Первый эйдос - Дмитрий Емец

«При чем тут это?» – растерялся Меф. Он никак не мог увязать, что похожие шины идут на колеса инвалидной коляски и однажды он сам помогал менять их.

Пока Ирка страдала, а наследник мрака ел колбасу, Ната успела отвесить пристававшему к ней Антигону два-три пинка. Багров ее по-прежнему игнорировал, и Нате нужно было на ком-то сорвать раздражение. Антигон театрально отлетал к стене и вообще пребывал на седьмом небе.

– Как мало мужчине надо для счастья, – заявила Ната с вызовом.

– Это смотря какому, – спокойно поправил Багров.

– Скажем, такому, как ты? – спросила Вихрова.

Ирка была убеждена, что Матвей не станет отвечать на такой откровенный вопрос, но он ответил:

– Мне еще меньше, чем Антигону. Уединение, лодка, лошадь, книги и единственная девушка, которую я люблю, рядом.

Ирка закашлялась. Петрушка попала ей в дыхательное горло. Антигон забрался на стул, чтобы похлопать ее по спине.

– Терпеть не могу одиночества. Надеюсь, твоя любимая девушка не я, – заявила Ната.

Багров кивнул, подтверждая, что надеется она в правильном направлении.

– Все эти лошади, лодки – эгоистично и банально, потому что только для себя. Почему никому не приходит в голову, что счастье в самоограничении? Если позволять себе лишь корку хлеба и глоток воды, никогда не станешь зажравшимся снобом, – перестав кашлять, сказала Ирка.

Уже на середине фразы она поймала себя на том, что сейчас опять все выйдет, как с петрушкой.

– И шпроты с шоколадом, – вполголоса напомнил Багров.

– Что?

– Ну, говорю, корку, глоток воды и шпроты с шоколадом…

Опять воцарилась тишина, ознаменовавшаяся где-то в незримой дали массовым рождением сотрудников правоохранительных органов.

– Скажи что-нибудь, Буслаев! Тебя что, жевать сюда пригласили? – потребовала Ната, ненавидевшая тишину во всех проявлениях.

– Quousque tandem abutere patentia nostra? – произнес Меф.

– Что это такое?

– По-латыни это означает, что ты меня достала, – перевел Меф.

Ната вспыхнула. Краснела она пятнами, точно покрываясь стригущим лишаем.

– Ты в самом деле болван или прикидываешься? – набросилась она на Буслаева.

– И что, успешно прикидываюсь?

– Нет, скверно.

– Значит, не дурак, – резюмировал Меф.

Ирка оценила верность мысли. Есть огромное количество болванов, которые умело прикидываются умными людьми, и огромное количество умных, которые мечтают, но не могут прикинуться социально адаптированными болванами. К болванам природа милостива. Она награждает их кучей дополнительных бонусов, внешней привлекательностью, даром мимикрии, интуитивной способностью правильно вести себя в стае товарищей и много чем еще. Умный же чаще всего сидит в мусорном контейнере и занимается самоедством. А если брякнет что-нибудь, и то некстати, поскольку не любит проверенных суждений и заученных универсальных фраз.

– Мефодий! Разговор есть! Пойдем выйдем! – сказала Ирка.

Буслаев перестал жевать колбасу. Валькирия-одиночка спохватилась, что опять села мимо стула. Фраза «Разговор есть! Пойдем выйдем!» больше подошла бы парню, решившему с кем-то разобраться на дискотеке.

– Ну пошли! – согласился Меф.

Учитывая, что выходить в «Приюте валькирий» было некуда, они направились к люку, собираясь спуститься по канату. Багров взглядом спросил у Ирки, должен ли он сопровождать ее. Валькирия покачала головой. Но Матвею этого было мало. Он преградил Мефодию путь и, скрестив на груди руки, произнес:

– Имей в виду, наследник, если ты только…

– Не продолжай! Я смотрел много дешевых фильмов. В этом месте должен начаться мордобой, – поморщившись, сказал Мефодий.

Багров, не терпевший, когда последнее слово оставалось не за ним, похлопал его по плечу.

– Я рад, что ты все понял. Умный мальчик! Делаешь успехи!

Буслаев брезгливо дернул плечом, стряхивая его руку.

– Убери конечность! – сказал он.

– Какую конечность? – спросил Багров на тон выше.

– Верхнюю, – пояснил Меф.

Если Багров, сердясь, повышал голос, то Меф, напротив, его понижал. Дело, без сомнения, закончилось бы стычкой, но между противниками встала Ирка. Багрова она оттеснила к столу, а Мефа подтолкнула к люку.

– Вам еще не надоело резать друг друга?

– Если кому-то очень хочется нарваться… – проворчал Меф.

– Не радуйся, наследник! В мире много дорог, но иногда им суждено пересека… – грозно начал Багров, но замолк, правильно истолковав насмешливый поворот головы Мефа.

Ирка подумала, что проблема Матвея в том, что он появился на свет в эпоху, когда между литературой и беллетристикой не было пропасти, а телевидения не существовало даже в форме кошмарного сна. К словам тогда относились ответственно, с наивной простотой. Банальные фразы еще не успели стать банальными и не приелись, как суп, который варят на всю неделю.

Графини на полном серьезе скрежетали зубами, падали в обмороки, гомерически хохотали, прикусывали губу до крови и ломали руки в мольбе. И никто при этом не считал их психопатками. Графы, короли, принцы и эмиры толпами шастали как в натуральном, так и в переодетом виде, хватались за шпаги, сабли и ятаганы и навеки влюблялись в женщину, увидев одну мелькнувшую из-под платья пятку. С остальным прекрасно справлялось воображение.

– Печальная штука – работать генератором трескучих фраз, – сказал Меф, первым спрыгивая с каната на траву.

– Он не такой, – сухо отрезала Ирка.

Какой бы Багров ни был, он единственный любит ее, и ругать его Мефодию она не позволит. Ирка внезапно подумала, что на зубах у нее прилипшая петрушка, но ей это стало вдруг неважно. В голову полезли параграфы кодекса валькирий. Ирка не раз ловила себя на том, что прячется за ними, как улитка в раковине. Чуть получила по носу – сразу шмыг в раковину и отгородилась кодексом.

Дарх на цепи у Мефа поблескивал тускло, недоверчиво. Спирали закручивались сильнее, чем обычно. Валькирия-одиночка ему не нравилась. Он чувствовал исходящую от нее угрозу.

– Отдай мне дарх! – сказала Ирка, вспомнив поручение Таамаг.

Меф усмехнулся.

– Хорошее начало. Лаконичное. Арей бы оценил. Зачем болтать, когда можно сразу начинать драться? – спросил он.

– Я не виновата. Валькирии требуют твой дарх.

– Валькирии? А ты не валькирия?

– Я валькирия-одиночка. Есть и другие, – Ирка решила не реагировать на иронию.

– Знаю. И этим другим я, похоже, не слишком по душе? Наследник темной конторы и все такое? – догадался Меф.

Ирка предпочла не отвечать.

– Ну и почему те другие, если мой дарх так им нужен, не придут за ним сами?

– Они не станут просить так долго и вежливо. Ты не всем нравишься одинаково сильно.