, прислонил ее к левому бедру, а левую ногу просунул под раму стола, приняв классическую позу, которой ему редко приходилось пользоваться на сцене. Во время концертов он работал стоя, и ремень от гитары весь вечер впивался ему в плечо. Дождавшись, когда местная группа сделала перерыв, он взял несколько аккордов.

В конце зала взвизгнул микрофон, по которому постучал ногтем солист местной группы, парень на вид лет двадцати.

— Смотрите, кто у нас сегодня, ребята! — Он окинул взглядом темные закоулки насквозь прокуренного зала, в котором пахло пивом и дешевым виски. — Сам Джеб Стюарт Коуди!

В низко надвинутой на лоб черной ковбойской шляпе в стиле, как выразилась Бриз, «уолл-стритского ковбоя» (он несколько раз надевал ее на сцену), простых потертых джинсах и белой рубашке, Джеб до сих пор не привлекал к себе особого внимания, хотя кое-кто и узнал Мака и Бриз. Ему совсем не нравилось постоянное внимание к его персоне, которого он целых десять лет так добивался, играя в забегаловках, подобных этой. Ему просто хотелось посидеть здесь и расслабиться. Завтра в восемь часов надо быть на студии. Сегодня же Джеб хотел забыть обо всем на свете. И в первую очередь о том крепнущем чувстве вины, которое он испытывал по отношению к Сюзанне. Но тогда зачем же он взял с собой гитару, да еще начал играть?

— Поднимайся сюда, Джеб, и покажи нам, как это делается.

Бриз слегка подтолкнула его в плечо:

— Давай, попробуй новую песню.

Пока что он сыграл ее два или три раза, в других городах и других барах. Принимали ее хорошо, хотя и не так здорово, как бы ему хотелось. Джеб продолжал работать над текстом, предоставив Бриз возможность немного изменить мелодию.

Что за черт! Получается, что он пришел сюда специально!

Взяв гитару за гриф, Джеб встал из-за стола и двинулся к импровизированной сцене. Как только он поднялся на первую ступеньку, зал взорвался аплодисментами, и Джеб почувствовал обычное состояние возбуждения от предстоящего выступления, которое, словно наркотик, растекается по жилам. Солист похлопал его по спине и шепнул на ухо, что он ставит его выше других — Стрейта и Брукса, Тритта и Билли Рея Сайреса, и даже выше таких ветеранов, как Хенк Вильямс и Джордж Джоунс. Джеб не смог удержаться от улыбки.

После обычного приветствия он запел «Леди из Луизианы», и люди в зале начали притоптывать ему в такт ногами. Когда песня закончилась, даже Мак показал ему большой палец.

— Вы еще ничего не слышали. — Каблуком потертого ботинка Джеб уперся в край табуретки, которую ему подали, и тронул струны гитары. Зал замер в ожидании, и Джеб постарался его подогреть, сказав несколько фраз и отпустив пару безобидных шуток, приемлемых даже для леди.

Назойливые слухи о потере голоса, который действительно восстанавливался с трудом, выкрики насчет Клэри, которые все еще слышались на каждом представлении, уменьшение числа проданных билетов, разговоры о том, что он никогда не выпустит новый альбом… — все это куда-то исчезло. Сейчас ему больше ничего не нужно. И никто не нужен. Еще несколько минут, и он забудет даже о Сюзанне Уиттейкер.

— Раз у меня такая отзывчивая аудитория, — он придвинулся к микрофону, стараясь говорить тихо и проникновенно, — мы с моим менеджером решили, что будет неплохо показать вам мою последнюю песню. — И запел нежным и страстным голосом песню на мелодию, которую сочинила Бриз.

Он пел о женщине, которая напускным высокомерием защищала свое ранимое сердце. Пел о богатых и привилегированных, противопоставляя их мир миру нужды и бедности. Он пел о женщине, у которой есть все и в то же время нет ничего.

«Богатая девушка, — так закончил он эту песню, — ты можешь многому научиться у бедного парня — такого, как я».

Сыграв еще несколько замысловатых аккордов, Джеб склонил голову над гитарой, ожидая вердикта толпы, который последовал не сразу. Это его не беспокоило. Такие эмоциональные песни часто заканчиваются взрывом аплодисментов после непродолжительного молчания.

Когда раздались аплодисменты, Джеб поднял голову:

— Я рад, что вам это понравилось.

Бриз тоже улыбалась. Его группа в едином порыве встала. Зал разразился овацией типа той, о которой он мечтал еще много лет назад. Выждав время, Джеб дал сигнал местной группе исполнить «Хантсвилльскую тюрьму». Далее последовали «Мамины песни», «Ты меня любишь?», а затем кто-то потребовал спеть «Младшую сестричку».

Джеб не исполнял эту песню со времен Сан-Франциско и поэтому перепутал слова в первой фразе. Сердце его отчаянно забилось.

— Пой же, парень!

— Может, как говорят, ему не дает покоя чувство вины! — выкрикнул какой-то пьяница.

— Уходи, Джеб! — крикнул Мак.

— На этот раз я продолжу, — сказал Джеб и начал петь.

После первых аккордов толпа притихла. Раздавшиеся в конце аплодисменты были вполне дружными. Кто-то попросил еще раз спеть «Богатую девушку», а какая-то женщина крикнула:

— Кто это, Джеб? Эта девушка из высшего общества?

На сцену выскочила Бриз и, погрозив пальцем, сказала:

— Какой позор! Разве вы не понимаете, что это только мечты деревенского парня? Кроме того, у него заняты руки, да и все остальное, — она бросила многозначительный взгляд на место ниже пояса Джеба, — тем, что нам дает деревня, как и у вас.

Крики и свистки.

Смех.

Аплодисменты.

— Мак прав, — прошептала Бриз. — Пора идти.

Джеб поднял вверх гитару, чтобы она засверкала в луче прожектора.

— Прошу прощения, ребята. Бриз говорит, что завтра нужно встать рано, чтобы закончить мой новый альбом. Спасибо за внимание.