На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская

— Да не переживал я особо, — пробурчал Дмитрий. Он, который день пребывал в плохом настроении. Вчера приезжала мама и опять прессовала его по поводу отмененной свадьбы. Дима спорил вяло, но переубедить его всё равно не удалось. Хотя от Миры так и не было вестей.

Дима, пренебрегая помощью старшего брата, сам снял пальто, скинул ботинки, прошёл в комнату.

— Привет, — на трёхместном классическом диване, полулёжа, расположилась Мишель, в одной руке бокал с вином, в другой тоненькая сигарета.

— О, какая гостья, — с нескрываемой иронией произнёс Всеволод, когда увидел бывшую девушку брата.

— Я здесь вообще-то не гостья, — растягивая слова, произнесла Мишель.

— Да? Что-то не помню, чтобы ты здесь поселилась, — парировал Всеволод.

— А ты, как всегда, остроумен, — она поставила бокал на интерьерный столик, стряхнула пепел с сигареты в пепельницу.

— Желаю удачи, Мишель, — усмехнулся Всеволод, повернулся к брату, — я, пожалуй, пойду, держи удар, мальчишка.

Дима прошёл в комнату, сел в кресло сферической формы.

— Итак, что ты хочешь? — спросил он, хмурясь. Мишель пришла к нему в дом без предупреждения.

— Тебя, — Мишель облизала губы.

— Ты сама-то в это веришь? — он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза. — Мишель, это больше похоже на реплики из незатейливой мелодрамы.

— Раньше тебе так не казалось, Димочка, — девушка спустила ноги на пол, — что случилось? Что случилось, на самом деле? Ты после аварии очень изменился, Данилевский.

— Тем лучше для тебя, — отозвался он, — я изменился, стал другим, а тебе нужен тот прежний Дмитрий Данилевский.

— Мне нужен ты, — Мишель поднялась с места, подошла к нему, наклонилась. Дмитрий почувствовал удушающий запах её духов. Почему ему раньше нравился этот запах? Почему ему вообще что-то в ней нравилось? Красивая? Яркая? Современная? Всё это есть, но не то. Наверное, это просто не любовь.

— Тебе нужен не я, а выгодная партия. Допускаю, что таковы правила общества, в котором мы живём. Но я больше не хочу им подчиняться. Хотя бы в выборе женщины.

— Ты влюбился что ли? — Мишель всё ещё стояла над ним.

— Причём тут это? — он посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты влюбился, Данилевский, — догадалась девушка. — Боже мой, я-то ломаю голову: не перезваниваешь, не берешь трубку, внезапно отменил свадьбу, после больницы ни разу не позвонил. А ты просто влюбился, Дима, — она вернулась на диван, села, поджав под себя длинные стройные ноги. И что прикажешь мне со всем этим делать? А как же мои чувства?

— А они были? — с сомнением спросил он.

— Они есть и никуда не делись. Данилевский, как ты не поймешь, да, по всем статьям ты прекрасная партия, но кроме всего этого, я люблю тебя. И то, что ты меня отталкиваешь, ранит. Я уж не говорю об отмене свадьбы.

— Но я … — он растерялся. Мишель спрятала улыбку. Кажется, всё, что ей подсказала будущая свекровь, возымело действие — каждое слово попадало в точку. Фаина Витальевна всё просчитала, она слишком хорошо знала своего сына.

— Я скучаю по тебе, Димочка, — Мишель мягко поднялась с дивана, подплыла к креслу, где сидел молодой человек, — я так скучаю, — с этими словами она прильнула к нему и, не раздумывая, поцеловала в губы. Сама.

— Мишель, — он попытался что-то сказать, но она не дала ему. Закрыла рот поцелуем — жадным, требовательным.

— Просто расслабься, — на секунду оторвалась от его губ, — позволь себе это, — и опять принялась целовать.

Дмитрий с вечера никак не мог уснуть, зудела рука под гипсом, да и неотступно лезли в голову мысли. Всё-таки уступил Мишель. Что за натура такая? Другие мужики переспят и хоть бы хны. Ни чувств, ни обязательств, ни угрызений. А ему всё давай, чтобы искренне, честно. А ведь с Мишель всегда были сомнения, поэтому, встретив Миру, так легко отказался от невесты. Просто не надо было давать ей обещания. Как тогда выдержать прессинг, которые устроили окружающие, в первую очередь собственная мать. В какой-то момент Дима и сам готов был поверить в то, что с Мишель его ждёт прекрасное семейное будущее. Бывает же, что любовь приходит потом. Бывает, но только если на твоём пути не повстречается такая как Мира.

Он закрыл глаза, попытался представить себе её лицо — тщетно. Образ в целом почему-то ускользал, хотя глаза… они остались в памяти. Выразительные красивые — до дрожи, до озноба. Глаза девушки мечты, если таковые вообще бывают. Не думать о ней невозможно, тем более, что ещё так недавно он мог прикоснуться к ней, даже поцеловать.

А если, ну её к лешему — эту гордость, спуститься в метро, чтобы опять увидеть Миру? Нет, теперь всё не так, всё изменилось. И если она не позвонила, значит, больше не хочет его видеть. А как же борьба за счастье? Мда, это сейчас-то, когда много утрачено или приобрело иной смысл? Когда произошла подмена понятий, в том числе глубоких и светлых чувств, разговоры о которых вызывают лишь насмешку или хуже того, циничные комментарии.

Дима вздохнул, протянул руку, взял с прикроватной тумбочки айфон. Экран засветился в темноте. Безмолвие. Ни одного сообщения, ни одного звонка. Иногда возникает ощущение, будто ты один во Вселенной, особенно когда болеешь. Кто-то вспомнит — позвонит, или напишет, но уже реже, остальные в своих заботах, проблемах, скоростях. Правда, когда ты сам в строю, то ведёшь себя точно также. И понятия не имеешь, что такое острое чувство одиночества. Оно, скорее, присуще старости.

На самом деле Данилевскому нужен был звонок или сообщение только от одного человека, остальное могло подождать.

Мире тоже не спалось, вечером в университете была контрольная в виде теста, все перенервничали, в том числе и она, хотя вроде бы ответила на вопросы. Таисья отстрелялась первой и ждала подругу в коридоре. Сообщила, что мельком видела Зорина, он рано закончил семинар и торопился домой. Передал Мире привет. Она, молча, выслушала Таисью, комментировать не стала. Зорин теперь прошлое — доброе тёплое воспоминание, но не более. Конечно, при разговорах о нём пока ещё щемит в сердце, но это пройдёт — время вылечит.

А что же дальше? Мира несколько раз брала в руки телефон, чтобы написать Диме, но так и не решилась. Их короткий, если это вообще можно назвать, роман теперь казался просто чередой нелепых случайностей. Они так мало знают друг друга. Да и вообще…

Мира отвернулась к стене, укрылась одеялом до самой макушки. В этот момент Дима сделал то же самое. Уснули одновременно.

Глава